Гай Орловский - Мир Трех Лун
Меня передернуло так, что зазвенели цепи.
– Самое смешное, – ответил я хрипло, – что я не шпион и ничего не выведываю. Потому ничего не смогу сказать… а вы решите, что вот такой стойкий…
Он чуть кивнул Жаку, тот со сладострастной улыбочкой на жирной харе начал подносить к боку раскаленный кончик. Сперва я чувствовал нарастающий жар, затем острая боль пронзила все тело.
Послышалось шипение, словно на раскаленную сковороду бросили ломоть мяса.
Я сцепил челюсти, это супердесантники дико орут, когда им прищемят хоть пальчик, а на самом деле пытаемые в старые времена старались не выказывать страданий. Самые отважные даже пели походные песни и насмехались над палачами. Я не они, но сумел удержать крик и даже надменно усмехнулся.
– Крепкий орешек, – повторил Форнсайн задумчиво.
– Я тебе бока прижигать не буду, – пообещал я. – Я не дикарь, ты у меня будешь кричать долго, пока не охрипнешь… а потом и хрипеть будешь долго. И подыхать придется долго, очень долго…
Жак, повинуясь движению бровей хозяина, снова прижал раскаленный докрасна кончик прута к моему боку, подержал чуть, отнял и уставился на Форнсайна за приказами.
Форнсайн сказал с насмешливым сочувствием:
– Больно, зато здорово. Там уже жирок появился, так что ты не бедствовал… А зачем этот жирок? Для воина жир – обуза. Сейчас мы тебе поможем…
Жак, поймав движение головы хозяина, снова приложил раскаленный кончик прута, выбрав место чуть повыше. Я сцепил челюсти, боль неистовая, крик сам рвется из меня, но только животные орут, человек сумеет обуздать если не боль, то крик…
Дверь распахнулась, на пороге вырос запыхавшийся стражник.
– Мастер! – крикнул он срывающимся голосом. – Ее величество изволили затребовать к себе этого… Улучшателя. Его искали, не нашли, королева заподозрила, что сбежал, и велела найти срочно! Иначе полетят головы!
Форнсайн вскинул брови, на его лице отразилось мучительное колебание, на меня посмотрел с угрюмой ненавистью. Его подручные поглядывали на него в ожидании приказаний.
– Ладно, – проговорил он через минуту, – я сам его доставлю… Иди.
Я молчал, только стискивал челюсти, чтобы не застонать, радуя эту сволочь, а он кивнул на меня подчиненным, а сам пошел к выходу.
Жак подхватил молоток кузнеца, я встретил его налитой угрюмой злобой взгляд, содрогнулся.
– Я бы тебя лучше вот этим в лоб, – процедил он. – Нет, сперва бы раздробил пальцы и все кости…
– Спасибо, – сказал я, удерживая голос от трусливой дрожи, – что предупредил…
Он злобно ухмыльнулся:
– Живи и бойся.
Второй здоровяк сказал ему:
– Эй, Жак, не усердствуй. Если раздробишь ему руки, то неизвестно, как на это посмотрят.
– Нашему мастеру он не понравился, – сообщил Жак.
– Но сейчас, – возразил здоровяк, – вряд ли он захочет, чтобы королеве привели искалеченного… Подожди, когда вернут от королевы. Все станет понятнее.
Жак злобно ухмыльнулся.
– Ты прав, Бобби. Чудно как, вроде бы здоровее меня, а хитрее…
Двумя сильными ударами по железу освободил правую руку, затем точно так же левую. Когда наклонился и расклепывал кольца на ногах, первый здоровяк легонько подмигнул мне.
Я с трудом выдавил улыбку, дескать, заметил, ценю. А у второго спросил:
– Тебя как зовут, Жак?
– Корвель Мясогрудый, – ответил тот автоматически и тут же насторожился: – А тебе зачем?
– Да так, – ответил я. – Просто запомню. Я всегда плачу за все хорошее. Ну, ты понял.
Кажется, я сказал правильным голосом, его даже передернуло, только сейчас дошло, что, если останусь жив, в будущем могу припомнить эту вот улыбочку и то, как тыкал раскаленным железом.
Дерта, молча наблюдавший в сторонке, подошел и молча начал накладывать мне на бок зеленую мазь. Боль не просто утихла, а все занемело, бок одеревенел. Маг накладывал ее медленно, на меня посматривал с непонятной тревогой и ожиданием.
– Повязка не нужна, – предупредил он бесцветным голосом. – Сейчас все впитается. К вечеру рана затянется, а шрамик – пустяки… да и тот разойдется за неделю.
– Слабый ты маг, – сказал я дерзко, – мог бы сразу сделать кожу ровной и чистой.
Он не обиделся, взглянул в упор белесыми глазами.
– Сильные ходят к глердам, а ты кто?
Снова я ощутил безмолвный вопрос, вроде бы понял, чего он добивается, на этот раз сосредоточился и вызвал в памяти свою городскую однокомнатку с экраном во всю стену, широким окном почти от пола и до потолка, а за ним вид с восьмидесятого этажа, экран компьютера и все то, что на нем…
Он вздрогнул, глаза расширились, от лица отлила кровь, но я уже смотрел мимо. Стражник в нетерпении ждет у выхода, маг с огромным облегчением выдохнул, словно в самом деле увидел нечто дивно ужасное.
Меня повели через залы, потом по лестнице все выше и выше. Когда этаж, где располагаются покои фрейлин, остался внизу, у меня дыхание сперло не столько от роскоши всего, что попадается на глаза, как того, как безупречно архитектор сумел все эти тонны золота, драгоценных камней и редкие сорта мрамора соединить в такой дивный ансамбль красоты.
В огромных чашах, где поместится ведро масла, горит огонь, красочно багровый, а сами чаши из толстой меди, верх окантован золотом, бока чаш в причудливых узорах, в них угадываются стилизованные листья, птицы и почему-то мечи.
Мне показалось, что металл в конце концов расплавился бы, но, видимо, огонь все-таки ненастоящий, хотя я прошел близко и ощутил волну сухого тепла.
Навстречу выбежал Руперт Картер, увидел меня, тут же перешел на быстрый шаг, но лицо оставалось озабоченным.
– Цел? – спросил он быстро. – Успели вовремя? Ганзер, можешь идти.
Страж молча повернулся и удалился.
– Не совсем, – ответил я. – За мной что, наблюдают?
– Чуть-чуть, – ответил он.
– Я важен или опасен?
Он пробормотал:
– Еще не решили. Сейчас главное, ты жив. Хотя и не собирались убивать, это понятно, но Виллис перестарался. Стой здесь.
Я спросил шепотом:
– Королева придет сюда?
Он посмотрел как на самого последнего деревенского дурака.
– Королева? При чем тут королева?
– Но там сказали…
Он отмахнулся:
– Это Мяффнер от имени королевы. Рискует, но вообще-то умеет быстро и решительно. Иначе у Виллиса было бы время тебя покалечить. Он опасный мерзавец.
– Кто заметил? – спросил я.
Он правильно понял вопрос, понизил голос:
– Карнар.
– Ваш человек?
Он покачал головой:
– Нет. Просто иногда оказывает некоторые услуги. За дополнительную плату. Тоже мерзавец еще тот, но мерзавец полезный… Тут вообще мерзавец на мерзавце.
– А королева? – спросил я наивно.
Он взглянул свысока.
– Королева… королева это как бы и не человек. К ней мерки простых людей – как пальцами мерить гору. Она королева!
– У королевы нет ног, – согласился я. – Все верно говорите, великий глерд!
Он взглянул с непониманием, глаза блеснули гневом.
– Что-что?
– В нашем королевстве, – пояснил я торопливо, – один умелый мастер сумел сделать пару удивительно тонких и замечательных чулок. Очень гордый, велел слуге отнести во дворец в подарок королеве. Вскоре получил от начальника охраны обратно с запиской: «У королевы нет ног».
Руперт смотрел люто, вот-вот разорвет голыми руками, но вдруг дошло, заулыбался, засиял даже.
– А что, знатный ответ…
– У нас умный начальник охраны дворца, – сказал я торопливо. – Туда вообще должны идти самые умные!.. В начальники охраны. У королевы нет ног, потому что сама королева, как вы изволили брякнуть, не человек, а символ!.. Потому у королевы просто не может быть вульгарных ног, сисек, жопы…
Он нахмурился:
– Но-но!.. Не пачкай грязными лапами золотые слова. А вот идет и сам лорд-канцлер. Делает вид, что торопится, хитрый мерзавец. Весь в делах, весь в делах.
Часть третья
Глава 1
В арочном проеме показался Мяффнер, в самом деле порывистый и устремленный, даже вроде бы запыхался, хотя теперь сам вижу, что если и спешил, то как раз от этой двери.
Издали улыбнувшись, быстро-быстро просеменил короткими ножками, кивнул Руперту.
– Спасибо, глерд.
Руперт поклонился и, не говоря ни слова, как и его страж, что привел меня, повернулся и удалился действительно быстрым, а не показушно быстрым шагом.
– Иди за мной, – велел Мяффнер. – Тут близко.
Я поднялся за ним еще на этаж, Мяффнер свернул в один из проходов, я покорно следовал сзади, едва не оттаптывая пятки: мой шаг почти вдвое шире.
Он оглянулся.
– Когда войдем, – сказал торопливым шепотом, – просто стой, опустив голову. Руками не размахивай, не сопи, не чешись, не плюй на ковер, не матерись от восторга… вообще замри, понял?
– Да, – ответил я, – но если королева что-то спросит?
– Говорить буду я, – сказал он сварливо. – Ты не сумеешь.
– Но я ж говорю?
– Ты уже дерзишь, – укорил он, – вот сейчас дерзишь и даже не понимаешь, что дерзишь самому канцлеру, а не просто благородному глерду. Потому просто молчи. Или не хочешь попасть к магу Рундельштотту?.. Ведь хочешь, у нас тут такие языки, все донесут. А Рундельштотт гораздо могущественнее Строуда. В смысле при дворе у него влияние больше. И может тебя защитить… если возжелает.
