Пророчество (СИ) - Дамиров Рафаэль
— Прости, что не уберег тебя… — я прижал его сильнее и вдруг почувствовал, как мое тело отдает тепло.
Портал открыл мне связь с камнем исцеления и кровь по жилам побежала быстрее. Я лихорадочно стал перебирать в мозгу все моменты, когда мне удалось исцелить смертельные раны, пытаясь укрепить связь с камнем. Из портала потянуло теплом, которое я передавал Мышу. Щеки его порозовели и через несколько секунд, о чудо! Он открыл глаза.
— Ты жив?! — воскликнул я.
— Ты уходишь? — Мышь с трудом кивнул на смерч.
— Мне пора, — улыбнулся я.
— Возьми меня с собой…
— Не могу, портал перенесет лишь одного…
— Тогда ты должен убить меня… — по щекам Мыша потекли прозрачные бусины.
— Что?!
— Не хочу становиться чудовищем…
— Что ты несешь? Ты был почти мертв, я чуть не потерял тебя!
— Раньше я боялся, что ты меня убьешь, а теперь почему-то мне не страшно.
Мышь оттянул горловину рубахи, и я оцепенел. На его груди темнело родимое пятно в форме… Четырехлистника.
— Ты?!
— Мое настоящее имя — Джунаид. Я боялся тебе сказать, я хотел чтобы ты остался здесь, со мной…
— Но как?! Почему ты?!
— Имя мне досталось от покойных родителей, после их смерти я взял себе уличное прозвище, потому что не хотел своим жалким существованием уличного воришки порочить их славное имя… — Мышь закашлял кровавой пеной, — Закончи свою миссию… Убей меня и вернись в свое время…
— Нет! Ты не станешь таким, ты не такой… Ты — не Джунаид!
— Что-то случилось со мной в будущем, кто-то сломил меня, и я стал чудовищем…
— Теперь этого не случится! Я уверен! Я с тобой! Всегда помни, чему я тебя учил и цени человеческие жизни.
Послышался свист стрелы. Я инстинктивно припал к земле и прикрыл собой Мыша. Стрела обожгла лопатку, засев глубоко в моей спине. Ярость ударила в мозг, я зарычал, и звериный рык разнесся по площади. Я вдруг почувствовал кровь волка. Как такое возможно?! Портал поддерживал кровь Ликана, я ощутил свою темную сторону каждой клеточкой тела. Я вскочил и разорвал на себе рубаху. Звериный рык вновь вырвался из глотки, но то уже была глотка не человека.
Злость накатила темной волной, кровь вскипела, устремившись по жилам со скоростью горной реки. Каждая клеточка моего тела встрепенулась, обернувшись в “темную”. Затрещали хрящи и кости, срастаясь и деформируясь в новое тело. Когти выкатили из пальцев, я сбросил остатки рубахи, выпуская зубастую пасть Ликана.
Огромный Ликан скакнул в самую гущу битвы. Стражники на мгновение оцепенели, и я успел оторвать с десяток голов, прежде чем они очухались. Гонимые ужасом, стражники ринулись на меня в атаку. Я разметал их отряд словно горстку кеглей, вспоров солдатам животы. Где-то в стороне отбивались остатки повстанцев, защищая Багиру. Я рванул к ней, по пути круша черепа врагов. Удары ятаганов не пробивали шкуру Ликана, скользили по ней и отскакивали. Я отрывал головы, ломал позвонки, перекусывал руки вместе с ятаганами. Ликан наслаждался боем, кровью и смертью…
Багира под защитой сподвижников из последних сил отбивалась от наседающих солдат. Истекающих кровью мятежников оставалось чуть больше десятка, когда на головы их врагов упал огромный монстр. Монстр расшвырял солдат, словно ветер опавшие листья, и не останавливаясь, кинулся в сторону помоста. На помосте в ужасе застыл Рифат. Охрана обложила эмира скорлупой щитов и выставила вперед ятаганы.
Я с разгона врезался в панцирное построение и разорвал на куски передних стражников. Остальные с криками побросали мечи и в ужасе разбежались по сторонам, бросив раненного Рифата. Я схватил когтистой лапой его трясущееся тельце и поднял высоко над головой.
Солдаты на площади в ужасе застыли. Повстанцы, воспользовавшись паузой, сомкнули ряды и вновь обступили Багиру, готовые защищать ее до последнего издыхания. Но больше им этого делать не придется, потому что наступил час Волка…
Я обвел застывшую площадь горящими глазами и громогласно прорычал:
— Конец правлению эмира Рифата! Сложите оружие и я сохраню вам жизнь! Да здравствует правительница Багира!
Я поднес к своей окровавленной пасти орущего Рифата и, глядя в его расширенные от ужаса глаза, прохрипел:
— Бахадур приговаривает тебя к смерти!
Хрясь! Я проглотил голову голову Рифата, а обезглавленный труп швырнул к ногам его трясущейся свиты.
Солдаты вышли из оцепенения и, побросав ятаганы, пали на колени перед Багирой. Я сделал глубокий вдох, закрыл на секунду галаза и принял облик человека. Человека, покрытого с ног до головы кровью.
Я спрыгнул с помоста и, пробираясь через горы трупов, поспешил к месту где оставил друга. Люди шарахались от окровавленного человека, только что пребывавшего в шкуре невиданного монстра.
Скорее!.. Скорее!.. Вон он! Лежит там, где я его оставил. Я встал на колени и прижал Мыша к себе. Но он не дышал!… Я попытался вдохнуть в него жизнь. Но его тело истекло кровью и уже остывало. От него веяло дыханием смерти. Я потерял его вновь… Я прижимал и прижимал его бездыханное тело к к груди, надеясь согреть и не смея отпустить. Но все тщетно… Кто-то коснулся моего плеча, я обернулся — сзади стоял Багира:
— Спасибо тебе, чужестранец, Бахадур в не оплатном долгу перед тобой.
— Скажи спасибо ему, я кивнул на Мыша. Он погиб спасая тебя, спасая меня… Он удивительный человек, маленький мальчик с сердцем льва… Я всегда буду его помнить. Мне пора, — я кивнул на смерч, зависший в нескольких метрах надо мной. — Я возвращаюсь домой. Похорони героя с почестями по королевски, а на могиле напиши его настоящее имя… Джунаид.
Я собрался с силами, переложил Мыша в руки повстанцев, бросил на него прощальный взгляд и, вытерев слезы, шагнул в воронку голубого смерча. Смерч подхватил меня, и я провалился в черноту.
Спи спокойно мой… Сын…
* * *
Глава 24
Люди тысячелетиями искали смысл жизни и смогли его найти только в религиозной вере в ее божественное предназначение. Мы соблюдаем священные заветы, отрицая всякие случайности, считая что все предрешено. Так думать легче… Особенно когда кого-то теряешь. Может судьба у меня такая — постоянно кого-то терять?
Самое страшное для меня удалять из телефонной книги мобильника номера людей, не потому что с ними поссорился, а потому что их больше нет… Жизнь мертвых находится в памяти живых. Я помню каждого, с кем был близок, и кого судьба забрала раньше времени. Они часто приходят во сне. Мы разговариваем, а потом они тихо уходят, забирая частичку моей жизни…
Мы не можем принять одну простую истину: все, кого мы любим, умрут, но мы не знаем, когда… Эта истина разрушает, но она дает нам возможность исправить ошибки прошлого и восстановить значимые отношения с важными людьми в нашей жизни. Цените жизнь, другой у вас не будет…
* * *
Незнакомка покачивалась в такт бухающим битам. Черная смоль длинных волос сливалась с полумраком ночного клуба. Кислотные лучики проектора скользили по точеной фигуре. В голове мелькнула мысль: “Где-то я уже это видел”!Бесконечно можно смотреть на три вещи: горящий огонь, бегущую воду и извивающийся силуэт незнакомой девушки в ночном клубе. Пятничный вечер был в самом разгаре, но почему-то меня не радовал.Я лизнул соль с руки и опрокинул стопку текилы, закусив долькой лайма. Алкоголь живительным теплом разлился по жилам. Давно я не вкушал текилы… Очень давно.Заигравший медляк разогнал скачущих посетителей за барные столики. Танцпол поредел, давая смуглянке волю. Лана переместилась в центр площадки и, закрыв глаза, ушла в нирвану. Я не сводил с нее глаз, не решаясь нарушить таинственный танец. На душе было гадко, что-то не давало расслабиться, и я намахнул еще стопку.На танцпол шаткой походкой выдвинулся бритоголовый бугай. Желтая цепь в палец толщиной едва обхватывала бычью шею. Он пристроился к Лане, пытаясь исполнить “танец локтями”, вырисовывая ритуальные па альфа-самца. Лана демонстративно отвернулась к барной стойке, на миг зацепившись со мной взглядами. Бритоголовый, приняв это как призыв на сближение, подергиваясь, пристроился к ней сзади почти вплотную. Я с интересом наблюдал, как обломается ухажер. Фиморра в обиду себя не даст.Лана отпрянула, отстранив кабана жестом, тот вдруг пошатнулся и, схватившись за сердце, брякнулся на пол. Над ухажером мелькнула взвесь красного порошка…Я опрокинул очередную стопку текилы и поморщился, разжевывая кислую дольку цитруса. Боковое зрение уловило изящный силуэт, примостившийся рядом за барную стойку. Я повернулся — на высоком барном табурете сидела Лана, в ее глазах читалась радость. Она наклонилась ко мне и поцеловала в щеку:— С возвращением, Молот…— Что я здесь делаю? — Только сейчас до меня стало доходить где я нахожусь.Память о недавних событиях возвращалась ко мне постепенно, будто щадила мое сознание. Переход в пространстве и времени, воспоминания… Но не надолго. В голове всплывали образы Бахадура, я вспомнил площадь, казнь... Воспоминания о гибели Мыша сдавили сердце.— Сегодня пятница, раньше ты всегда проводил здесь вечера. Ты не рад вернуться домой? — Лана хитро улыбнулась.— А разве это мой дом? Дом там, где тебя ждут…— Ты можешь остаться здесь. Ты выполнил свое предназначение. Сбылось пророчество, избранный с головой волка и сердцем человека избавил человечество от смертельной опасности…— Этот мир стал для меня чужим. У меня здесь никого не осталось.— А как же я? — Лана прищурилась.— Ты готова остаться здесь?— Готова… Ради тебя, — Лана взяла меня за руку. — Никаких колдунов и чудовищ, войн и скитаний, спокойная и размеренная жизнь в городском муравейнике. Как раньше… В мире меча и магии тяжело обрести покой. После всего, что ты пережил, тебе не хочется начать все сначала?— Нет… У меня сын, я должен вернуться. Теперь там мой дом. Всю жизнь я провел с мыслю, что делаю что-то не так, но теперь я обрел себя и семью. Моя прошлая жизнь, была лишь подготовкой к настоящему. Я только сейчас это понял, — я шумно выдохнул и опрокинул еще стопку, как же все-таки вкусна — эта мексиканская водка. — Как мой сын?— С ним все хорошо. Теперь все наладится, Джунаид мертв.— Я его не убивал, я бы не смог его убить…— Я знаю, но ты сохранил в нем человека. Он отдал за тебя жизнь и навсегда останется в памяти Бахадура героем.— Что произошло с ним в будущем? Что могло его сломить? Почему он превратился в монстра? Как такое могло произойти? Я не верю…— Этого мы уже никогда не узнаем… Ты готов вернуться домой?Лана махнула рукой и взвесь красного порошка сверкнула в лучах клубного проектора. Свет неожиданного погас, а я провалился в пустоту. Неприятное ощущение невесомости прошло мелкой дрожью по всему телу. На секунду я зажмурился, а когда открыл глаза очутился в “кресле” вырубленном из толстого коряжистого пня. Я сидел за бамбуковым столом, а напротив расположилась Лана. Я с удивлением огляделся — на каменных стенах пещеры плясали тени костра. Огонь отбрасывал приятное тепло и деловито поедал поленья в обложенном камнями очаге. — Где мы? — я крутил головой. — Мне кажется я здесь уже бывал.— Ты не узнаешь это место?Я осмотрелся. У стен полки с утварью “робинзона”: глиняные чашки, деревянные ложки, ножи и инструменты. Мой взгляд зацепился за массивный сундук обитый кованным железом. Раскореженный замок беспомощно повис на проржавелых проушинах сундука. Знакомый сундук, знакомое место… Вспомнил!— Здесь мы с Гертом укрылись, когда наш корабль покинул остров Дьявола и затонул. Мы везли черный обсидиан, чтобы убить Темного Алькийца, и стихия выбросила нас на этот остров. Зачем мы здесь?— Что бы проститься со своим прошлым…Тогда оно не будет тебя тяготить.Я подошел к сундуку и откинул скрипучую крышку. Множество пергаментных свитков россыпью лежали на дне. Я развернул один из них. Символы незнакомого языка испещрили иссохший пергамент. Я развернул второй, третий — те же символы рассыпались по свитку. Развернув очередной свиток, я увидел город… С современными высотками, автомобилями и башнями кремля... Несомненно это Москва.— Откуда здесь это? — я повернулся к Лане. — Что это я за письменность?— Это письмена на языке темных. Это твое… Ты начертал символы и рисунки…— Что?!— Другой ты… Тот, который породил Темного Алькийца. Ты жил здесь много лет назад. Когда я подарила тебе бессмертие, оказалось, что за него надо платить. Твоя Темная сторона завладела тобой, ты не смог ее побороть. Когда я поняла, что стала тебе не нужна, я заточила тебя на этом острове, подальше от людей, подальше от соблазна применить темную силу. Несколько лет ты прожил здесь один.— Много бед я тогда натворил…— Не переживай, это был не совсем ты. Это моя вина, я дала тебе бессмертие. Ни один человек не справится с таким бременем, тогда я этого не понимала. Но ты все исправил. Закон мироздания — это равновесие. Я пыталась убить Алькийца, но у меня ничего не вышло, я пыталась убить тебя в твоем мире, считая, что это приведет к смерти Алькийца, но закон мироздания распорядился иначе. Он стремится к балансу, и вот ты здесь, чтобы исправить мои ошибки. Теперь ты свободен, бремя избранного спало с твоих плеч. Ты волен сам выбирать судьбу и мир в котором будешь жить.— Это мой мир, здесь мои семья и друзья, здесь ты… А где сейчас Нур и Герт? Я хочу увидеть Эверана…— С Эвераном все хорошо, носитель магии погиб, и все изменилось с точки твоего ухода. С той самой ночи в лесу, в которой сейчас спят твои друзья, не подозревая что тебя рядом нет.— Кто из них был одержим? Кто высыпал ночью остатки красного порошка?— Никто…— Как? Но…— Нур и Герт ни при чем, я сама высыпала порошок.— Но зачем?! Неужели Джунаид завладел твоей душой?— Нет… Я сделала это осознанно, ради королевства. Ради человечества…— Не понимаю…— Иначе бы ты не согласился переместиться во времени. Тобой руководили чувства, убитого горем отца. Ты думал только лишь о смертельном недуге Эверана и никогда бы не посмел оставить его.— Ты права, — я задумался. — Только близость смерти вынудила меня на крайние меры. Сам бы я никогда не решился на это. Иногда, чтобы принять правильное решение, нам требуется выйти из зоны комфорта… В зону смерти.— Ты победил своих внутренних демонов, ты обуздал темную мощь Ликана, из убийцы ты превратился в спасителя. Теперь я спокойна за судьбу королевства, надеюсь и ты обретешь покой.— Спасибо тебе…— За что?— Ты помогла мне понять себя и принять… Обрести целый мир, новый мир…— Я всегда тебя ценила и… Любила…***
