Юлия Григорьева - Лиля (СИ)
— Сможет, — уверенно кивнул Селестин.
— Вы о чем? — полюбопытствовала я.
Ответом мне были запредельно таинственные лица и тихий смех мне в макушку от Алекса. Я нахмурилась, тут же нахмурилась Аэринн, и из вне пришла уверенность, что мне не надо волноваться. Я расслабилась, расслабилась дриада. Нет, определенно, коллективный разум вещь забавная. Я ожидала каких-то разговоров, рассказов и уверений, что иначе они не могли или еще что-то в этом роде. Но ничего подобного не было. Родители поиграли с нами с Алексом в гляделки, причем, у меня создалось впечатление, что ничего не понимаю здесь только я, и Аэринн подошла ко мне:
— Гаэро останутся с вами столько, сколько будут вам нужны. Но не забудь их отпустить, когда все закончится, — она шепнула мне на ухо несколько слов.
Селестин отозвал Алекса и протянул ему меч в серебряно блеснувших ножнах.
— Лунный клинок, держи, пригодится, — сказал мой отец Серебрякову, вызвав у того очередной приступ детского восторга, а затем пожелав. — Хорошей ночи, — родители скрылись среди деревьев, не забыв поцеловать меня.
Я изумленно смотрела им в след. Когда родители исчезли из поля зрения, Алекс встал рядом со мной, задумчиво глядя в том направлении, куда ушли бывший король и дриада. Меня распирало от любопытства, что же ему такого сказал мой отец. Я повернулась к нему и выжидающе уставилась.
— Ну? — потребовала я.
— Что? — не понял Серебряков.
— Что тебе папка мой сказал? — я нахмурила брови для пущего эффекта.
— Да, так… — продолжил меня интриговать самый противный принц из всех, кого я знаю, а знаю я только его.
— Серебряков! — возмутилась я.
— Потом, потом, все потом, — отмахнулся он и пошел от меня!
Я сама не заметила, как оказалась на дереве и побежала по сплетающимся ветвям, догоняя зеленоглазого интригана, потом притаилась в кроне, наблюдая, как он оглядывается назад, ухмыляется чему-то и быстрым шагом приближается к месту, где я засела в засаде. Он оказался подо мной, и я спикировала вниз, запрыгивая ему на спину.
— Серебряков, сейчас же рассказывай! — потребовала я.
— А если не расскажу? — хитро спросил он.
— Я тебя пытать буду, — начала я угрожать.
— Как? — полюбопытствовал Алекс.
— Еще не придумала, но тебе же будет хуже, рассказывай, — я уже изнывала от любопытства.
Я спрыгнула с его спины, тут же заступая ему дорогу. Алекс аккуратно положил меч, потом подхватил меня на руки, тут же опуская на мягкую шелковистую траву. Я начала вырываться, но остановилась зачарованная блеском его колдовских зеленых глаз.
— Я научу тебя самым изощренным пыткам, — шепнул он, прижимаясь к моим губам.
Мои руки скользнули ему на плечи. Саша ненадолго оторвался от меня, глядя чуть затуманенным взором, и я сама потянулась к его губам. На мгновение прислушалась, мы были одни, совершенно. Дриады покинули это место, даря нам эту чудесную ночь моего Перерождения. Луна продолжала заливать лес своим волшебным светом, унося на своих волнах куда-то далеко… А рядом был только Саша, жар его губ, обжигающая нежность его рук, его горячий шепот, и мой огонь, в котором я сгорала без остатка. Все бастионы принципов, возведенных мной, рушились один за другим, не оставляя за собой даже пыли…
Гаэро бродили среди деревьев, насыщаясь темнотой, деревья пели колыбельную, тихо шурша листвой, вторя теплому ночному ветру. Я лежала с открытыми глазами, глядя в ночное небо, где, будто небесные дриады, кружились далекие звезды. Рядом спал обнаженный Саша, прижимаясь ко мне, а я слушала самый лучший звук во вселенной, его тихое ровное дыхание.
Глава 25
Утро наступило под птичье пение у нас над головой. Алекс сладко потянулся и сел, жмурясь, как большой довольный кот. Он потормошил меня, но вставать сейчас в мои планы не входило, я заснула незадолго до рассвета, и теперь у меня было одно глобальное желание- спать. Его наглое высочество мои желания не волновали, и он навалился сверху всем своим тяжелым телом. Я заворчала, называя его нехорошими словами и посылая в далекие дали. Серебряков никуда не пошел, реши в действовать иначе, применяя метод пряника, пустил в ход свое обаяние и шаловливые ручки. На все его заигрывания я ответила суровым методом кнута, пуская в ход дурной характер и витиеватые обороты речи. Не отвалил. В общем, утро началось с ругани под птичье пение.
— Иванова, мы еще не женаты, а ты мне уже мозг вынесла, — ворчал Алекс, одевая собственную чистую одежду, которая обнаружилась вместе с моей, аккуратно сложенной на камне.
— Серебряков, я бы удавилась, если бы мы были женаты, — ворчала я в ответ, заплетая волосы в косу.
— Тогда ищи веревку, — ответил он, отнимая у меня гребень. — Я, как честный человек, после сегодняшней ночи обязан на тебе жениться.
— Я тебя освобождаю от этой обязанности, — я села за накрытый для нас, явно заботливыми дриадами, импровизированный столик. — Если помнишь, я выросла в условиях, где секс до свадьбы допустим.
— Зато сейчас ты там, где это позор, — парировал Алекс.
— Ах, да, помню про знамя моей девственности над замком после первой брачной ночи, — усмехнулась я.
— Меня всегда бесил этот обычай, словно толпу народа на процесс пригласили поглазеть, — поморщился принц Алексиан.
— Скажите, какая щепетильность у породистого кобеля, — фыркнула я.
Серебряков грозно свел брови и уселся напротив, испепеляя меня взглядом. Я положила себе что-то напоминающее фруктовый салатик и подумала, что от бутерброда с колбасой я бы сейчас не отказалась, как и от чашки кофе. Но в наличии у нас были фрукты, ягоды и вода. Дриады мяса не едят. А я неправильная какая-то дриада. Хоть и состоялась ночь моего Перерождения, когда была пробуждена кровь дриад, но отвращения к мясу не появилось, и силос на завтрак меня не впечатлил. Алекса тоже, но спорить с хозяевами он не собирался, а вот со мной очень даже. Он завтракал, сверкая гневным взором и явно готовился сказать какую-то гадость. Я немного подождала, но он ел молча, и ждать мне надоело.
— Ну, давай, Серебряков, срази меня, — я вольготно развалилась, откинувшись на ствол дерева. — Что там за речь заготовил? Или еще не готов к докладу? — издевалась я.
— Готов, — ответил он мрачно. — Запомни, Иванова, ты уже не дома, здесь иные законы, — начал он с пафосом. — Сегодня ночью ты признала, что принадлежишь мне. Ты моя женщина, уяснила? И это накладывает на тебя определенные обязательства, выполнение которых я от тебя в праве требовать.
— Огласите весь список, пожалуйста, — спародировала я известный фильм.
— Женщина обязана подчиняться своему мужчине, выполняя любое его пожелание, — я скептически хмыкнула. — Женщина не может общаться с другими мужчинами без присутствия своего мужчины. — мой скептицизм зашкалил. — Не может поднимать глаза на других мужчин даже в присутствие своего мужчины. Должна одеваться в глухое закрытое платье, покрывать голову, разговаривать вполголоса…
Мой громкий издевательский ржач стал ответом на эту тираду.
— Ты сам понял, что сейчас сказал? — наконец, спросила я, когда приступ хохота прошел.
— Ну, вообще, это законы моей страны, древние законы, — скромно ответил Алекс, убрав из голоса пафосные ноты. — Так вот, я ничего этого не требую, ну, если только пункт про общение с посторонними мужчинами. Но насчет того, что эта ночь нас связала, это серьезно. Ты уже не можешь никому дать согласие на брак. Лиль, ты моя, привыкай к этой мысли.
Я поперхнулась и закашлялась. Вот так и побыл просто рядом. Остапа нес ло и несло конкретно. Серебряков дотянулся до меня и постучал по спине. Потом перебрался ко мне и обнял. Похоже, я второй раз не тому отдала свою девичью честь, и опять на природе. Повторение- мать учения? Ну, третьего раза у меня уже не будет, так что учение было впустую.
— Лиль, ты напряглась, — соизволил заметить Алекс. — Что не так?
— Ты не так, — ответила я и скинула его руку. — Эта ночь была ошибкой, так что забудь. — смотреть на него было тошно.
— Объяснись, — он встал вслед за мной, и я увидела, что начинает злиться по настоящему.
— Да что тебе объяснять, если сам не понимаешь, — я отвернулась от него.
Я ему обещания давала? Я в любви клялась или в верности? Что это за условия, а?! Вот уж от кого не ждала, так это от него. И что это за хозяйские ноты были в голосе: «Ты моя, привыкай»? И вот знала же, что с ним связываться не стоит.
— Лиля, я жду, — в голосе Алекса появилась сталь, трясусь и плачу.
Я медленно повернулась к нему и воззрилась на его высочество принца Алексиана Аминасского, иначе сейчас назвать Серебрякова язык не поворачивался. Спина прямая, плечи расправлены, руки на груди скрестил, подбородок вздернут, а взгляд, ух, а не взгляд. Его взгляд был просто ледяным, даже с нотой превосходства. Интересно, он долго тренировал эту позу и взгляд перед зеркалом или от природы талант? Короче, не впечатлил, только еще больше разозлил. Нет, определенно, дриаду во мне душит примесь человеческой крови.
