Александр Харников - Брянский капкан
От ударов с воздуха батальон прикрывает батарея 23-миллиметровых счетверенных самоходных зенитных установок. Конечно, без радара и автоматического наведения это далеко не «Шилки», но и местные аэропланы по скорости и маневренности далеко не дотягивают до вертолетов и реактивных самолетов конца XX века. Местным «мессерам» и «юнкерсам» за глаза и за уши хватит того шквала огня, который способны организовать шесть счетверенных пушек ВЯ-23 самоходной зенитной батареи.
Было дело, правда, не в моей бригаде, когда девятка «лаптежников» подловила на марше танковый батальон, не успевший замаскироваться с рассветом. Ха! Прикрытие не дремало, и пикировщики по очереди были в лапшу изрублены заградительным огнем из двадцати четырех стволов. Потом, конечно, был втык от Бати. Побольше – комбату – за плохую маскировку и нерасторопность, поменьше – комбригу – за то, что не уследил. Расслабились, мать их так переэтак! А также была благодарность зенитчикам в приказе по корпусу за образцовую стрельбу.
Следом за танковым батальоном с небольшим отрывом в том же порядке в прорыв начали втягиваться и механизированные батальоны бригады. Каждый механизированный батальон – это четыре мехроты на БМП и следующие за ними самоходная батарея ПТО и батарея самоходных 120-мм минометов огневой поддержки, под прикрытием батареи все тех же легких четырехствольных зенитных самоходок. Последним, из состава бригады, разбитые немецкие позиции пересек самоходный 122-мм гаубичный артдивизион. Ну, в общем, понеслась душа в рай!
А в затылок нам уже дышит передовой танковый батальон следующей за нами мехбригады. Местность тут такая, что хрен развернешься вширь. Одно-единственное шоссе проложено в густых непролазных заболоченных лесах. И хоть немцы в опасении партизан и вырубили все деревья на пятьдесят метров по обе стороны от дороги, но двигаться там нет никакой возможности, поскольку торчащие из земли пни в момент разобьют технике всю ходовую.
Чуть дальше по шоссе, которое на этом участке примерно пять километров шло параллельно фронту, наши доблестные танкисты наткнулись на расположение еще одного полкового штаба. Так как от ударной волны «Сталинского Жупела» их прикрыл лес, то немцы там были достаточно бодрые, при появлении наших танков забегали как наскипидаренные. Поскольку приказ был – не останавливаться, то танки снова на полной скорости проскочили дальше, лишь раздавив несколько попытавшихся удрать по шоссе машин, а также сделав несколько неприцельных выстрелов осколочными снарядами и «приголубив» бестолково мечущихся немцев очередями из ЗСУшек.
Немецкие штабисты были оставлены на съедение следующей следом мотопехоте, а также кавалеристам 7-го кавкорпуса, вошедшего в прорыв слева от нас. Двигаясь вперед, сейчас мы обгоняем на марше его кавалерийские полки, использующие для движения те самые немецкие вырубки вдоль шоссе, непроходимые для гусеничной и колесной техники.
Нашу же бригаду впереди ожидает следующая, куда более жирная цель – довольно крупный поселок Людиново и одноименная железнодорожная станция. Именно там, по данным нашей разведки, дислоцируются штабы и тыловые службы сразу двух немецких дивизий, на стыке которых мы и вломились в немецкую оборону. Кроме того, на полпути к Людиново, прямо возле шоссе на большой поляне, располагается немецкий дивизионный артполк в составе четырех батарей 105-миллиметровых гаубиц на конной тяге, по четыре орудия в каждой. Эту мерзость давить надо в первую очередь.
Позиций немецких артиллеристов наши танкисты достигли на пятнадцатой минуте после входа в прорыв. Две батареи были расположены слева от шоссе, две батареи – справа. При внезапном столкновении с танками, гаубичная артиллерия, не имеющая противотанковых средств и пехотного прикрытия, оказывается беззащитной, что ранее прекрасно продемонстрировали события лета сорок первого года. Теперь все случилось точно так же, только стороны поменялись местами.
Сразу оказавшиеся в мертвой зоне танки бригады, свернув с дороги, веером развернулись по обе ее стороны и с ходу пошли поперек немецких огневых позиций, давя гусеницами гаубицы. А танковый десант, привычно горохом ссыпавшийся с брони, вступил в бой с немецкими артиллеристами. Свои пять копеек во все происходящее добавили шквальные очереди ЗСУшек, с фланга насквозь простреливающие огневые позиции немецких батарей, на которых сразу же воцарился настоящий ад. Суета, беготня, крики, паника, скрежет сминаемого броней металла, пулеметные и автоматные очереди, хлесткие выстрелы танковых пушек, шквальный, закладывающий уши грохот очередей ЗСУ, отчаянное ржание раненых и сорвавшихся с коновязи лошадей.
Пока танкисты от всей души давят немецкую артиллерию, по моей команде следующий за ними мехбат, став головным в колонне и еще прибавив газу, проскочил дальше к поселку Людиново, железнодорожной станции, и обитающим там тыловикам и штабистам. Пока не иссяк эффект внезапности – вперед и только вперед[2].
17 мая 1942 года, 05:15. Брянский фронт, воздушное пространство над Жиздрой, высота около 5000 метровЧетверть часа назад адъютант рысью подбежал к истребителю Савицкого.
– Товарищ генерал, – запыхавшись, произнес он, – «Орел-два» докладывает, что с аэродрома под Орлом по направлению к месту прорыва обнаружен вылет двух девяток «лаптежников» под прикрытием двух десятков «мессершмиттов».
– Истребительным полкам Титова и Железняка – на взлет! – приказал командующий авиакорпусом, закрывая фонарь кабины. В тот момент Савицкий уже знал, что брянский аэродром полностью захвачен высадившимися на планерах десантниками Маргелова, и теперь оттуда уже никогда больше не взлетят ни «мессеры», ни «юнкерсы». А потому мощный концентрированный удар по последней сохранившей боеспособность группировке люфтваффе становился насущной необходимостью.
Едва адъютант генерала добежал до КП полка, как в голубое утреннее небо взлетела зеленая ракета. Взревели моторы «яков», и вот уже на взлет пошло первое звено – четыре истребителя, за ним второе, третье… Истребительный авиаполк поднимался на крыло. Одновременно на соседнем аэродроме уходил в небо полк Василия Сталина на Ла-5. Началось!
Оба полка соединились незадолго до пересечения линии фронта, образовав формацию «этажерка», у которой «лавочкины» были в атакующей группе, а «яки» на пятьсот метров выше в прикрывающей. С высоты пяти тысяч метров земля казалась ярким зеленым ковром, поросшим темной щетиной леса с попадающимися то тут, то там проплешинами заброшенных из-за войны полей. А со стороны задней полусферы в голубое небо медленно поднималось яркое майское солнце.
И вот впереди, у самого горизонта на фоне неба стала отчетливо видна россыпь черных точек, похожая на рой мелких весенних мошек. Примерно километром ниже, поддерживая идеальное равнение, словно на параде шли к месту прорыва немецкие бомберы, чтобы обрушить свой смертоносный груз на прорвавшие фронт советские танки и мотопехоту.
Сближаясь с противником, Савицкий присмотрелся и усмехнулся. Высотный разведчик ошибся – «лаптежников» было не две девятки, а девятка и шестерка. Очевидно, ЛаГГи из состава ВВС 3-й армии, нанося на рассвете свой внезапный штурмовой удар по аэродрому под Орлом, сумели все-таки натворить дел, почти ополовинив число боеспособных пикировщиков и истребителей прикрытия. Конечно, часть самолетов на аэродроме могла быть и не уничтожена, а только повреждена. Но в любом случае теперь им будет проще раздолбать оставшиеся в строю.
– «Сокол-один», я «Дракон», – вышел в эфир Савицкий. – Атакуй, прикрываю!
– «Дракон», я «Сокол-один», – отозвался Василий Сталин. – Вас понял, атакую.
Внезапный удар компактной группы советских истребителей, нанесенный со стороны восходящего солнца, был страшен. Откинув с гашетки предохранительную скобу, сын советского вождя поймал в прицел разлапистый силуэт ведущего головной девятки. Короткая очередь из двух 23-миллиметровых пушек с дистанции не более двухсот метров, и ведущий «лаптежник» с оторванной плоскостью и развороченной кабиной, беспорядочно кувыркаясь, посыпался вниз, будто никогда и не умел летать.
Выведя истребитель из атаки, Василий торопливо оглянулся. Первым ударом было сбито не менее половины вражеских бомбардировщиков. Воздух был расчерчен траурными шлейфами и испятнан белыми куполами парашютов. Остальные «лаптежники», сломав строй, испуганными воронами разлетелись в разные стороны, и сейчас охоту за ними вели разбитые на пары третья и четвертая эскадрильи полка, составляющие второй атакующий эшелон.
Пушки НС-23, которыми были вооружены Ла-5, оказались оружием эффективным. Их снаряды, в свое время рассчитанные на борьбу с американскими тяжелыми бомбардировщиками, буквально разрывали на куски несчастные «лаптежники». Никаких «отпугнуть и повредить» – это вам не ШКАСы винтовочного калибра. Осколочно-фугасный снаряд НС-23 – это такая штука, даже единичное попадание которого может оказаться для самолета смертельным.
