Гай Орловский - Небоскребы магов
— Меня бы задело, — заметил я. — Будь я дронтарианином. Или дронтарианцем.
— А сейчас вы не дронтарианин?
Я пожал плечами.
— Наличие земельных угодий не делает местным.
— Ни в какой мере?
— Думаю, что… разве что личные привязанности.
— К королю Астрингеру?
— К вам, герцогиня, — ответил я любезно. — вообще-то я не шучу. Не верите?
Она покачала головой.
— Само собой.
— Почему?
— Думаю, — проговорила она медленно, — во-первых, вам лестно добиться удовлетворения своих телесных потребностей от замужней женщины… Во-вторых, я герцогиня, а это сразу повышает и ваше мужское самомнение.
Она замолчала, я поинтересовался:
— А в-третьих? Герцогиня, я же чувствую!
— Верно, — согласилась она, — есть и в-третьих. Вы каким-то образом ощутили, что я одинока и несчастна, хотя этого не знает никто на свете, включая моего мужа, дочь и родню. И… воспользовались.
В ее взгляде я прочел осуждение и понимание простой истины: все мужчины — похотливые свиньи, как не воспользоваться женской слабостью, я такой же, как и все, только оказался хитрее других и настойчивее.
— Герцогиня, — сказал я со вздохом, — вы очень прозорливая женщина. А я… свинья, как и все. Добавьте ко всем моим достоинствам, что я тоже, как ни странно, одинок и несчастен. И до сих пор не знаю, что хорошо, что плохо. У нас эти понятия размыты настолько… к тому же несколько раз менялись местами, что уже и не знаешь, как правильно… Я имею в виду в моем далеком королевстве.
Она сказала с сочувствием:
— В вашем королевстве были трудные времена. А здесь вы… чего добиваетесь?
— Пока ничего, — ответил я. — Пытаюсь понять, что делать. Беда наша в том, что те, кто знает, бессильны, а кто силен… тот либо глуп, либо боится шелохнуться, чтобы не поломать все вокруг…
— Но у вас есть замок и земли, — напомнила она.
— На своих землях, — сказал я, — установлю справедливые законы. Но я хотел бы, чтобы справедливые законы были установлены во всем мире. Герцогиня, я просто уверен, что вы мне поможете… Добрым словом, чисто женским теплом…
Она отпила из чаши, которую я заполнил вином до венчиков, попыталась высвободить плечи из моих объятий, но я проявил настойчивость, ни одна женщина еще не волновала мою плоть с такой мощью, герцогиня почти не сопротивлялась, когда я уложил ее там же на диване.
Одевшись, я снова наполнил вином чаши, герцогиня поспешными движениями опустила задранное платье и сдвинула ноги. Я передвинул ее чашу к ней поближе, а герцогиня, опираясь на спинку дивана, медленно села, стараясь не встречаться со мной взглядом.
— И что же, — спросила она, — вы в самом деле… говорите о справедливости для всех… вот так серьезно?
— Абсолютно, — заверил я, — хотя и самому смешно.
Она сделала жадный глоток, хотя и старается не показывать, что за время нашей возни на диване во рту пересохло.
— Почему?
— Меньше всего, — объяснил я, — я ожидал от себя стремления к справедливости. Мне, как и любому молодому дураку, пираты и разбойники нравятся больше, чем те, кто их ловит и вешает. Хотя пираты как бы тоже за справедливость, хотя они убивают и грабят мирных купцов, а потом еще и топят их с кораблями вместе, чтобы концы в воду…
Она допила вино, опустила чашу на стол и наконец взглянула на меня, но стыдливый румянец молодой женщины все еще полыхает ярко и жарко на обеих щеках.
— А почему, — произнесла она, — сейчас…
Я развел руками.
— Как уже сказал, этим должны были заниматься другие люди. Обеспечивать справедливость так, чтобы это устраивало меня в первую очередь. Но Что-то сдвинулось в мировой константе…
— В чем-чем?
— Во мне, — объяснил я. — Так как я и весь мир. Ну, таким вот ценным я себя чувствую. И неважно, что другие мое мнение не разделяют. Понятно же, что самое правильное и важное мнение — это мое.
Она улыбнулась.
— И когда начнете завоевывать мир?
— Уже начал, — сообщил я. — Завоевал… или почти завоевал вас, герцогиня. Остальное пойдет легче.
Она поднялась, неспешно поправила складки платья на холеном белом теле, таком нежном и хватательном, а я невольно подумал, что как это здорово, когда под платьем нет ничего лишнего.
— Скоро вернется герцог, — произнесла она, избегая слов «муж» или «супруг», — потому подготовьте к нему вопросы… а я сейчас вернусь.
Вернулась она через несколько минут с высокой сложной прической, строгая и чопорная. Мы сели за стол на противоположных концах, в таком положении и услышали за окнами стук копыт, веселые голоса, среди них я узнал и зычный голос герцога.
Я покосился по сторонам, сидим чинно, лица светски приветливые, спины прямые, перед нами уже пустые тарелки с остатками соуса, а мы держим в пальцах тонкие ножки кубков изящной работы.
Герцог вошел в сопровождении управителя, тот что-то суетливо объясняет, я поднялся из-за стола и отвесил учтивый поклон в сторону хозяина замка.
— Ваша светлость…
Он остановился, глядя на меня.
— Глерд…
— Глерд Юджин, — подсказал я. — Мы виделись на королевском пиру, ваша светлость. Его величество подарило мне земли Медвежий Коготь с замком и селами.
Он покосился на герцогиню, что не двигается, слушает со скромным вниманием хозяйки, перевел взгляд на меня.
— Да-да, я видел вас рядом с королем.
— Потому я, — продолжил я, — поспешил к вам, как к соседу, чтобы заверить в своем уважении, почтении и желании быть вам полезным, а самое главное, стать хорошим соседом!
Он сдержанно улыбнулся.
— Глерд Юджин, мне как раз больше всего недостает хороших соседей. Садитесь, я присяду тоже, ноги устали. Да и горло стоит промочить хорошим винцом… или какое там отыщется.
Он сел от меня и герцогини на равном расстоянии, мне их лица показались похожими, как всегда бывает у супругов, проживших долгие годы в согласии.
Герцогиня проговорила ровно:
— Пока вы отсутствовали, герцог, я рассказывала нашему новому соседу, как здесь живут, чем занимаются, что выращивают, что пользуется спросом на рынке. Боюсь, его это больше напугало, чем воодушевило.
Герцог сказал с укором:
— Ну что ты делаешь, дорогая! Такой милый молодой человек, такой воспитанный, а ты его можешь спугнуть. Возьмет и убежит на другой конец королевства.
Он сам налил себе из кувшина в кубок, выпил и налил снова. Глаза немного повеселели.
— В самом деле, глерд, — сказал он, — в нашем краю за что ни возьмись — все прибыльно. Разве что прибыль бывает не оченьто… но жить можно, хоть земледелием, хоть скотоводством…
— А рыбной ловлей? — просил я.
Он поморщился, покачал головой.
— Это рискованно, трудоемко, нет гарантированного улова… Вот один мой родственник, его земли почти на границе с Гарном, разводил рыбу в своем пруду. Это я понимаю, оттуда рыба никуда не денется. Это все равно что разводить овец. Или кур. А в море… Там рыба хочет придет, хочет не придет…
— Это верно, — согласился я, — но помечтать можно?… А я люблю мечтать.
Он поморщился.
— Мечтать мужчинам не пристало. Впрочем, вы еще совсем юноша, у вас отголоски детства.
Герцогиня поглядывала то на него, то на меня, проговорила мягко:
— Дорогой, что случилось?… Я вижу, ты расстроен.
Он отмахнулся.
— Потом расскажу. Не стоит нашего дорогого гостя нагружать наши проблемами.
— Как раз наоборот, — быстро сказал я. — Раз уж я выбрал жить здесь, мне надо знать, что здесь происходит, чем грозит, куда бежать и как прятаться?
Он пробормотал:
— Вам ничем не грозит. Это мои трудности. С той стороны у меня напористый сосед, что уже расширил свои владения вдвое. С помощью своей дружины. Теперь донимает меня, заявляя, что имеет права на часть земли на той стороне озера… Ты помнишь тот лесок, что за оврагом?
— А он точно не имеет? — спросил я.
Он взглянул с самым оскорбленным видом.
— Эти земли четыреста лет принадлежали моему роду!.. За эти годы они только сокращались, но за все время я ни горсти чужой земли не взял! Ни я, ни мои предки.
Я сказал вежливо:
— Думаю, все наладится. Герцог, я покидаю вас, я вообще-то еще не все свои земли объехал, а поспешил с вами познакомиться, так как наслышан много хорошего.
Он поднялся, кивнул.
— Глерд…
— Ваша светлость, — ответил я учтиво и отбыл.
Глава 10
Во дворе люди герцога смотрят в небо и Что-то высчитывают на пальцах. По обрывку разговора я уловил, что зеленое солнце сегодня к вечеру может выскочить в момент, когда оранжевое уйдет за край, так что нужно будет спрятаться всем, а также скотину и кур загнать в помещения, а еще обязательно поставить перед ними в корытах воду, иначе не спасет и тонкая крыша сарая.
