Александр Башибузук - Оранжевая страна. Фельдкорнет
— Папаша, как к тебе эта штука попала?
— А? Что? — Мюллер увлекся руганью с Марко и не сразу понял, что я от него хочу. — Какая штука?
— Этот пистолет? — я сунул ему коробку под нос. — Как попал к тебе?
— А… этот… — старик довольно осклабился. — Продал один хлыщ из Америки. Проигрался стервец, до нитки. Врал что ствол подарил его папаше сам Браунинг. Хочешь купить? Двадцатка и он твой. Патроны такие у меня есть, но всего сотня. Так что бери все.
Не обращая внимание на осуждающие взгляды интенданта, я молча кивнул. Маузер с собой таскать — еще–то удовольствие — тяжелый зараза. К револьверам, я так и не привык, так что Кольт будет в самый раз. Опять же, вроде как легендарный пистолет. Лестно мне, что из самой первой партии.
— Давайте подбивайте итоговый счет и разбегаемся — у меня времени нет. И сил тоже. Стоп… папаша, полсотни пар сапог, столько же шляп и три бочки спирта купишь? Подковы и ухнали тоже есть… и консервы…
В итоге мы разбогатели еще на девятьсот пятьдесят фунтов. Мюллер всю сумму выплатил незамедлительно — при деньгах стервец оказался. Достаточно загадочный тип.
Теперь у меня скопилась совсем неприличная по нынешним временам сумма наличных. Думать надо, думать. Может скупить здесь по дешевке земельку, а когда этот ералаш уляжется, продать с прибылью? А что, весьма разумно. Надо бы еще припомнить какие предприятия стартанут в начале века и вложится в акции. Черт… скоро башка лопнет. Все, стакан вискаря, легкая любовь в исполнении сестричек мулаток и баиньки. Утром вставать ни свет ни заря, куропаток для любимой Лизхен стрелять.
— Борода, а подари–ка мне пару десятков патронов десятого калибра с мелкой дробью…
— Шиллинг два пенса пачка…
— Сдурел?
Глава 16
Я дописал последнее слово и подошел к окну. По улице, громко топая сапогами прошли трое патрульных. Мои орлы. Вид конечно расхлябанный, но вполне бравый. Надо будет им повязки организовать, чтобы отличались от остального множества вооруженных людей наполняющих Блумфонтейн. Но это потом, совсем потом… а то и вообще никогда… Не это главное.
— А что главное? — поинтересовался я сам у себя, раскурил сигару и сел в кресло. — Не знаю… — ответ прозвучал как–то обыденно и безразлично. — А вообще, какая разница? Ты и так уже вляпался в эту войну по самые уши.
Действительно вляпался и с каждым днем погружаюсь в эту грязь все глубже. Что характерно, абсолютно сознательно, без каких либо понуканий.
'Да ладно Миха, плюнь на все, бритты может и сами притормозят. Вывезешь Лизхен в безопасное место и все! — радостно предложила наиболее сознательная половинка разума. — И шло бы оно все лесом. Буры, бритты — нам без разницы, главное устроится потеплее.'
— Почему бы и нет? — ответил я ей вслух. — Так и сделаю.
'А какого хрена тогда ты эту кашу заварил придурок? — возмутилась самая совестливая часть мозгов. — Поматросил и бросил? Развлекаешься в исторических масштабах? Нет братец, такого за тобой еще не было замечено. Взялся за гуж, не говори что не дюж. И не надо отмазываться, что ты помогаешь этим бурам только из–за Лизы. Тут все гораздо сложнее и благородней. И вообще, подумай о перспективе, так сказать — в глобальном, историческом масштабе. Разве не интересно, что получится?'
— А что? Может и получится… — я послушно согласился и с этим вариантом, а потом осекся. — Да ну нахрен?.. — изумленно помотал башкой. — Свихнулся что ли? Сам с собой разговариваешь придурок?
М-да… и не мудрено. Толком вообще не спал сегодня. Проснулся в два часа ночи, прогнал сестричек и сел набрасывать тезисы для баронессы. Все не так просто, для того чтобы забросать чернухой газеты, ума много не надо. Вот только мне кажется, обыкновенные вбросы не создадут нужного эффекта. А вот если выдавать информацию последовательно, строго концептуально, постепенно наращивая темп и чередуя откровенную дезинформацию с правдой, то может быть и получится. Конечно, Британская империя может эти комариные укусы даже не почувствовать, но мне кажется, я знаю куда надо бить. И как бить. Хочется верить, что я знаю. А если ошибаюсь? Тогда… тогда… А Бог его знает, что тогда. Все остальные меры, которые я могу предпринять, только продлят агонию. Ладно… в душ и пора выметаться на охоту…
Вместо завтрака, выхлебал большую чашку кофе и отправил с на базу отряда. На утро запланирован полигон — погонять личный состав совсем не лишним будет. Большого толка от этого ожидать не стоит, но хотя бы постреляют, да побегают — жирок порастрясут. А вообще, надо реально оценивать действительность — мой отряд, как боевая единица, пока из себя ничего не представляет. И в ближайшее время не будет ничего представлять. А сделать из них что либо приличное, просто не хватит времени. Но посмотрим, забегать вперед не стоит. Война учит быстро. Тех кто выживет.
Успел до подъема пройтись по зарослям и подбить пяток птичек, довольно сильно напоминающих фазанов. Уже что–то, будем надеяться; хоть какую–то пользу, бульончик из них, Лизе, да принесет.
— Симон, бери этих птиц и мухой лети в госпиталь. Стоп… вот деньги, по пути купишь корзину цветов и скажешь что все это от меня для мадемуазель Елизаветы. И быстро назад, через час отправляемся.
— Как прикажите господин капитан! — дневальный скрылся со скоростью света.
Веня проработал всю ночь и всю дорогу до полигона продремал в фуре. Честно говоря, я за последнее время, очень сильно изменил свое мнение о 'скубенте'. Каким–то одержимым оказался паренек. Мне бы такую работоспособность. Когда он находился в своей лаборатории, у Веника не то что поведение, даже голос менялся — со срывающегося фальцета на уверенный басок. Сразу становилось видно, что на своем месте парень. И это радует.
— Герр гауптман… — ко мне подъехал капрал Шнитке. — Считаю своим долгом доложить.
— Да капрал.
— Имеют место быть, некоторые разговоры… — Адольф немного запнулся. — Я конечно могу в корне пресечь, но думаю в данном случае стоит вмешаться именно вам.
— Что за разговоры?
— Иозеф Вагнер и Хорст Штрудель — оба из последнего пополнения, высказывают мнение о том, что стоило бы поскорей отправляться в бой, а не заниматься непонятной ерундой… — капрал мстительно улыбнулся и уточнил. — Ерундой они называют наши тактические занятия. К тому же, Штрудель склонен к высказыванию открытого неповиновения и допускает в разговорах намеки, что вы специально затягиваете отправку отряда на фронт. Даже допускает, в этом ваше пособничество британцам. Вагнер его поддерживает.
— Какой отклик находят эти разговоры? — на самом деле, я чего–то подобного ждал с самого начала, поэтому особенно не удивился словам капрала. В отряде довольно значительная прослойка студенчества, априори заряженного вольнодумством, так что возникновение крамольных разговоров всего лишь вопрос времени.
— Пока никакого, — довольно ухмыльнулся Шнитке. — Я держу ситуацию на контроле, но сами понимаете, реагировать надо своевременно.
— Будет реакция. Публичная реакция. А вообще, я очень доволен вами.
— Я всего лишь выполняю свой долг… — скромно потупился капрал. — К тому же, я на удивление, очень хорошо сработался с этим лягушатником Ла Маршем.
— Простите мой капитан… — француз услышав слова германца извинился передо мной и показал ему кулак. — Колбасник, будешь сегодня давиться консервами.
Я глядя на шутливую перепалку капралов нешуточно порадовался тому, как мне повезло с младшим командным составом.
— О чем это они? — поинтересовался Степа.
— Германцы и французы не очень любят друг друга.
— Война всех помирит… — глубокомысленно изрек Наумыч и умчался подгонять отставших волонтеров.
— Это точно…
К моему удивлению, полигон оказался довольно неплохо оборудован. Несколько дистанций для артиллерии, довольно неплохое стрельбище, даже большая казарма и конюшня при полигоне присутствовали. Это кстати лишнее — я задумал полноценный трехдневный полевой выход, так что палатки наше все.
Пока отряд обустраивался, отозвал капралов в сторону и сообщил им, что мне необходимо, чтобы каждый волонтер написал небольшое сочинение на тему, для чего он поехал на эту войну. В простых выражениях, в виде письма своим родным, с указанием в нем ряда определенных тезисов. А именно: Британия исторический враг Франции и Германии и воюя с бриттами, волонтеры в первую очередь борются с ее захватнической политикой, направленной на установление мировой гегемонии. После победы над бурскими республиками, англы непременно направят свои штыки на Францию и Германию, чего даже не скрывают и теперь общий враг заставил волонтеров забыть некоторые досадные исторические недоразумения между собой и сражаться плечом к плечу. Отдельно попросил охарактеризовать бриттов, как чванливых, жестоких скотов на фоне миролюбивых, одухотворенных французов и германцев и так далее и тому подобное.
