Ирина Успенская - Конт
С удовольствием ополоснувшись затхлой дождевой водой из бочки, Виктория натянула рубашку, отнесла в оружейную меч и растерянно замерла посреди двора. Похоже, все еще спали, только часовые перекрикивались на стене, да страж у входа сосредоточенно пялился в темноту, крепко сжимая в руках древко копья. Надо бы разыскать Берта, чтобы помог с одеждой и бритьем… Интересно, где ночуют слуги? Виктория вдруг осознала, что она совершенно не ориентируется в собственном замке, не идти же к стражнику с такими простыми вопросами? Хватит того, что конт в глазах окружающих стал вести себя странно, не стоит усугублять. Она посмотрела на небо – часа четыре, не больше. Время здесь определяли при помощи больших толстых свечей, разделенных полосками-рысками на деления. Всего делений было десять, на десятой рыске свеча догорала, и день считался законченным. Для каждого времени года был свой цвет свечей, и деления между рысками менялись в зависимости от захода и восхода солнца. Зажигали их не ежедневно, только в пасмурную погоду, потому что рядом с колодцем были установлены каменные солнечные часы. Местные с детства прекрасно ориентировались днем по солнцу, а ночью по звездам и луне, но для Виктории пока это было непривычно.
В желудке появилось неприятное ощущение горечи и пустоты, и она вдруг отчетливо осознала, что хочет есть. Вот и отлично! Где находится кухня, Виктория знала точно, и надеялась, что какая-нибудь еда с вечера осталась. Ей даже в голову не пришло, что никого не удивило бы, если бы она приказала разбудить слуг и кухарок. Раз не спит господин, то и слугам спать не положено.
Огромная кухня тонула в темноте, лишь перед большой печью образовался подрагивающий островок красноватого света. Его давал открытый зев горнила, в глубоких недрах которого жадно пожирал сучковатые поленья яркий, жаркий огонь, рядом стояла железная заслонка. Девушка лет шестнадцати-семнадцати в сером холщовом платье с заткнутым за пояс подолом, наклонившись, шуровала в устье кочергой, раздвигая горящие дрова, чтобы засунуть в горнило еще парочку поленьев поменьше. Рядом с печкой примостилась низкая табуретка, возле которой стояли корзина с мелкими красными яблочками-дичками, глиняная миска с уже нарезанными на дольки и очищенными плодами и ведро с огрызками. Девушка так усердно пихала в огонь поленья, что заметила конта, только когда он громко стукнул скамьей.
– Ой, – подпрыгнула девица, чуть не наступив на миску с яблоками. Она быстро одернула юбку, пряча под подолом стройные босые ножки, и осенила себя кругом Вадия. – Чтоб тебя духи защекотали! Перелякал меня до икоты!
Алан удивленно поднял брови. С ним здесь еще никто так не разговаривал. Девушка тем временем подожгла от печи лучинку и запалила толстую оплавленную свечу, которая сиротливо стояла на столе.
– Ты с дежурства сменился? Тетка Райка говорила, что мужиков после дежурства покормить надо. Счас я соберу тебе поснедать.
Она зашуршала в печурках, выставляя на шесток закопченные горшки. Конт с любопытством следил за ее действиями. Не такая уж она и юница, как показалось на первый взгляд. Вон как платье на груди трещит, да и вся фигурка ладная, налитая, и, проходя мимо, бедрами крутит весьма соблазнительно. Виктория улыбнулась, будь она настоящим мужчиной, точно бы не удержалась и хлопнула кокетку по упругой попке. Тут она поймала себя на мысли, что ей приятно смотреть на суетящуюся у печи девушку. И тело, словно только и ждало этих мыслей, тут же отреагировало легким напряжением внизу живота. Этого только не хватало!
– Как твое имя? – спросил конт, когда девица поставила перед ним полную тарелку теплой молочной каши и кусок вчерашнего мясного пирога.
– Светика, – широко улыбнулась девушка, присаживаясь напротив и подтягивая к себе корзинку с яблоками. Нож проворно замелькал в умелых пальчиках. – Я вчера из Корчей пришла, меня управляющая Нанни в наем на кухню взяла, за монету в десятницу, вот соберу на приданое да вернусь в веску.
– Жених дома остался? – полюбопытствовал конт, пробуя кашу. Сладкая, чем-то напоминает овсянку.
– Нет у меня жениха, – с тихим смешком ответила Светика, зыркнув на мужчину из-под длинной светлой челки.
– Отчего у такой симпатичной девицы нет жениха?
Девушка располагала к себе. Светловолосая, как большинство местных жителей, голубоглазая, курносая, с россыпью мелких веснушек на щеках и пухлыми губками, она словно светилась изнутри, вызывая у конта неосознанную улыбку.
– Женихов можно гроздями на яблоне развешивать, только замуж выходить не за кого, – хохотнула Светика. – Я, может, воинов люблю, а не весчан. – Она многозначительно посмотрела на конта и тотчас залилась румянцем, словно призналась в чем-то неприличном.
– Ну, если воинов любишь, то здесь от кавалеров отбоя у тебя точно не будет, – с улыбкой кивнул Алан, меняя тарелку с недоеденной кашей на блюдо с пирогом.
– Ой, тоже скажешь, – махнула ножиком довольная служанка и ловко запустила огрызок в ведро с отходами. – Говорят, главное хозяину на глаза не попадаться, а то он страсть как до девиц невинных охоч. А ты конта нашего знаешь? – понизила она голос.
– Знаю немного, – чуть не подавился Алан и едва сдержал смех.
– Наверное, красивый, как все благородные?
– Иногда бывает симпатичным, особенно когда выспится.
– Отчего же он не высыпается? – недоверчиво протянула девушка. – Он же конт! Знай себе спи, вкусности кушай да развлечения придумывай.
Эх, если бы это было так… «Если бы это было так, ты бы уже выла от скуки», – возразил внутренний голос.
– А расскажи, какой он – наш конт? – не унималась Светика. – А то бабы всякое бают.
– Интересно: что?
– Говорят, раньше в нем анчута жил, да брат Взывающий его из конта изгнал, когда тот болел. А еще рассказывают, – служанка перешла на заговорщицкий шепот, прикрыв в смущении рот ладошкой и подавшись вперед, – что конт тепереча до баб вообще не ходит, даже полюбовницу выгнал, зато со своего слуги глаз не сводит. А слуга у него кра-а-асивый, – мечтательно протянула она, – я его вчера как увидела, сразу решила, что только за такого замуж пойду, даже сердечко забилось, словно пичуга в силках, и мысли в голове такие сладкие, сладкие… Молочка подлить?
– И кто такие глупости рассказывает? – Неужели вновь Эльса? Конт протянул кружку.
– Дык сам Бертушка и сказал, – округлила глаза Светика. – Вчера, как вечерять сели, так девки у него начали про хозяина расспрашивать, он и сказал, что в мыльне конт на всех та-а-ак смотрел, особенно на него…
– Что-то я такого не помню… – пробормотал Алан.
«А может, и смотрела, интересно же было, – призналась себе Виктория. – Но Берт, какое трепло! Ну, погоди у меня, я тебе устрою голубую любовь, ты у меня на собственной шкуре теперь познаешь, что такое интерес конта!» – Женщина в теле мужчины ехидно захихикала.
– Ой, ты же меня только не выдавай, – спохватилась Светика. – У нас в веске конта, знаешь, как боятся?
Они еще поболтали о деревенской жизни, о парнях и девчатах, о незатейливых мечтах Светики – выйти замуж за воина или за слугу и самой остаться работать в замке, чтобы не возвращаться в веску к мачехе и отцу. Пока разговаривали, девушка успела перечистить яблоки и поставить греться воду. Виктория расслабленно откинулась на спинку лавки, тяжелая сытость требовала, чтобы она немедленно отправилась в кровать досыпать. Но минутки подаренного отдыха неумолимо приближались к нулю, пора было заниматься делами.
– Наелся? Тогда ступай, а то скоро тетка Райка придет, а у меня еще мука не просеяна, – нехотя прервала разговор Светика, ей тоже было скучно, да и что скрывать – симпатичный воин весчанке понравился и она была бы не против продолжить знакомство.
Алан цапнул из миски несколько очищенных долек, за что получил легкий шлепок по руке, да еще на него грозно замахнулись печным совочком. В кухню, на ходу повязывая косынку, вошла заспанная Райка. Увидев конта, она удивленно замерла, затем перевела подозрительный взгляд на Светику, внимательно осмотрела девушку с ног до головы, и, не найдя в ее наряде никаких следов бурно проведенного времени, поклонилась Алану.
– Доброе утро, кир Алан. Что же вы не приказали меня разбудить? – с легким укором произнесла повариха.
– Доброе утро, Райка, – широко улыбнулся конт. – Да меня Светика накормила и развлекла рассказами, – хохотнул он, выходя на улицу и показывая Райке, чтобы следовала за ним.
Сзади с грохотом и звоном что-то упало, испуганно заойкала Светика.
Забавная девчушка и такая непосредственная, после разговора с нею было отличное настроение. Давно уже Виктория не испытывала такой легкости в общении, когда не нужно думать, что сказать, не нужно просчитывать последствия своих слов, а можно быть собой. Виктория вспомнила круглые заговорщицкие глаза девушки, когда та расспрашивала о конте, и мечтательный взгляд веселых голубых глаз, когда разговор заходил о Берте, ей вдруг стало смешно, и она искренне, в голос, расхохоталась.
