Сергей Бузинин - Последняя песнь Акелы. Книга вторая
Не успел Алексей собрать сушняк для костра, как от протоки донесся оглушительный лай Бирюша, перекрываемый визгом Полины. Выбежав на берег с винтовкой наперевес, он увидал, как небольшой, футов пяти в длину, крокодильчик, ухватившись за подол юбки, пытается утянуть Полину в воду. Та, уцепившись за какое-то бревно, оглушительно визжала, но захват, способный вызвать зависть и у цирковых борцов, не разжимала. Фея, стоя в воде чуть не по уши, воинственно шипела на рептилию и лихо била той когтями по морде. Естественно безрезультатно. Бирюш, не желая оставаться в стороне, одним рывком запрыгнул на спину крокодила. Тот вывернулся, и пес, не удержавшись на скользкой шкуре, с шумом ухнул в воду. Алексей выстрелил навскидку, но из-за спешки неверно взял прицел, и пуля, едва оцарапав шкуру хищника отрикошетила от чешуи и, противно завывая, ушла вверх. Передернув затвор и прицелившись чуть тщательней, Пелевин вторым выстрелом вогнал свинец в выпученный глаз крокодила и облегченно выдохнул. Разжав пасть, тварь забилась в конвульсиях и, перевернувшись брюхом вверх, ушла на глубину.
Проводив тонущего врага надменным взглядом, Фея презрительно мявкнула и выпрыгнула из воды. Встряхнув шерстку, она выгнула спинку и с горделивым видом направилась к Полине. Остановившись подле плачущей хозяйки, кошечка покровительственно промурлыкала, что пока ОНА — великая убийца мокрых ящериц, рядом, той опасаться нечего. Дождавшись пса, она снисходительно фыркнула что-то вроде: «Учись, парень, пока я жива» и стала тщательно наводить красоту. Пелевина она и вовсе проигнорировала. Что с него взять, с мужика? Ма-а-азила, только помещал ей когтями как надо сработать. И вообще главное дело сделано, враг повержен и беспомощных человеков можно предоставить самим себе. На некоторое время.
Мужики оказались более толстокожим, чем предполагала Фея, и, проигнорировав ее утонченные шпильки, занялись своими делами.
Бирюш, почти язвительно фыркнув в сторону хвостатой красотки, долго, шумно и со смаком отряхивался, при каждом новом движении обдавая Полину водопадом брызг. Та ежесекундно огорченно шмыгала носом и, пытаясь хоть немного отжать мокрую насквозь одежду, на этот фонтан внимания не обращала. Пелевин, к вящему неудовольствию Феи, не удостоив ее укоризненные взгляды вниманием, плюхнулся на бревно и, вместо того чтобы успокоить расстроенную красавицу, облегченно разразился матом. Искренне рассчитывая, что смысл затейливых выражений до Полины не дойдет, высказывался он исключительно по-русски, ругая даже не девушку, а собственное недомыслие, потому как хаживать по этим местам ему уже доводилось и с зубастыми обитателями болотца свел знакомство накоротке.
— А такого оборота мне слышать еще не доводилось, — удивленно-восторженным тоном протянула гречанка по-русски. — Лихо закручено, надо будет запомнить…
— Ты что поняла… поняли, чего я сказал? — выпучив глаза на девушку, ошарашенно промямлил Пелевин. — Так ведь это… приличным девушкам и знать не положено, что такие слова существуют…
— Не положено знать, говоришь? — озорно блеснула глазами Полина. — Так я и не знаю. Я ж сказала, с таким оборотом не знакома. А знаю я вот чего, — еще раз насмешливо взглянув на растерянную физиономию Алексея, девушка закатила длиннющую матерную тираду, произнося слова с едва заметным акцентом.
Закончив выводить рулады, Полина хитро прищурилась, выжидательно и чуть горделиво взглянула на товарища, дожидаясь его реакции.
— Ого! — нервно сглотнул траппер. — Ты где таких слов нахваталась?
— А-а-а, — блеснула довольной улыбкой девушка. — Это еще ерунда. Вот слышал бы ты, как бабушка громы и молнии мечет, когда поставщики вовремя пиво не привезут или того хуже, налоговый инспектор припрется… Понравилось, да?
— Почти, — перевел дух Пелевин, прикладывая неимоверные усилия, чтобы оставаться невозмутимым хотя бы внешне. — Ты в некоторых словах ударение неправильно ставишь, а так — ничего.
— Буду совершенствоваться, — радостно хохотнула озорница. — Преподаватель у меня уже есть, — она весело подмигнула Пелевину. — Топать нам вместе еще долго, научусь.
— Слу-у-ушай, — озадаченно протянул Алексей, внезапно осознав, что разговор ведется по-русски. — Да ты никак русская, да?
— Наполовину, — отмахнулась Полина. — Папа — грек, но я его толком и не помню. Их Великолепие растворились в атмосфере, едва мне три года исполнилось. Вот бабуля — та русская!
— А мама? Она, выходит, тоже наших кровей будет?
— Мамы уже никогда не будет, — резко погрустнев, шмыгнула носом Полина. — Через год, как папашка потерялся, она умерла. Меня бабушка растила.
— Ты это… того, не расстраивайся, — Алексей потянулся было погладить девушку по голове, но в последний момент передумал и резко отдернул руку. — Я, вон, тоже родителей и не знал почти, меня дед Колыван человеком делал…
— Ничего, я привыкла, — грустно улыбнулась Полина, украдкой смахнув слезинку. — Но все равно, спасибо…
Алексей ободряюще улыбнулся, девушка еще раз вздохнула, но разговор уже не клеился, и некоторое время молодые люди молча наблюдали, как закончившая свой туалет Фея решает, с какой стороны начать вылизывать мокрющего Бирюша. Обойдя по кругу развалившегося на солнышке пса, она приняла одной только ей понятное решение: взгромоздилась на морду хрюкнувшей от неожиданности псине и, довольно урча, начала свой «скорбный» труд.
— Ой! — вдруг встрепенулась Полина. — А воды-то я так и не набрала…
— И я с лагерем не закончил, — в тон ей хмыкнул Пелевин. — Да и на ужин надо чегой-нито спроворить, тушенки только одна банка осталась. Ну да ничего, сейчас пойду кого-нибудь подстрелю.
— Может, без дичи перебьемся? — жалобно протянула Полина, семеня следом за размашисто топающим к стоянке траппером. — В рюкзаке еще сухари есть. Вроде бы… Останься, а?
— А собаку тоже сухарями кормить прикажешь? — буркнул Алексей, подзывая к себе Бирюша. — Да и сам я жрать хочу, с какой радости мне оставаться?
— Я бою-у-усь, — огорченно протянула девушка, глядя на него моментально набухшими от слез глазами. — А вдруг еще какая-нибудь тварь вылезет…
— Вот не было заботы, купила баба порося, — недовольно фыркнул Пелевин. — Ладно, не трясись, Бирюш с тобой останется.
— А я все равно боюсь, — жалобно всхлипнула девушка.
— О, Господи, — скрипнул зубами Алексей, доставая из рюкзака массивную деревянную коробку. — Это «маузер», — он вытащил из коробки длинноствольный, тяжелый даже на вид пистолет и протянул его девушке. — Держи и не трясись. Только прежде чем стрелять, спиной хотя бы в дерево упрись, а то отдачей сметет.
— Не надо, — недовольно фыркнула девушка, отодвигая ладошкой пистолетный ствол. — У самих револьверы найдутся.
Полина, поднеся руку к груди, вдруг резко отвернулась от Алексея. Мгновением позже девушка развернулась, но уже уверенно держа в руке небольшой двуствольный пистолетик.
— Ох, ни хре…ничего себе, — удивленно сдвинул шляпу на затылок Пелевин. — Это что, ты в любой момент могла мне пулю в лоб вогнать? То-то ты за сердце схватилась, когда я с ножом к тебе шагнул…
— А я и хотела, — с вызовом бросила Полина. — Когда ты юбку изнахратил, бабушкин подарок, кстати, я была готова тебя на клочки порвать. Только заряды пожалела.
— Так что ж ты в крокодила-то не стреляла? — возмутился Алексей. — Тоже заряды пожалела? Вместо того чтоб визгом зверей по округе распугивать, шарахнула бы ему по зенкам с двух стволов, и вся недолга!
— Не подумала-а-а, — виновато всхлипнув, потупилась Полина. — Я со страху не то что про пистолет, как меня звать позабыла, а ты говоришь — шарахнула…
— Ты стрелять-то хоть умеешь? — ехидно усмехнулся траппер, подтягивая ремень винтовки. — Или пистолетик у тебя так, для форсу?
— Вот только попробуй мою юбку еще раз хотя бы пальцем тронуть, — моментально нахохлилась Полина. — Сразу и узнаешь, умею ли я стрелять или нет!
— Экзамены устраивать ни времени, ни огнеприпасов нет, — примирительно поднял ладони Алексей. — Пока что на слово поверю. Ты вот что сделай: если какая-никакая тварь вдруг полезет, представь, что она на остатки юбки покушается, и смело пали ей в лоб. Только в ежиков не стреляй, их здесь мало.
И, не дожидаясь, пока возмущенная Полина перестанет судорожно сглатывать воздух и подберет ответ, в несколько шагов достиг зарослей и растворился среди деревьев.
Вернувшись через пару часов, Алексей с приятным удивлением констатировал факт, что за время его отсутствия стоянка приняла обихоженный, можно даже сказать, уютный вид.
Посредине поляны, отбрасывая неровные тени на две мягкие даже на вид лежанки, потрескивал сучьями небольшой костер. На одной из самодельных постелей Поля о чем-то секретничала с Феей, а на второй, положив голову на хозяйский рюкзак, важно возлежал Бирюш.
