Илья Арсёнов - Сен. Возврат.
Левентор, подчиняюсь приказному тону, показал на левую девушку.
— Отлично. А теперь я расскажу про наших гостий: по правую руку от меня лежит проститутка из ближайшего борделя. Очень дорогая и умелая, и, как мы видим, природа одарила её практически идеальной внешностью. Но она всё равно проигрывает другой девушке! Потому что слева лежит суккуба…
Мечи паладинов синхронно взметнулись вверх.
— Не сметь! — резким окриком остановил их Сен, — не мешать проводить мне урок!
Паладины поколебались пару мгновений, но все-таки признали за человеком право проводить занятие по его методу.
— И сегодня я расскажу вам как по внешности определить обыкновенную суккубу от человека. Посмотрите на талии девушек. У разумных двенадцать пар ребер, а демоны соблазнения обычно имеют девять-десять пар. За счет этого талия кажется зрительно тоньше. Теперь обратите внимания на ключицы…
Голос Сена ровно повествовал об особенностях анатомии суккуб, да и сам он не стеснялся касаться и мять плоть девушек, чтобы подтвердить свои слова. И даже заставил послушников провести замеры объема лодыжек и запястий. Ведь именно из таких мелочей складывалась женская красота. Для юношей это оказалось тяжелым испытанием воли, но они справились.
Внезапно раздался скрип двери в спальню. Один из паладинов выхватил меч и двинулся проверить, но Сен поднял руку и произнес:
— Это ко мне. На сегодня практические занятия окончены, — после чего сделал движение рукой, и суккуба растворилась в воздухе, — выведите девушку отсюда и дайте ей денег.
После того, как паладины закутали всхлипывающую и испуганную девушку в одеяло, подхватили её одежду и вышли за дверь, вслед за ними устремились послушники. Последним выходил Левентор, прикрывая дверь, он услышал голос Сена:
— Я уже думал, что ты не придешь.
— Что… вы сказали, господин? — после небольшой паузы донесся до послушника дрожащий детский голос.
СенЯ развернулся и удивленно посмотрел на неизвестного. Моему взору предстал ребенок, весь чумазый и закутанный в какие-то тряпки, заменявшие ему одежду. Сквозь прорехи можно было увидеть, что сытая жизнь это не про него.
— Я ожидал увидеть кого-нибудь взрослее, — с некоторым изумлением проронил я, — не ожидал, что описание столь буквально.
— Я не понимаю вас господин, — испуганно пролепетал ребенок.
— Еще бы. Ладно, начну с вопросов. Ты мальчик или девочка?
— Мальчик… — ответил малыш, кутаясь в тряпки.
— Уже лучше. Голоден?
Мальчик не ответил, но голодные глаза и судорожное проглатывание слюны, ответили за него.
— Пошли, — я двинулся в столовую, — у меня остались остатки обеда.
Увидев остатки моего скромного обеда: копченые перепела, телячий стейк, монастырские колбаски, куриный бульон, три гарнира, пять видов хлеба и куча соусов, мальчик остолбенел, и мне пришлось его подогнать:
— Ешь. Не стесняйся. Время еще есть.
— Но как я расплачусь за это? — в парне боролось чувство голода и осторожность.
— Говорить, что это подарок не стану. Никогда не бери подарков от незнакомцев. А за обед ты заплатишь мне откровенным разговором и всё.
Мальчик задумался, пытаясь просчитать ситуацию.
«Сколько ему лет? Восемь, девять?»
Какая разница?
«Он мне уже нравится. Пытается думать»
И главное не делает резких движений.
— То, что ты беглый раб, я итак вижу. Не бойся, я тебя не выдам. Да и особых откровений от тебя не нужно. Я о тебе знаю больше, чем ты сам. Так что в основном говорить буду я.
После первых слов, парень напрягся, но к концу моей речи несколько расслабился и заинтересовался.
— Ешь! — еще раз приказал я и мальчик спешно приступил к еде, — не спеши! Не хватало только тебя от заворота кишок лечить. Начни с бульона.
Мальчик остановился и подтянул к себе тарелку с остывшим куриным бульоном.
«Послушный! Пойдет!»
Для чего?
«Для ученичества!»
У кого?!
«А ты его разве не в ученики собираешься звать?»
У тебя в Сигмаре ничего не замкнуло? Я на грани падения в Бездну! Какой еще ученик!
— Ты, наверно, не понимаешь, что с тобой? И почему умерли те люди?
Мальчик поднял на меня испуганные глаза, медленно наполнявшиеся багрянцем.
— Не стоит меня бояться, — постарался успокоить ребенка, — от меня ты не увидишь зла. Просто ответь на мой вопрос.
Повисла напряженная тишина.
— Да, — наконец произнес мальчик, его глаза постепенно вернулись к своему первозданному, серому с голубым отливом, цвету.
— Ты Дитя Хаоса, живой носитель искры Хаоса, хотя тебе это ни о чем не говорит. Возможно, когда-нибудь ты всё поймешь. Но сейчас тебе стоит понять одну простую вещь — твоя жизнь безвозвратно изменилась, поэтому тебя должен волновать один вопрос: что делать дальше?
Я налил себе сока из кувшина и сделал глоток — ребенок напряженно следил за мною.
— Вариантов у тебя не много. Первый это умереть. Такого развития событий я не хочу. Смерть Дитя Хаоса приведет к катаклизму по всему Кахору. Второй — это сдаться какой-нибудь влиятельной силе, например, Северной или Южной Империи, либо церкви Триединого, многие захотят завладеть тобой. Но тогда ты так и останешься рабом, просто в золотой клетке, да и проживешь недолго — Хаос возьмет своё. И последний вариант — довериться мне. А я постараюсь, чтобы ты остался свободным и научился контролировать свой дар.
— Зачем вам это, господин? — спросил мальчик, машинально потирая след от кожаного ошейника раба.
— Почему мне стоит верить? — усмехнулся я, — посмотри на меня. Я видел Бездну. Я видел мир, в котором использовали искру Хаоса. И я люблю Кахор. Нельзя использовать твой дар другим. Только ты можешь жить с ним и контролировать его. В противном случае… Хаос абсолютен, а Абсолют хаотичен.
— Я не понял последнюю фразу… — недоуменно произнес мальчик.
— Поймешь, если пойдешь за мной, — я допил сок, положил кошель с деньгами на стол, — я тебя покину. У тебя есть пара часов подумать. Надумаешь уйти, держать не стану. Одежда в том шкафу. Деньги на столе. Но помни, что ты сам пришел к единственному человеку, который знает о тебе.
Рекер, пост стационарных порталов, день спустяРабера стояла около портала, нетерпеливо постукивая перчатками о ладонь. Два часа назад прибыл курьер от портального поста, сообщив, что связность с Дариимом восстановилась и их готовы незамедлительно переправить в Макарро. Вероятно, такая готовность к действию местных магов была обусловлена нервозностью властей Рекера, которые хотели избавиться от сотни вооруженных бойцов в черте города.
Первый, только что закончивший решать организационные вопросы, подошел к эльфе и тихо кашлянул.
— Когда начнется переход? — спросила Рабера.
— Через полчаса, госпожа. В халифате дополнительно стабилизируют порталы для такой нагрузки.
— Хорошо. Ты выяснил, что произошло в Дарииме?
— Да, госпожа, — без эмоций произнес Первый.
— Не томи! Говори! — Рабера, обернулась к юноше и едва удержалась от того, чтобы не ударить вассала Сена по лицу перчатками. За прошедшие дни, его подчеркнутая холодность довела её до белого каленья! Даже её соотечественники более живые что ли! Эльфа постоянно задавалась вопросом, что же такого нашла в нём Джула?
— В Дарииме некто принял в себя сущность Кандарека, верховного демона шуток Бездны. Аватар устроил кровавый вертеп в городе. Глава стражи, проявив чудеса героизма, уничтожил порождение зла.
Сердце Раберы учащенно забилось, услышав эту весть. Первый, увидев волнение эльфы, предвосхитил её вопрос:
— Это не господин. Сен находится в гостинице «Искатель Пустыни». Он жив и здоров, если мой информатор не ошибся.
— Спасибо, — ответила Рабера и отвернулась от человека.
Для эльфы секунда тянулась за секундой, хотя в действительности всё прошло быстро: скачок до халифата, получасовая подготовка порталов и следующий скачок, теперь уже в Дариим. «Искатель Пустыни» находился в пяти минутах неспешной ходьбы от портального поста.
Рабера влетела в гостиницу и резко, будто щелчок кнутом, спросила у Первого:
— Номер?
— Третий этаж. Зеленая дверь, — коротко ответил парень.
— Позвольте, — попробовал вмешаться администратор, но узкий клинок одного из эльфов-телохранителей холодом обжегший горло, ответил на все незаданные вопросы.
Эльфа молнией взлетела на третий этаж и без стука ворвалась в номер Сена. Следом за ней проскользнула тройка телохранителей. Рабера оглянулась — гостиная оказалась пуста, но из-за одной из дверей доносился звук льющейся воды. Девушка глубоко вдохнула и вошла внутрь.
Под огромным душем-дождем на низкой табуретке сидел нагой человек, спиной к двери, склонив голову к коленям и сомкнув руки на макушке. Вся его поза выражала усталость и некую обреченность.
