Константин Калбазов - Еретик
И вот наконец несколько дней назад установка была закончена, и нефть начали перерабатывать в «промышленных» масштабах, правда, подальше от населенных пунктов – во избежание, так сказать. Так что в скором времени должны были получить доморощенный напалм в достаточном количестве, ну, во всяком случае, не ту пару десятков литров, которые получили опытным путем.
– Огнесмесь скоро появится.
– Ну, дак тогда и мы не подведем. Опробуем огнеметы – и получите их в лучшем виде.
Погода стояла по-летнему жаркая, хотя и было только начало мая и дожди были явлением далеко не редким, но вот уже четвертый день жарко припекало солнце. Впрочем, все говорило о том, что скоро опять зарядят дожди. Крестьяне искренне радовались такой погоде – для землицы это хорошо, вот только бы они вовремя прекратились, не то можно с урожаем попрощаться.
– Милорд, поохотиться не желаете?
Андрей взглянул сначала на Якова, потом туда, куда он указывал, и увидел косуль – самца, самку и теленка. Вспомнился его первый день пребывания здесь: тогда он тоже повстречал семейство косуль, но тогда ему необходима была еда, сейчас же в этом необходимости не было. И потом, солнышко припекало так ласково, а тело настолько соскучилось по его теплу, что гоняться за дичью вовсе не хотелось.
– Нет, Яков. Не то настроение. А ты, если хочешь, давай. Я подожду.
– Да чего уж. Я просто поинтересовался.
Сбитый с лирического настроя, Андрей скользнул взглядом по амуниции, прикрепленной к седлу. Карабин в привычном чехле справа, по обеим сторонам от седла две седельные кобуры, в которых покоились два пистолета. Хороший мастер Грэг, но вот со своим обещанием вооружить всю дружину не справился. Андрей поначалу хотел было высказать ему по этому поводу, но потом передумал. Конечно, Грэг получил в свое распоряжение много народу, но их еще нужно было и обучить – тот еще процесс.
Практически всех кабальных, которых взяли в том походе на французов, Андрей определил на место жительства близ Обрывистого, поставив еще одно немаленькое село, названное Работным, просто так и незатейливо. А как его еще назвать, если все жители села были задействованы на работе в промзоне? Полей они не возделывали, имели только огороды да какую-никакую скотину, с домашними заботами управлялись бабы, а все мужики работали на мануфактурах. Правда, часть молодежи пошла служить в дружину Андрея или в егеря, но тут уж кому повезло, так как отбор был строжайшим.
Служить шли с удовольствием, так как с момента поступления на службу кабальными быть они переставали, а через пять лет службы ближайшие родственники также освобождались, в случае гибели дружинника, не выслужившего положенный срок, непременно следовало их освобождение. Так что отбоя от желающих не было, Грэг даже запаниковал, когда узрел количество готовых поступить на военную службу, но, увидев вступительные испытания, немного успокоился.
Привычным движением Андрей извлек из кобуры пистолет и еще раз осмотрел. Ладный получился пистолет, а то, что выстрелов только два, так то не беда – и это было большим подспорьем, вот только плохо, что вооружить ими всех не вышло. Только командный состав имел на вооружении по два пистолета, Яков – приятное исключение: Андрей прекрасно понимал, что гигант всегда будет рядом, а потому предпочел, чтобы и у него в бою было четыре выстрела. По одному пистолету имели десятники, двадцать новиков из тех, что постоянно отрабатывают взаимодействие по захвату зданий, – очень уж Андрею понравилась эта затея. Даже егерей довооружить пистолетами не получилось – вооружены были также только десятники. Правда, количественный состав увеличился в два раза. Сейчас Жан усиленно гонял парней по орочьей стороне, натаскивая их в премудростях лесной жизни и ведении боевых действий в лесу.
Вообще он спешно начал гонку вооружения. К чему такие скачки, ведь было же время? Нет, все казалось, что еще успеется, считал, что важнее подготовить крепкий тыл, а потом вдруг понял, что времени-то, оказывается, не так много… И началось. Разумеется, только карабинами и пистолетами дело не ограничивалось. Изготавливали доспехи – как кольчуги для дружины и егерей, так и кожаный доспех для ополчения. Конечно, немалым подспорьем были доспехи, взятые в боях: с некоторого времени он перестал продавать трофеи, предпочитая их переделывать, но этого было слишком мало, а значит, пришлось разворачивать кожевенное дело. Ковалось и оружие – шашки, мечи, секиры, копья, ножи, в больших количествах изготавливались арбалеты, так как Андрей хотел, чтобы все его ополчение при необходимости могло выступить в качестве стрелков, а ополчение сейчас насчитывало уже больше трех тысяч: в него входило почти все мужское население от пятнадцати лет, которое могло держать оружие.
Все месяцы, пока лежал снег и у крестьян практически не было работы, в отличие от прошлых лет, дополнительного заработка у них не было, так как усиленно проводилось обучение воинскому искусству. А куда деваться – он, конечно, постарается обойтись дружиной и егерями, но что-то ему не верилось, что этих сил будет достаточно.
Андрей часто ловил себя на мысли, что ведет себя как игрок в стратегические игры, вот только кнопки «рестарт» у него, к сожалению, не было, и это была далеко не игра. Затея с пулеметами, похоже, провалилась. Конечно, Грэг изготовит из стали опытный образец, вот только его еще прогонять и прогонять через испытания, доводя до ума, выявляя недостатки, изыскивая возможности их устранения. Винтовки-переростки, которые он уже про себя называл пэтээрами, изготовить куда более реально. Да и пользу от них он видел весьма ощутимую: скорострельность, конечно, уступает карабину, но зато дальность боя просто загляденье. Немалое свое слово должны были сказать и огнеметы – эти уже были готовы, правда, всего двадцать штук, но это предполагало оказаться таким сюрпризом, что должно было сработать, – не хватало только зарядов, но за этим дело не станет: «самовар» уже начал свою работу, так что напалм будет. Правда, есть все шансы заполучить клеймо еретика – запах там, конечно, не серы, но тоже не фиалки, а по действию точно адов огонь приплетут.
Так, за невеселыми думами, и проходила дорога. А чему, собственно, веселиться, когда война на носу? Почему-то подумалось, что хорошо бы, если бы имперцы нагрянули именно этой весной. Он и сам не мог себе этого объяснить, но вот что-то свербело у него в душе. Он столько уже наворотил, что узнай обо всем Святая инквизиция – и пиши пропало, как пить дать крестовый поход объявят. А ему это надо? Нет, ему этого не надо. Он, конечно, не сомневался, что ему удастся отбить и первую волну наступления, и вторую, но потом один черт задавят, если еще и его люди сами не взбунтуются: они и без того ходят с широко раскрытыми глазами, ошарашенные от того, что здесь происходит. А тут вдруг подступит святое воинство, освященное матерью Святой Церковью, – у набожных крестьян точно крышу сорвет. Вообще остается только удивляться, как аббату Адаму еще удается удерживать железный занавес: давно уже должен был найтись какой-нибудь беглец, который бы уведомил Святую Церковь о творящемся здесь. Но пока как-то обходилось.
Нет, если имперцы не нагрянут и этой весной, то точно будет все очень плохо. А вот если придут – тогда и люди поспокойней станут, ну не поспокойней, но уж всерьез задумаются о правоте того, что им вещают священники на проповедях. Да и мысли будут заняты уже не тем, что многое в баронстве идет вразрез с учением Церкви. Будучи изолированными от остального мира, многие просто не понимают, что то, что им вещают на проповедях священники, идет, так сказать, вразрез с генеральной линией, проводимой папой и верховным Синодом.
А люди были уже на краю. В Пограничном, после того как умер местный житель, едва удалось отбить лекарку. Господи, да она-то при чем! Да, банальный порез повлек воспаление, так мало того что пришел уже с нагноением, так еще и отмахнулся от ее мазей и компрессов – мол, она людей с того света выдергивает, а тут порез простой, а она его разом вылечить не может. А процесс заражения пошел, ее уже к больному на дом вызвали, а она, злыдня, говорит, руку по локоть отнять надо, – а как же он работать будет? Обозвала ее жена мужика ведьмой и прогнала из дома. Доказать свою правоту бабка Ария не сумела, так что к утру мужик впал в беспамятство, а к обеду и вовсе скончался.
Даже вмешательство священника не помогло – удалось сбить накал ненадолго: только и хватило времени, что спешно эвакуировать старуху с внучкой в монастырь. Хорошо, хоть бабка оказалась кремень – все поняла да и осталась при монастыре. Он, конечно, провел судилище, и падре Патрик присутствовал, все рассудили. Крестьяне стали виниться, уговаривать, чтобы старуха вернулась, да только Андрей решил не рисковать и оставить старуху у монахов. Туда же спровадил и двух других лекарей – от греха подальше.
