Конторщица 3 (СИ) - Фонд А.

— Он из неё по замку из песка стрелял, — привела несокрушимый аргумент Светка и глаза её полыхнули от гнева. — Маринка с Владькой в песочнице замок полдня строили, большой такой получился, а потом их тётя Клава на обед загнала, а Куликов взял из рогатки весь замок расстрелял! Они вернулись — а замка уже нету. Вот разве это справедливо? Кто-то стоил, строил, а Куликов — раз — и расстрелял всё!

— А где ты так коленку разнесла? — спросила я, чтобы свернуть с социально опасной темы. — Боевые раны девочку не украшают. Сражения — это удел мужчин.

— Да разве это боевые раны? — снисходительно буркнула Светка и поплевав на клейкий ещё подорожник, прилепила его к ссадине на коленке. Но подорожник был слишком большой и моментально отвалился. Светка недовольно покачала головой, приложила его обратно и строго взглянула на меня:

— У тебя есть чем привязать?

— Надо сначала обработать зеленкой, — забеспокоилась я. — А то ещё инфекцию занесешь. Сейчас заразы всякой хватает.

— Вот только не надо усугублять, — рассердилась Светка, — подумаешь, зараза!

— Здесь я с тобой категорически не согласна, Светлана, — возразила я, — пошли лучше домой, и там разберемся. В крайнем случае можно же взять не зеленку, а йод. Или лучше даже перекись. Перекисью совсем не больно, так, пошипит немножко и всё.

— Я не могу домой, — пожаловалась Светка и поддёрнула бретельку выгоревшего за прошлое лето сарафана, — баба Римма загонит на всякие свои глупости…

— Какие ещё глупости?

— Да на сольфеджио это, — скривилась Светка и недовольно сдула челку с глаз, — Гаммы, гаммы. А мне некогда гаммы! Я жду Мишку и Саньку со второго подъезда. Надо этому Куликову вделать по уху! Он всегда в это время ходит на молочную кухню сам. Без этих своих… вассалов. Мы его у оврага и перехватим.

— А это разве хорошо, втроем на одного нападать? — строго спросила я.

— А что, раз Маринке и Владьке всего по четыре, так сразу можно их замок вот так, из рогатки? — огрызнулась Светка и добавила. — Свинство!

— Не выражайся, — попеняла я и спросила, — а, собственно, из-за чего весь этот ваш конфликт начался? Изначально, я имею в виду. Ведь это явно не первый такой случай, правда?

От такого вопроса Светка удивлённо вскинулась, затем задумалась и кивнула.

— Так он меня играть в футбол не берет, — наконец, пожаловалась она и от избытка чувств так пнула ногой комок земли, что от резкого движения лист подорожника опять отвалился, — говорит, бабы в футбол играть не должны, их удел — борщ варить и в куклы играть.

— А ты?

— А я не хочу в куклы! А борщ варить баба Римма всё равно не пускает, говорит, мала ещё, — надулась Светка, критически посмотрела на подорожник, но прилеплять его обратно не стала, — я хочу в футбол! Тем более сейчас все разъехались и игроков не хватает. Мы же нашим двором против третьедомовцев играем.

— А почему он тебя на футбол не берет? — задала наводящий вопрос я, — ты уверена, что только из-за того, что ты девочка? Может, там и другие причины есть, тем более, если игроков у вас не хватает.

— Да я гол в прошлый раз пропустила, — прошептала Светка и покраснела, — ну, не люблю я на воротах стоять, а он же меня туда нарошно поставил. А я голы пропускаю. Куликов ругался, а третьедомовцы хвастают, говорят, что я — их человек. Вот меня и не берут больше.

— Ну, тогда твоя проблема не в рогатке и явно не в Тольке. Проблема — в тебе, — сообщила я. — Пошли домой, по дороге поговорим.

— Как это во мне? — карие глаза Светки от удивления расширились, и она пошла со мной, позабыв обо всем остальном, и даже о предстоящей вендетте.

— Если бы ты отлично играла в футбол, то я уверена, Куликов сам бы тебя затащил в свою команду. Ещё бы и упрашивал.

— Ну, как умею, — обиделась Светка и принялась яростно расчесывать волдырь от крапивы на руке.

— Слабое оправдание. И неубедительное.

— Так, а что я сделать могу? — от такой жизненной несправедливости глаза Светки налились слезами.

— Значит нужно научиться. И научиться играть хорошо, — ответила я, открывая дверь в подъезд, — или же навсегда забыть о футболе против третьедомовцев и действительно играть в куклы. Я бы тоже некомпетентного человека в команду не стала брать. Сама подумай, зачем мне в команде человек, который не принесет победу? Вот и Куликов также рассуждает.

— А что же мне делать, если я не умею!? Вот что?!

— Ну, это не беда. Футболистами не рождаются. Можно походить на футбольную секцию, научиться, — посоветовала я, — при Доме пионеров такая есть. Туда сын тёти Зои Смирновой ходит. Если хочешь, я поговорю с тренером.

— Баба Римма не одобрит, — с сомнением ответила Светка, разуваясь в коридоре.

— Что баба Римма не одобрит? — Римма Марковна вышла из кухни, вытирая руки полотенцем и подозрительно уставилась на нас со Светкой. — Ты где так коленку разбила, горе луковое, а? Опять с этим хулиганом Куликовым, небось, дралась?

— Он первый начал!

— Римма Марковна, мы всё уже выяснили, — заступилась за Светку я.

— Пошли колено зелёнкой намажу.

— Не хочу зелёнкой! — яростно запротестовала Светка и спряталась за моей спиной. — Это моё личное колено, и я не позволю его всякой зелёнкой мазать!

— Но инфекция…

— Мы перекисью сейчас быстренько обработаем, — примирительно сказала я и потащила Светку в ванную.

— Мойте руки, лечитесь и быстро обе за стол, — поставила точку в дискуссии Римма Марковна, и, развернувшись, ушла на кухню, откуда давно уже шел одуряюще вкусный аромат овощного рагу с мясом.

За столом Римма Марковна опять завела старую песню о том, что скоро лето, а у нас с дачным участком ничего не понятно, и опять придется просидеть в душном городе, а в деревне, мол, свежий воздух, овощи-фрукты. Я как могла отмахивалась, и так сейчас проблем полно, завтра вон денёк ещё тот на работе предстоит, как минимум Ватерлоо. Но Римма Марковна, как заевшая пластинка пошла по второму кругу:

— Нам очень нужна летняя дача, Лида, — доказывала она, подкладывая одуряюще вкусное рагу мне на тарелку. — Вот взять хотя бы тех же Роговых со второго подъезда, так они каждое лето дачу снимают. Такая хорошая семья. Ты же знаешь Роговых?

Я неопределенно пожала плечами.

— У них девочка Надя, — уточнила Римма Марковна. — Хорошая такая, на скрипочке играет.

— По кличке Глиста, — ввернула Светка, сосредоточенно выковыривая морковку из рагу.

— Не выражайся, Светлана, — одёрнула её баба Римма, — это некрасиво. И не выбрасывай, пожалуйста, морковь. Она полезна для организма.

Светка пожала плечами и не ответила, продолжая недовольно раздвигать морковные кусочки по краям тарелки

— Ну вот что ты с ней будешь делать? — пожаловалась мне Римма Марковна, глядя на светкину морковную аппликацию, — не слушается совершенно. Вся в мамочку.

Я посмотрела на Римму Марковну с таким выражением, мол, сами во всем виноваты. Римма Марковна взгляд поняла и моментально надулась.

Дальше ужинали в молчании: Светка дулась на Римму Марковну, Римма Марковна — на меня, а я просто наслаждалась тишиной и покоем. Милый семейный вечер. А вот завтра будет ой.

Глава 2

Завтра наступило. И было действительно «ой». В смысле никто не пришел.

Представляете? Вот так просто — никто, ни один из двенадцати моих подчиненных, не пришел. Моё вчерашнее распоряжение проигнорировали все. Демонстративно.

Я просидела в бывшем кабинете Ивана Аркадьевича почти до десяти. Сама.

Это уже даже не звоночек. Это уже колокола. Набат.

Ну ладно.

Я выглянула в подслеповатое окошко (так как это был полуподвальчик, то видно было лишь ноги проходящих мимо людей до колен, примерно, как в подвальчике у булгаковского Мастера). Сейчас во внутреннем дворе было пусто. Лишь напротив окошка сидел лохматый монорельсовский кот, из-за совершенно бандитской физиономии он носил кличку Пират, и увлечённо вылизывался. На меня Пират не обратил совершенно никакого внимания.