Андрей Посняков - Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол (сборник)
Узнать! Обязательно узнать, ибо ничего хорошего от чужих жрецов ждать не приходится.
Велунд поклялся в этом себе самой страшной клятвой, и это была бы последняя клятва за день, если бы…
Если бы не бессонница Гудрун, старшей жены ушедшего в Ирландию Сигурда-ярла. Не взял ее с собой Сигурд, как та ни упрашивала, лишь улыбнулся жестко, и Гудрун отстала. Поняла – многое известно Сигурду еще с той поры, когда пытались они выстроить хозяйство на Зеленом острове, на захваченных землях. Поначалу все шло хорошо, просто отлично: рабы выстроили из камней башню, ограду, завели огороды и коров. А потом настал мор. Он обрушился внезапно, сначала на животных, потом на людей – и, казалось, не было спасения от страшной смерти, если бы… Если бы не жрецы распятого бога – а такими, казалось, были все жители Изумрудного Эйрина, как называли свою землю ирландцы. То ли помогли их молитвы, то ли бесстрашие – они оказывали помощь больным, ничуть не опасаясь заразиться, а все ж таки отступила болезнь, забрав в обитель смерти лучших воинов Сигурда и едва не прихватив его самого. Днем жрецы распятого бога вознесли благодарственные молитвы, а ночью явились фении – воины из тайного братства ирландцев. Они перебили всех оставшихся, подожгли драккар, и Сигурду – непобедимому ярлу Сигурду – пришлось спешно спасаться бегством, покинув негостеприимные берега Коннахта, что в западной части острова. Через год Сигурд вернулся и сжег все монастыри на островах – напрасно молили о пощаде жрецы распятого бога. А фении – они так и не появились. Лишь Гудрун – жена Сигурда Гудрун – знала, где скрываются их отряды: совсем недалеко, в местечке под названием Круахан-Ай – «Спина Друидов». Достаточно было бы одного быстрого удара. Но Гудрун ничего не сказала. Ни тогда, когда бежала, ни – напутствуя Сигурда с местью. Не сказала потому, что давно уже, тайком от Сигурда и дружины, пробиралась по ночам в сарай к узколицему рабу-ирландцу. Он был коротко стрижен – так, как в Халогаланде, Трендалаге и Вике обычно стригли рабов. Здесь так стриглись друиды. Чем привлек ее этот уже довольно пожилой человек с узким вытянутым лицом, Гудрун не могла бы сказать – чем-то… Может быть, колдовством, может быть – взглядом… посмотрит, аж мурашки по коже. А может, и тем и другим. Никогда – ни до, ни после – Гудрун не получала от Сигурда ни таких взглядов, ни таких ласк. Может быть, потому и была так холодна, завистлива и злобна? И, останься она тогда в Коннахте, кто знает, что с ней было бы? Как ночью в башню ворвались фении – дикие, полуголые, с вымоченными в меловой воде волосами и пылающими глазами – Сигурд с остатками дружины организовывал оборону, а они прорвались совсем с другой стороны, откуда не ждали. Гудрун была дочерью ярла, и внучкой ярла, и правнучкой ярла, и… Она не стала кричать и звать на помощь, молча взяла в руки секиру. И наткнулась на взгляд предводителя фениев… Тот самый взгляд бывшего раба… С ним был мальчик, такой же узколицый, видимо, сын…
Он отправил всех вон и протянул руки к Гудрун. Та отбросила в сторону секиру…
– О, мой друид! – только и смогла произнести она, когда предводитель фениев исчез во мраке дождливой ирландской ночи. – Клянусь, я никогда не забуду тебя. Клянусь…
– Клянусь, – ворочаясь на жестком ложе, тихо прошептала Гудрун.
А черное колдовство друидов холодной петлей охватывало Халогаланд, и, кто знает, не помогали ли им в этом и местные северные боги?
Может быть, они тоже поклялись уничтожить народ Севера? А в чем поклялись кровавые жрецы-друиды?
Глава 2
Друиды
Что же до призраков,
Постойте неподвижно —
И вы почувствуете, как они
Шевелятся у самого вашего уха.
Хлестал дождь, яростно и колко, вонзался в море тысячами буравчиков, нес с гор потоки мутно-коричневой жижи, падал вниз мутнозелеными водопадами, смешиваясь с бурным холодом волн. Низкие разноцветные тучи – от темно-бурой до светло-малиновой – обложили небо, словно охотники дикого зверя. И не вырваться было из этой засады даже самому маленькому солнечному лучику; не блеснуть весело, словно бы невзначай, из прорех яркой небесной лазури, наоборот – тучи становились все гуще, все тяжелей, все непроглядней. Порывы прилетевшего из Каледонии ветра швыряли мокрую взвесь на черные, словно покрытые мыльной пеной, скалы, круто обрывающиеся в морскую пучину, где, видно, сама морская богиня Дагд показывала сегодня свой крутой норов, в пику святому Патрику, крестившему Ирландию четыре века назад.
Это был север страны, называемый так же Уладом, именно отсюда был родом славный герой Кухулин, который… Впрочем, не о нем сейчас речь. Скрываемые серой пеленой дождя, из дубовой рощицы, что выросла на дальних холмах, вышли четверо – двое взрослых и двое детей. Дети сутулились, отворачиваясь от ливня, передергивали плечами, когда стекали за шиворот очередные порции холодной влаги. Взрослые – один шел впереди, другой замыкал шествие – относились к дождю более философски. Тот, что впереди, иногда останавливался, посматривал на тучи и… улыбался. Боже, ну и рожа у него была! Тяжелая, непропорционально большая голова с массивным подбородком покоилась на маленьком скрюченном теле. Черные, коротко стриженные волосы намокли и смешно топорщились, тонкие губы шептали какие-то слова – то ли ругательства, то ли проклятья – с большого крючковатого носа стекали на грудь крупные капли. Глаза… Черные, глубоко посаженные, они, казалось, пронзали насквозь, любой неуютно почувствовал бы себя под таким взглядом. Вот и дети… Стоило крючконосому обернуться, как они съежились и дружно прибавили шагу. Лет десяти, мальчик и девочка, кажется, брат и сестра – светловолосые, светлоглазые, с одинаковыми веснушками на мокрых мордашках. Девочка, старательно перепрыгнув лужу, поскользнулась, и мальчик бросился к ней, поддержал, да вот сам не устоял на ногах, растянувшись на мокром сине-зеленом мхе. Он чуть замешкался, поднимаясь, и шедший позади молодой узколицый мужчина, лениво пнул его в бок. Мальчик вскрикнул и быстро поднялся на ноги, закусив губы. По щекам его потекли слезы, впрочем, может, это был просто дождь. Девочка обернулась, в глазах ее промелькнули на миг жалость и страх. Промелькнули и погасли под недобрым взглядом крючконосого.
Шедший впереди вдруг замедлил шаг, предостерегающе подняв руку. Все замерли, спрятавшись в желтоватых зарослях дрока…
Впереди блеснули черные квадратные плиты. Плиты плоскогорья Антрим, что прозывалось мостовою гигантов. Угрюмые базальтовые глыбы громоздились одна подле другой, словно и впрямь в незапамятные времена созданные неведомым великаном. Черный базальт круто обрывался в море. Шум прибоя глухо доносился сюда, перемежаясь с тревожными криками чаек.
– Пойди, посмотри, – обернувшись, коротко бросил крючконосый. Его спутник поспешно кивнул и исчез за кустами.
Капли дождя с шумом разбивались о камни, непроглядные тучи тянулись далеко на восток, к скалам Каледонии, на юг, к Лейнстеру, и на север, к зеленому морю. А вот далеко на западе, над Коннемарой, появились, наконец, желто-розово-палевые просветы и даже – о, чудо! – луговым васильком мелькнуло в прорехе небо. Впрочем, судя по выражению лица, обстановка на западе ничуть не обрадовала крючконосого, скорее наоборот. Он с тревогой всмотрелся в небо и со злобой сплюнул. Неслышно, словно змея, появился второй.
– Все спокойно, мой господин, – тихо сообщил он. – Карра на месте.
– Тогда идем. – Кивнул крючконосый, и черные глаза его вспыхнули торжеством.
По узкой тропинке, вьющейся меж камней, все четверо быстро спустились к морю, где за скалой покачивалась на волнах большая обшитая коровьими шкурами лодка – карра.
В глазах узколицего на миг отразился страх. Уж слишком велики были волны и слишком неказиста лодка.
– Неужто она доплывет до страны финнгаллов? – отвернувшись, с ужасом прошептал он.
– Не переживай, Конхобар. – Покровительственно похлопал его по плечу старший товарищ. – В страну северных дикарей мы отправимся на корабле одного из них – финнгалла Сигурда, того самого Сигурда, что гостил в Лиффорде у Эрика Железной Рубашки.
– Но, возьмет ли он нас? И стоит ли так спешить? Я имею в виду северную страну, быть может…
Крючконосый неожиданно разразился странным хрипловато-квакающим смехом. Скуластое лицо его покраснело, глаза презрительно сощурились.
– А ты что, Конхобар, забыл, как от моего лица передал Эрику восемь кумалов? – отсмеявшись, произнес он.
– Нет, не забыл. А! Так это были кумалы для Сигурда? Поистине, ты мудр, о, мой друид!
Друид самодовольно ухмыльнулся.
– Так тогда поспешим же скорей к карре! – Озаботился вдруг узколицый Конхобар. – Мне кажется, я слышу стук копыт, там, со стороны Эмайн Махи. Не воины ли это владетельного господина Эохайда У и Нейла, чтоб его поскорей сожрали могильные черви?
