Александра (СИ) - Ростов Олег

Церковный хор из Риги запел какую-то церковную песню. И Митрополит и Архиепископ творили крестное знамение. Первой на одно колено опустилась Елена, склонив голову. За ней опустились мои фрейлины. Потом ландмаршал. Опустились на одно колено Георг фон Фрундсберг и князь Пандольфо. Начали опускаться на одно колено бывшие ландсгерры, а теперь бароны Ливонии. Представители городов, крепостей, селений. Я стояла возле трона. Смотрела на зал. В этот момент услышала, как кто-то сказал: «Чудо!» Не опустились на колени только гости, владетельные синьоры и поданные других монархов. Но тут увидела, как они начали креститься. Я сама не понимала, что происходит. Ленка мне потом рассказала, и мои фрейлины подтвердили, как многие другие, что в какой-то момент в корону ударили лучи солнца из окна. Корона вспыхнула и заиграла тысячами огоньков, от неё пошло сияние, которое перекинулось на моё платье и на порфир. И вот я уже вся сияю в ореоле солнечного света. Со слов Елены и остальных, это было невероятное, захватывающее зрелище.

Глядя на меня, неожиданно на одно колено опустился князь Эрнст Антгальский, представитель самого древнего аристократического европейского рода Асканиев. За ним опустился на колено Вильгельм IV Баварский. Далее преклонили колени другие молодые аристократы.

Корона хорошо держалась на моей голове, словно влитая. Я сделала шаг вниз от трона. И пошла к выходу. Позади меня пристроилась Елена, фрейлины и остальные. Мне улыбались, кланялись. Я отвечала тоже улыбкой. Вышла из зала и прошла на крыльцо замка. Там увидела людское море.

— Её величество королева Ливонии Александра Комнина-Нибелунг! — Крикнул кто-то очень громко. И людское море взорвалось криками радости и приветствия. Кричали простые люди, что собрались с близлежащих селений, городков и замков. Кричали и махали в приветствии мои солдаты и ратники Великого Князя. Я смотрела на них и улыбалась. В какой-то момент они все стали опускаться кто полностью на колени, кто на одно колено. Наступила тишина. Я обвила их всех взглядом.

— Встаньте, поданные мои. Отныне я ваша королева. Ваша мать, а вы мои дети, о которых я обязана заботиться и защищать. — Говорила громко, хотела, чтобы меня услышали многие. Народ стал подниматься. Опять стали кричать здравницы и приветствия.

Вернулась назад в зал. Села на своё, теперь уже, законное место, на трон Ливонии. Принимала поздравления. И тут увидела Джованно. Он смотрел на меня и улыбался. Я тоже ему улыбалась. Я была рада видеть его. Искренне рада. Потом был пир в честь коронации. Если честно, то веселиться у меня не было настроения. Всё же я похоронила своих людей и самое главное, одного из своих палатинов. Но иначе было нельзя, так как меня не поняли бы. Пришлось смирится. Джованно удалось ко мне подойти уже во время пира. Особенно, когда начались танцы. На улице гулял простой народ, где всех угощали вином и едой, по моему повелению. Ничего, чай не разорюсь. А людям нужно.

Джованно подошёл ко мне, низко поклонился, попрыгав немного.

— Ваше Величество, я счастлив, что присутствовал на Вашей коронации. И это искренне.

— Джованно, друг мой, почему раньше не подошёл ко мне? Я всегда рада видеть тебя.

— Я еле успел. Прискакал, когда Ваше Величество уже готовилось войти в большой зал замка. Я даже не успел стряхнуть дорожную пыль.

— Надеюсь, мой друг, тебе не надо куда-то спешить? И ты останешься здесь в Вендене?

— Если Ваше Величество не прогонит бедного итальянца, то я с удовольствием останусь здесь.

— Оставайся, Джованно. Правда, в скором времени у меня война намечается.

— Война?

— Да мой друг. Кое-кому очень не понравилось, что я короновалась и стала королевой Ливонии. Они решили исправить эту, с их точки зрения, несправедливость.

— Прошу прощения, Ваше Величество, кто же эти сумасшедшие?

— Да есть такие. Грифичи, например. А ещё Пясты в лице Анны Радзивилл.

— Мне всё понятно. Даже не удивлён.

Мы ещё с ним разговаривали. Потом меня пригласили танцевать вальс. Особо старался Вильгельм, Герцог Баварский. Не отставали и герцог Лотарингский и его брат граф де Гиз. Всё верно, они были молодыми аристократами. Мантию во время танца пришлось отцепить. А шлейф придерживать. В какой-то момент почувствовала тошноту. Но сумела сдержать позывы. Попросила Ксению подать мне воды. Попила. Стало легче. Сначала не придала этому значения. Потом как-то не так среагировала на одно из блюд. Опять почувствовала тошноту. Вновь сумела взять под контроль позывы. А вот это меня уже напрягло.

Вечером, когда гости и мои подданые ещё гуляли, сослалась на усталость и ушла к себе в сопровождении фрейлин и Елены. Она тоже не горела большим желание веселится. Оказавшись в своих покоях, отправила фрейлин назад в зал. Всё же они молоды и им хотелось праздника. Пусть идут. Хотя все трое сначала начали упираться. Но в конце концов, поблагодарив меня, убежали.

— Лена. — Обратилась к своей подруге. Она села со мной рядом. — Похоже я в залёте.

— Не поняла?

— Чего не понятного? Сегодня на пиру почувствовала тошноту. И отрицательно реагировать начала на некоторые блюда, которые раньше нормально ела.

— Ты уверена? А вдруг траванули, Сань?

— Типун тебе на язык. Ты же знаешь. Мою и твою пищу проверяют.

— Саш, это ещё не показатель, что ты беременна. Подождём ещё немного времени. Хотя я бы предпочла, чтобы ты забеременела. Это лучше, чем яд. Я вообще после всего, боюсь повторения. Убить стрелой или кинжалом не получилось, как бы нас не траванули.

Конечно, мы никому ничего говорить не стали. Хотя, я думаю Ленка рассказала всё Василию, мужу своему. А он по тихому моим палатинам. Иначе как объяснить, что они вообще перестали отходить от меня даже на полшага. И смотреть стали как-то не так, как раньше. Как, я даже затрудняюсь сказать. Они так смотрели, когда я Славкой ходила беременная. Я спросила прямо у них. Но они стали делать удивлённые глаза и от всего отпираться.

Гуляния продолжались у простого народа три дня, у аристократии пять дней. Надоело хуже горькой редьки. К концу гуляний, я всё больше убеждалась, что беременна. Симптомы были такие же как и при первой беременности. По прошествии пяти дней после коронации, немецкая аристократия стала разъезжаться. Но не все. Несколько молодых герцогов осталось. В том числе и Герцог Баварский. Он вообще, похоже, влюбился в меня. Так же в замке находился на излечении и Ульрих Герцог Вюртембергский. Я навещала его. Всё же он был моим пациентом.

Ещё через три дня, пришли вести из Москвы. Письмо прислал Василий. Он очень был встревожен покушениями на меня. Писал, что тоже очень любит, беспокоится и скучает. С детьми всё хорошо. Они тоже меня вспоминают. А Дашка плачет часто. Читая это, у меня сердце кровью обливалось. Так же пришло письмо от дядьки Евсея. Он отчитался, что отправил, как только получил письмо, пять орудий с расчётами и боеприпасами на Дон. Так же направил моё письмо с гонцом в Крым и к казачьим старшинам. Ну что же, машина заработала.

Ещё, через три дня, ко мне пришёл ландмаршал. Хотя это звание и должность я ликвидировала. Вместо неё Платер стал зваться граф-маршалом.

— Ваше Величество. Грифичи пересекли границу и атаковали Динабург.

— Ну что же, граф-маршал, война началась.

— Да, Ваше Величество.

— Тогда завтра выдвигаемся к Динабургу. У нас, я надеюсь, всё готово?

— Всё готово.

— Сколько у Грифичей войск?

— По предварительным данным порядка двадцати тысяч человек. Есть артиллерия и рыцарская конница.

— Гарнизон Динабурга усилен?

— Усилен, Ваше Величество.

— Как думаешь, продержаться до нашего подхода?

— Должны. Хотя всё возможно. Стены Динабурга старые. На артиллерию не рассчитаны.

— М-да. Все крепости придётся перестраивать по новым требованиям. Но этим займёмся позже. Граф, прошу тебя, проверь ещё раз всё. Чтобы продовольствие, порох, запас арбалетных болтов и стрел был достаточным.

— Обязательно, Ваше Величество. Я всё проверю ещё раз.