Неизв. - Дуб тоже может обидеться (СИ)
Было видно, что это происшествие совершенно выбило его из колеи. Прежний балагур и шутник испарился — вместо него остался дерганный и хмурый человек.
- Утопла, значит? - Агнешка смущено шмыгнув носиком, оторвалась от старшины. - Мать ее где? Фекла жива?
- Вон она, - нахмурился Сергей, кивая головой. - Похоже, совсем головой тронулась... На коленях стоит да молиться! О дочери словно забыла... Все о сыне своем талдычет. Говорит, что старуха ей какая-то сказала идти сюда... Мол, сын ее здесь! Черт, умалишенных нам только сейчас не хватало! Вон, слышишь командир? Завывает?!
- Приподними-ка. Точно, словно воет кто-то..., - пробормотал Голованко, всматриваясь в подлесок. - Убивается.
… Прямо в грязи на коленях стояла женщина со странным остановившимся взглядом. Не мигая, она смотрела куда-то вдаль и все это время еле слышно бормотала:
- Андрей-ка, сыночек... Где же ты, родненький мой! Что же с тобой приключилось?! Это мамка твоя! Мамка тебя кличет... Сынок, где ты!
Ее руки без устали накладывали накладывали крест. Один за другим, один за другим!
- Андрюшечка..., - шептала она, всхлипывая время от времени. - Сыночек, отзовись! Сынок! Что же с тобой?!
Около ее босых ног, наполовину погруженных в грязевую жижу, шевельнулся мохнатый мох. Длинные волосики, с приставшими к ним кусочками земли, разошлись в стороны и из под земли выглянул тонюсенький корешок. Словно осторожный хорек, он качнулся из стороны в сторону и скользнул к исцарапанной ветками светлой лодыжке...
«Вот-вот! - предвкушение расправы затопило его сознание. - Больше никто из вас не причинит вреда моему лесу... Никто!». Следом за крошечным корешком, из самых глубин земли тянулись узловатые влажные корни.
31
Отступление 5.
Реальная история
Сообщение Совинформбюро от … июня 1941 г.
«В течение дня наши войска на Шауляйском, Вильненском и Барановичском направлениях продолжали отход на подготовленные для обороны позиции, задерживаясь для боя на промежуточных рубежах.
Боевые действия наших войск на этих направлениях носили характер ожесточённых столкновений. На отдельных направлениях и участках наши части переходили в контратаки, нанося противнику большое поражение.
На Луцком и Львовском направлениях день 27 июня прошёл в упорных и напряжённых боях. Противник на этих направлениях ввёл в бой крупные танковые соединения в стремлении прорваться через наше расположение, но действиями наших войск все попытки противника прорваться были пресечены с большими для него потерями. В боях взято значительное количество пленных и трофеев...».
- Вот она, товарищ командир, - прошептал Сергей, кивая на стоявшую на коленях женщину. - С самого утра так стоит и рыдает. Голову ломаем, что с ней теперь делать. Вставать не хочет, кричать сразу начинает... На вопросы тоже не отвечает, а нам скоро на новое место уходить.
Старшина с кряхтением присел на поваленное дерево и стал с любопытством наблюдать за женщиной. На шепот своего товарища он не обращал никакого внимания, словно его совсем и не существовало.
- … Я вот и предлагаю, - продолжал что-то говорить голос где-то там далеко-далеко. - Может хоть руки ей что-ли скрутить, а то случиться чего?! А? Выделить все равно ей никого не сможем... Нету у нас никого лишнего! Все бабы с детишками возятся. Откуда еще человека возьмем?
- Помолчи, - неожиданно дернул его командир за рукав, усаживая рядом с собой. - Что-то разговорился не к месту. Мне вот тут подумалось кое-что... Посмотри-ка на нее повнимательнее!
Опешивший от такого поворота Сергей, опустился на бревно и в очередной раз окинул взглядом истово молящегося человека.
- Товарищ командир, чего на нее любоваться? - в недоумении спросил он, ерзая на месте. - Мы только время теряем! Надо срочно что-то делать... Хоть новое место лагеря что-ли поискать?! Командир, слышишь?
Тот опять замолчал, продолжая смотреть вперед.
- Знаешь, - вдруг Голованко очнулся. - Что-то меня гложет такое, а что, понять не могу... Где-то тут оно — совсем близко, а как его ухватить?!
- Что? - на секунду в голосе старшины мелькнули какие-то странный нотки.
- Говорю, мы что-то важное из виду упустили, - словно его и не прерывали, начал говорить командир. - Что-то, Сережа, очень важное! Ты понимаешь, мы забыли очень важное, что может изменить все это! Продукты, оружие, медикаменты — даже это кажется не таким важным... И я ни как не могу понять, что?
Все это время Фекла была в полной прострации и для нее не существовал окружающий мир с его странными наводнениями, земляными провалами и исчезающими людьми. В этот момент для нее существовало лишь одно — ее пропавший сын! Андрей, первенец, долгожданный в семье ребенок, которого любили сильнее чем дочь, - стал тем центром, вокруг которой остановился ее мир.
- … Что же ты, сыночек, совсем забыл свою матушку, - причитала она, устремив взгляд в никуда. - А я тебя не забыла! Уж сколько я слез выплакала, одному только богу известно! Уж сколько я ночей не спала и не вспомнить... Сыночек, что же ты молчишь?! Вот здесь, я... Пришла к тебе, а тебя то и нет! Андрюшечка, ненаглядный мой, отзовись! Дитятко ты мое, Андрюшечка!
Вдруг, старшина начал медленно сползать с бревна. «Этого еще не хватало, - схватил его за руку Сергей. - И этого что-ли стукнуло!».
- Вот, дурья башка-то! Вот дурак-то, - еле слышно забормотал старшина, пытаясь нащупать свой кисет. - Забыл... Надо же, такое забыть... Сергей! - на заросшем лице, кажется впервые за последние несколько дней, появилась улыбка. - Вспомнил я! Вспомнил! Знаешь, кто это?! - кивок в стороны женщины. - Ха! Это же мать Андрея! Андрея! Понимаешь, про какого Андрея я говорю?! Про того самого Андрея! Это его мама! Такого совпадения просто не может быть!
Стряхнув руку, старшина решительно встал на ноги.
- Гражданка! - громко проговорил он, стараясь не касаться молящейся фигуры. - Гражданка! Извините... Черт! Как сказать то? Э! Гражданка, я знаю где ваш сын!
Бормотание прекратилось и установилась тишина. Фекла стояла неподвижно: ее босые ноги по-прежнему утопали в черной жиже из грязи, а руки были скрещены на груди. Казалось, она глубоко задумалась и не слышала эти важные для нее слова.
- Ты знаешь, где мой сын, человек с оружием? - голос прозвучал неожиданно глухо, словно из огромной трубы. - Откуда тебе это знать?
Наконец, она повернулась к ним лицом. Немного вытянутое, с длинным, тонким носом и большими карими глазами, лицо смотрело на него с надеждой и недоверием. Это даже не надо было озвучивать — оба вопроса читались без всякого труда: где же он, где, говори скорее и не мучай сердце матери и не обманешь ли ты тех, кто доверился?
- Я, гражданка, старшина Голованко, - как-то сразу же смутился всегда бравый и уверенный в себе командир. - Мы сына вашего, Андрея Ковальских, знаем... Давно уж, знаем. Ковальских ведь его фамилия? Вот... Как сказать то? Здесь он! Где-то... Здесь, это точно! Он нам помог даже как-то...
Говорил то он все правильно, но что-то у него не получалось сказать главное. Выходили какие-то несвязные слова... А глаза смотрели на него не отрываясь, выворачивая на изнанку душу.
- Да чего тут политесы разводить, - буркнул Сергей, увидев, как поплыл командир. - Видели мы все тут Андрюху вашего! И, точно, помог он нам! Иначе не выжили бы! Да, вон посмотрите вокруг! Вот это и есть Андрей ваш...
Ничего не понимая, Фекла перевела взгляд в сторону. Потом посмотрела назад.
- Андрей..., - как-то беспомощно прошептала она, вновь оглядываясь вокруг. - Сыночек... Где?
Она осторожно словно слепая подошла к ближайшему дереву, толстенным стволом закрывавшим пол неба.
- Андрюшечка, - бормотала женщина, нежно касаясь рваной поверхности коры. - Где же ты?
- Ты, головой то думай! - выразительно прошипел старшина. - Что говоришь? Надо как-то тихо... По-другому что-ли... Вы, это... гражданка, не пугайтесь! Мы точно с ним разговаривали! Как есть говорю! Разговаривали с ним, как с вами сейчас... Только он лесом стал... Ну там деревом, кустиком, травкой... Бог мой, что я такое говорю?!
После этих слов, вырвавшихся наконец-то на волю, оба мужика напряглись, словно перед прыжком опасного зверя. Они ожидали от нее чего угодно — бешеных метаний, бесконечных слез и ужасной истерики, но никак не этого... Невесомая фигура оторвалась от дерева и повернулась к ним. По ее лицу текли слезы...
