Гонщик 2 (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич

Я не лез к Клейсту, видя, как он выматывается. К Боголюбовым же просто боялся сунуться, хотя меня очень интересовал вопрос о том нагане с глушителем. Но на службе инспектор не появлялся, а дома у него власть захватили женщины, низведшие своих мужчин до положения посыльных.

И вот — случилось. Сбылось. Наступило. Конечно, в моем доме не было невесты, зато был жених. К счастью, и Машка, и Дашка вполне владели магией иглы и утюга. И лишь их стараниями мы с Клейстом были одеты по всей форме к нужному времени. Клейст — в белом фраке с черной бабочкой, я — в черном фраке с белой бабочкой. Почему я? А как вы думаете, кто будет на свадьбе свидетелем со стороны жениха и почти что шафером? Кто будет держать венцы над молодыми в церкви? Кто должен проследить, чтобы кольца не забыли, чтобы вино в бокалах не заканчивалось, а пьяные драки не начинались? То-то и оно. Как-то так вышло, что у молодого жениха не оказалось ни одного человека — кроме меня, конечно — кого он мог бы назвать хотя бы приятелем. До недавнего времени он и вовсе был один, как перст. Ну а теперь… Если эти две противоположности смогут ужиться, я буду очень рад.

Ради такого случая мне пришлось отдать «молнию» для выезда молодых, а самому довольствоваться мобилем Настеньки Боголюбовой. Маленькая юркая машинка, совершенно непривычная, зато в нее входило четверо. Да, своих детей я взял с собой. Девчонкам предназначалось нести шлейф от платья невесты. А Мишка — просто за компанию. Ну и в качестве посыльного.

Обе сестрички, наряженные ангелочками, были довольны и своими нарядами, и шумным торжественным действом, и важностью своей роли. Такого праздника они не видали отродясь, и вовсю крутили головами, впитывая атмосферу, запоминая малейшие детали, чтобы потом обсуждать друг с другом и хвастать одноклассницам в гимназии.

Приехали мы к церкви с запасом в целых полчаса. Но все немалое пространство уже было заполнено гостями. Оставили только проход посередине для главных действующих лиц.

Когда до назначенного времени осталось всего пять минут, Клейст начал заметно нервничать, и чуть не порвал в клочья тонкую шелковую перчатку. Пришлось его успокаивать:

— Николай Генрихович, что вы переживаете? Это ведь женщины. У них всегда в последний момент обнаруживается что-то сверхважное и сверхсрочное, что они забыли, но без чего совершенно не могут обойтись.

— Нет, Настенька не такая!

— Но ведь там есть еще и ваша без пяти минут тёща!

— Это да, я упустил её из виду, согласился Клейст.

Через пять минут все началось по новой:

— Уже пора начинать церемонию, а она все еще не пришла. Может, в последний момент передумала?

— Ха! Кто ж ей позволит! Да её маман спит и видит пристроить дочурку под венец. Да и папенька, в случае чего, доставит её к алтарю под конвоем. Поверьте, у Анастасии сейчас нет никаких шансов отвертеться от свадьбы.

Через еще десять минут мои уговоры почти перестали помогать, и Клейст уже готов был взорваться, словно перегретый паровой котел. И тут мальчишки, караулившие подходы к церкви и получившие за это по гривеннику, закричали:

— Едут! Едут!

Клейст воспрял духом и ударил копытом, словно застоявшийся боевой конь. Тем временем из-за поворота показался свадебный поезд.

Впереди ехало ландо, запряженное четверкой белых лошадей с черными султанами, прямо, как в цирке. В коляске восседало всё семейство Боголюбовых. И даже издалека было видно, какой изможденный вид у старшего полицейского инспектора. Зато что супруга его, что дочерь и, по совместительству, невеста, буквально лучились неземным счастьем.

Ландо неспешно подкатило к церкви. Из коляски вышел Платон Сергеевич и помог спуститься Анастасии. Подскочившие Машка с Дашкой почти профессионально подхватили шлейф платья и отошли чуть в сторону. Михаил Боголюбов помог выйти матушке, а прочие гости за это время и сами покинули свои экипажи. Распорядитель выстроил прибывших в должном порядке, и под сладостное многоголосье певчих процессия вошла в храм.

Признаться, я был несколько разочарован видом невесты: самое что ни на есть классическое длинное белое платье, с фатой и шлейфом. В руках скромный букетик, очи опущены долу, шаг почти семенящий. Я ожидал, что Настя учудит что-нибудь в духе эмансипэ, что-нибудь донельзя фраппирующее. Например, белые галифе, белая кожанка, белый шлем с белыми гогглами и ярко-красные краги. Шарф тоже может быть красным. Но нет, ничего подобного я не увидел. Наверное, в сражении не на жизнь а на смерть молодость проиграла опыту, и фасон платья выбирала Вера Арсеньевна.

Впрочем, Клейста внешний вид невесты вполне удовлетворил. По крайней мере, он был до крайности возбужден, и все порывался бежать навстречу своей возлюбленной. Но не тут-то было: невесту к алтарю должен привести отец, и там, после обоюдных клятв, вручить ее руку жениху. Ну а что касается сердца, молодые в первую брачную ночь разберутся и сами.

К великому моему облегчению, церемония прошла без осечек. Все было в наличии: и рушники, и ленты, и венчальные свечи, и сами венцы. Ну а за кольца я был уверен: лично в церковь отвез накануне, чтобы они освятить успели. Так что поскучал с полчаса, пока священник молитвы читал, да вокруг алтаря новобрачных водил, пока кольца надевали, да пока согласья жениха и невесты спрашивали. Ну а потом молодые поцеловались, были объявлены мужем и женой, и толпа повалила из храма наружу.

Я подсуетился, послал Мишку разводить пары. Молодожены, для разнообразия, уселись в «Молнию». И едва только это произошло, как я собрал своих девчонок, прыгнул с ними в мобиль и погнал вперед процессии к лучшему ресторану Тамбова, где был заказан торжественный обед. Ведь к тому моменту, как прибудет невеста, носительницы шлейфа должны быть уже наготове.

Обед, поначалу вполне торжественный и церемонный, оставался таковым ровно до того момента, как молодых вместе с подарками загрузили в мобиль и отправили в заранее снятую квартиру наслаждаться друг другом. Дарили всякое, но в основном, деньги. Я тоже преподнес молодоженам довольно пухлый конверт и тонкую папочку с моими эскизами.

Конверт был убран в отдельную шкатулку к остальным, под бдительный присмотр госпожи Боголюбовой. А папочка… Клейст открыл её, сунул нос и завис. Госпожа Клейст решила глянуть, что так увлекло супруга и тоже потерялась. Через пару минут, когда все границы приличий были уже перейдены, госпожа Боголюбова так зашипела на занявшуюся не тем, чем надо, парочку, что те разом вернулись в реальность и продолжили принимать подарки и поздравления, поднимать бокалы с игристым вином и целоваться под крики «Горько».

Я мысленно потер ладони. Шалость определенно удалась. Интересно, займутся нынче эти двое друг другом, или всю ночь будут изучать эскизы нового мобиля?

Новобрачные свалили, и свадьба плавно начала превращаться в пьянку. Обошлось без драки: все-таки в гостях были солидные люди. Полицейские чины, судейские чины, доктор Кацнельсон. Дворян вот не было, ибо невместно им. Ну да и ладно, ну и без них хорошо. Вон, Кацнельсон, одно, что из выкрестов, а как отплясывает! Оркестр, поймав ритм, врезал что-то еврейское, и подвыпивший доктор, скинул смокинг, заложил большие пальцы рук в проймы жилета и давай выделывать коленца. А иные гости, видимо, знакомые с иудейской культурой, взяли, да и присоединились.

Ко мне подошел Мишка:

— Владимир Антонович, можно я сестренок домой отвезу? Я умею.

Пацан действительно умеет. Я его учил, давал несколько раз прокатиться и уверен, что он, по крайней мере, не въедет ни в забор, ни в дерево. А девчонки и впрямь умотались. Да и не стоит им глядеть на то, как праздник становится попойкой.

Едва дети уехали, как меня нашел сам счастливый отец молодой жены. Он был уже в изрядном подпитии, отчего речь его несколько потеряла внятность.

— Владимир Антонович, дорогой мой! Я просто счастлив, что божественное провидение свело нас вместе. Я так мечтал об этом дне, так надеялся, да и супруга моя…