Василий Сахаров - Ройхо Ваирский
– Я сказал, что «Княжна Мэри» принадлежит мне! У меня самый лучший экипаж и больше всех бойцов! – схватившись за топор, прокричал Торвальд Гандир.
– Нет, моя! – возразил ему Седой. – Я главный!
– Хрена тебе! – возразил Торвальд. – Главным ты у себя дома будешь, а здесь ты всего лишь голос капитанов перед Ройхо!
– Да ты…
Седой набычился и тоже схватился за оружие, абордажную саблю.
– Спокойно! – встал между ними Жэнер Йори-Мак по прозвищу Кровавый. – Давайте договариваться. Я беру себе «Секача», а вы вдвоём кинете жребий. Кто победит, тот возьмёт «Княжну Мэри», а второй «Оскаленного волка».
– А где в этой схеме я? – на Кровавого надвинулся Крам Кич.
– В трынде, – хохотнул Кровавый, которого поддержали Седой и Топор.
– На!
Наёмник выхватил стальной тридцатисантиметровый кинжал и сделал выпад, целясь в живот брата. Но я уже был рядом, перехватил руку Крама, выкрутил её и выкрикнул:
– Прекратить! – Во дворе крепости воцарилась тишина, и уже спокойно, ровным тоном, кивнув на внешний крепостной донжон и отпустив Наёмника, я продолжил: – Значит, так, господа капитаны. Кто ещё раз кинется в драку, того я повешу. Клянусь! Идёмте наверх, там свежий ветерок, он вас обдует, и мы поговорим без угроз и криков. Пошли.
Вскоре мы были наверху. Капитаны опять начали споры, а я, глядя на них и практически не слушая речи братьев, радовался хорошему дню, доброй весенней погоде, улыбался, смотрел на море и на приближающееся к бухте Тором войско Одноглазого. Мне хотелось спать, но я ждал того, что, возможно, капитаны всё же договорятся, и вспоминал минувшую ночь и почти закончившийся день…
Ночь прошла в суете и заботах.
Пиратские корабли были захвачены все до единого. И от такого успеха, будь на моём месте кто-то иной, человек попроще, он бы скакал на радостях, словно молодой козлик на свежей весенней травке, бухал и трофеи обеими руками загребал. Но мне было не до веселья. Всё, что произошло, – это только прелюдия перед основным действием. И тот факт, что удача по-прежнему со мной, совсем не отменял того, что пираты Седого ненадёжны, а вскоре следовало ждать подхода Одноглазого, на сторону которого в случае прямого боестолкновения могли переметнуться многие рядовые моряки. Ко всему этому у меня возникло множество иных, так сказать дополнительных, непредвиденных проблем.
Первая, само собой, северная ведьма, которая представилась как Отири, дочь Каити. Ох, и мутная женщина! Давно такой не нюхал! С виду скромная девчушка-девятикласница из хорошей интеллигентной семьи, простая, как медная монетка, не блестит и по цене невелика. Голос мягкий и убаюкивающий, в глазах наивность, а на губах добрая улыбка. Однако я понимал, что это маска, ибо ламия, по умолчанию, не человек, и каждая подобная мадам или мадемуазель (нужное подчеркнуть) с берегов Форкума является мощной боевой единицей. Это жрица, имеющая прямую связь со своей богиней, ведунья, колдунья, предсказательница, знахарка, магичка, дипломат, карающий судья, охотник на монстров и профессиональный убийца. Хм! Впечатляет? Однозначно, тем более что это лишь начало списка, так как талантам ламий нет числа. Они универсалы с доступом к родовой памяти своих прародительниц, и я про это знал очень хорошо. Поэтому то, что она мне говорила, я старался воспринимать критически, всю новую информацию делил надвое, и, хотя на вранье её не поймал, у меня появилось твёрдое убеждение, что графу Ройхо пытаются запудрить мозги. Если же сделать из всего сказанного Отири краткую выжимку, то выходило вот что.
Когда я внедрял в своё тело кмиты, то попал под взгляд богини Кама-Нио. Это правда, было такое, я входил в одно из Мёртвых озёр, а над ним стояла статуя божества. Всё верно. Однако я не был в курсе того, что уже тогда сверхсущество из дольнего мира положило на такого гарного хлопца, как молодой Уркварт Ройхо, свой глаз и пометило меня своим знаком. Кстати, про знак тоже верно, есть такой, и про него я узнал ещё в прошлом году от жреца Алая Грача. Пока всё сходилось. А вот дальше Остапа, как говорится (в моём случае вместо турецкого верноподданного – гражданка враждебного остверам народа нанхасов Отири), понесло. Ламия стала мне рассказывать сказку, что, мол, сама Кама-Нио прислала её ко мне, дабы помочь юному Уркварту стать великим воином. И хотя мне было лестно слышать такое объяснение, по-моему, ведьма что-то недоговаривала. Я слишком мелкая рыбёшка для того, чтобы мной всерьёз интересовалась такая фигура, как богиня, и подобное случается только в древних легендах. Однако обвинять ламию в дезинформации я не торопился, а состроил морду кирпичом и изобразил равнодушие. При этом сделал свои выводы, согласно которым богиня имеет на меня некоторые виды, сие возможно, а иначе бы она не отмечала меня своим знаком. Но Отири появилась не просто так, по доброте душевной и по воле своей праматери. Наверняка ламия преследует свои цели, а какие – надо разбираться, так сказать, с чувством, с толком, с расстановкой. Так я решил…
Когда я отправился проверять захваченные корабли, а ламия стала объяснять моим магам, кем на самом деле являлся уничтоженный ею корабельный маг, и, казалось бы, всё приходит в норму, все при деле, нарисовалась вторая проблема, а если конкретней, то учинённая людьми Седого бессмысленная кровавая вакханалия. И хотя я сам далеко не пушистый и ласковый котёнок, зверства, которые творили перебежчики, выходили за все рамки дозволенного. Ладно, срубил противника в бою и добил. Пусть в разведке взял пленного и по-быстрому его распотрошил. Допустим, в целях устрашения устроил несколько казней. Возможно, устроил террор в каком-то районе оккупированной страны. Всё это было, есть и, скорее всего, будет в военной практике вне зависимости от технологического уровня воюющих людей, их национальной принадлежности и морально-этического воспитания, так как рано или поздно война всё равно всех под одну гребёнку причёсывает. И если на кону будет стоять жизнь одного моего дружинника и тысяч никому не нужных неимперских некомбатантов, то я сделаю выбор в пользу своего воина. Это аксиома для любого нормального командира и военачальника. И подобное хоть как-то, с натяжками, но можно обосновать. А вот то, что творили переметнувшиеся островитяне, объяснить не получалось, поскольку они устроили показательное уничтожение захваченных в плен пиратов, которые безоговорочно поддерживали Совет капитанов острова Данце. И это была не просто вязка перебежавших на сторону империи людей смертью вчерашних товарищей, а нечто иное, сродни массовому неконтролируемому психозу.
Кровь полилась рекой, а расчленённые тела сбрасывались в воду бухты Тором, и мимо захваченных каракк утренним отливом они уносились в открытое море. Картинка неприятная, и, глядя на всё происходящее, я окружил пиратов своими воинами и приказал прекратить бессмысленные издевательства над пленными.
Капитаны Седого и он сам подчинились. Они уняли своих людей и оставшихся в живых пленных моряков казнили быстро и без мучений. Человека ставили на колени, рубили ему голову – и все дела. И только нескольким офицерам и одному магу не повезло. Все они умерли в мучениях, причём к их смерти оказались причастны почти полторы сотни человек из новеньких, то есть тех, кто сменил флаг минувшей ночью.
Вот таким образом была решена вторая проблема, и уже утром, когда из крепости появился комендант Ирката тысячник (полковник) Хойсэ, наступил черёд третьей. Капитаны собрались на совет, сошлись на «Морской императрице», которая, несмотря на пробоину в палубе, всё равно оставалась самым лучшим кораблём эскадры, и затеяли спор за трофейные корабли. А если конкретней, то следующими по качеству после моего личного трофея были три галеры: «Княжна Мэри» капитана Мангуста, «Секач» капитана Крэ и «Оскаленный волк» Бонзы-младшего. Каждый из бастардов старого Лютвира желал получить один из этих кораблей лично для себя. Пришлось их унять, объяснив, что делёжка кораблей состоится только после того, как будет уничтожена армия Одноглазого, а до того момента все капитаны будут находиться в крепости Иркат. И снова мне не возразили, хотя обиду эти мстительные твари – ублюдки Эльвика – на меня затаили. Ну и демоны с ними. К подлым ударам с их стороны я был готов, ибо при очень большом желании любую клятву можно обойти или просто наплевать на неё, и это понятно любому здравомыслящему человеку.
После совета началась работа. Формирование смешанных экипажей, которые выведут корабли в море. Подсчёт добычи, надо сказать, не очень большой. Похороны погибших в ночь воинов, а это семь дружинников и сорок девять пиратов, и краткое знакомство с новыми капитанами, которые примкнули ко мне со своими экипажами. А затем появились оборотни-разведчики, которые доложили, что армия Одноглазого всего в двадцати километрах от берега, в сожжённой деревеньке. Следуя указаниям своего сюзерена, я приказал кораблям покинуть бухту, а ставших на время заложниками капитанов под присмотром дружинников отправил в Иркат.
