Без Вариантов (СИ) - "Ande"
— Господь с тобой, Алекс! Русский я, русский.
— Вот и я говорю. Через год- засыпать все нахер негашеной известь. И –главное.
— Что?- воскликнули оба.
— Снести к @беням все указатели «Москва». Чтоб даже мысли…
— Вот за свежесть мыслей, я тебя, Алекс, и люблю. — поднял стакан Ряженов- Но, мы в России, парни, как бы это не называлось сейчас. А тут, ха! пока ты, Лукин, будешь организовывать свою концептуальную акцию — вертухаи переженятся на москвичках, собаки на гиенах из зоопарка, а Буслов продаст негашеную известь.
— Я думаю, колючку в Африку скинем, а в ООН толкнем речь о гуманизации африканских конфликтов. Дескать — колючка разделит враждующие племена. — Серега тоже поднял стакан.
— Как хотите. — я с ними чокнулся — но вы упускаете шанс стать народными кумирами.
Тут пришел Боря, со своим стаканом, и каким-то импортным лекарством. Оказавшемся гепариновой мазью. Рекомендовал мазать синяки, мол враз пройдут. И они с Лехой выпив вместе с нами еще по одной, ушли.
Потом, пока я стараясь не урчать от жадности, грубо пожирал несчастного костромского цыплёнка, Серега меня воспитывал. Что пора становится серьезней. И не бросать деньги где попало. Давай, может и вправду, к Вове сходим и потребуем сейф. Попутно он рассказал, что тоже на днях закончил проект. По впариванию одному химическому заводу толуола. И запуске, тем заводом, новых красителей. В Башкирии тот толуол не знают куда девать — он на НПЗ типо отходов переработки. Ну, мы с Лехой, и еще одним парнем, и внедрили тему. То есть я тем толуолом и занимался…Так что нужно нам, Саня, место для хранения денег.
— Гениально, Серега! Преступник, выдавливает окно — я вытер рот и показал на наше окно, вровень с землей — проникает в наш кабинет, и бросается к сейфу! Который быстро взламывает. Но тут-же впадает в жуткое разочарование.
— Почему⁈
— Потому что деньги- в ящике стола. Под водкой. *
— Вот тьфу на тебя, Алекс. Глупо будет, по дурости-то…
— Не-не, в сейф тоже засунем всякого. Положим сто рублей мелкими купюрами… документы всякие, не самые важные…. Впрочем, я, теперь, здесь ничего хранить не стану. Увезу. Пока вот Вова, нам решетки на окна на поставит. Да и тогда…
— Вот, Лукин! Как тебя люди терпят⁈ И что мне теперь делать? Где держать деньги⁈
— Дома, Серег. Скажу честно, я еще не решил, это будет ящик с трусами, или коробка с носками.
— Хм. Мы будем хранить на кухне. В жестянке с рисом.
— А ты зачем мне это сказал?
— Я хочу не иметь сомнений, если что. И сразу знать, к кому идти, с вопросами.
Тут в коридоре раздался топот, звон бутылок, и смех. Мы с Серегой одновременно поморщились. По пятницам, после обеда, народ МНКЦ устраивал посиделки, с песнями, а то и танцами. Скидывались, закупались и жгли. Прямо напротив нашего кабинета. Там — типа конференц-зала.
Все эти Ромы, Степы, Артуры и Леночки были симпатичными ребятами. Но и мне, и Сереге, хоть и по разным причинам, общение с ними давалось с трудом. Поначалу, хочешь не хочешь, мы в этих тусовках принимали активное участие. Знакомились с народом, то- се. Но сейчас, смысла в этом уже не было. А было — попросту скучновато.
Но, от поисков вежливых отмазок неучастия, нас избавил лехин водитель Дима. Вошел в наш кабинет и сообщил, что начальство распорядилось отвезти Лукина домой. Проследив, чтоб не сбежал в лес, коварно вешаться.
Я, впрочем, подумал, что именно сегодня, я как раз не прочь потусить. Но Леха прав, светить народу синей шеей никчему. И мы отказались от коллективной пьянки не просто так, а по распоряжению руководства. С важным видом уселись в конторскую машину и отбыли, вроде как по делу.
Все выходные я отсыпался, отстирывался и пополнял запасы. В этом, неожиданно, мне понравилась московская торговля. На улице, недалеко от метро, возле булочной, тоесть хлебного, организовалась торговая точка. Состоящая из небольшой стопки стоящий друг на друге металлических ящиков для бутылок с кефиром. С кефирными бутылками.
Однако, в тех бутылках был не кефир, а битые яйца. Десяток яиц в бутылке, одиннадцать рублей бутыль, вместе с посудой. Разбитная тетка продавщица заверила, что товар свежий, только с базы. Не устоял и взял три бутылки.
В воскресенье я сгонял в ГУМ. В рассуждении, что зимняя куртка мне по любому нужна, а в центре, совсем уж трэш не продают. Ошибся. В ГУМе торговали или говном, или стояла длиннющая очередь за импортными телевизорами, по девять тысяч рублей. Даже не стал интересоваться, что там за чудо торгуют.
Куртку я купил в магазине на Никольской, напротив Третьяковского проезда. Черный harrington jacket, от Marc O’Polo. За сто американских долларов. То есть- в треть от стоимости того телевизора. Но- вещь. Крепкая, чуть ли не брезентовая ткань, металлическая молния, шерстяная подкладка в крупную красную клетку. Скорее — демисезонная, чем зимняя. Но, я же на машине…
— Мужчинам с вашим типом фигуры, бомберы и харрингтоны идут больше всего — оценила меня пожилая продавщица весьма аристократического вида. — рекомендую посмотреть еще ботинки.
Черные же, на тонкой, хоть и рифленой подошве лоферы на шнурках, мне стали в полтинник баксов. И я договорился со славной женщиной, что если будет приличный черный костюм, она его для меня придержит. Обменялись телефонами, исполненные взаимного почтения.
Рассуждая про себя что как не крути, костюм нужен, я тут же зашел в магазин Турист, что рядом. И разжился советскими туристическими ботинками. Отличная вещь! В будущем, прокупая какой Катерпиллер, я много раз вспоминал советские туристические ботинки. Не хуже. Тем более что стали они мне в двадцать рублей. Тоесть- в двадцать пять. Продавщица начала блажить что сорок второй размер самый ходовой и весь разобрали. Но за пять рублей нашлись последние, для дедушки купила… В общем, вот тетка с Никольской мне костюм подгонит, и буду я и в пир и в мир, и в добрые люди.
Об этом я и размышлял утром в понедельник. Обутый в те туристические ботинки, в ту зеленую водолазку( ну хорошо, бадлонку!), джинсы, и чорную куртку, выруливая свою Авиа на Сиреневый бульвар.
С машиной я не стал заморачиваться. Я устроил ей качественное ТО на комбинате, и поимел ящик запчастей, тоесть калильных сечей, форсунок, и пары ТНВД, что стоял в нашем с Серегой кабинете. А закрашивать эмблему комбината, и надписи Продукты я не стал. Рассудив что чем незаметнее тем лучше. А что на московских улицах может быть банальнее продуктовоза?
Но и в этом я ошибся. Сиреневый Бульвар, сейчас, двусторонний на всем протяжении. До выезда на Щелчок, неподалеку от стадиона Локомотив. Того самого, что станет вскоре всемирно известным Черкизовским Рынком.
Вот там то и стоял армейский пикет, из двух БТР, и солдатиков. Летеха, флегматично сидел на броне, покуривая. Вдали виднелся хвост армейской колонны двигающейся в центр. Достаточно хилый, даже для этих времен, трафик, бойцов совершенно не интересовал. А вот продуктовоз, вызвал у вояк оживление. Меня сурово остановили, и приступили к расспросам:
— Здарова командир! — сказал мне старший сержант принюхиваясь. Причем- не ко мне, а пытаясь угадать, что у меня в машине.- что везем?
— Привет — буркнул я, протягивая ему техталон( он в 91 м, заменяет у не легковых авто СТС), путевку, и права — пустой я. Не грузился еще.
— И что- сдвинул сержант пилотку на затылок,- ничем на продуктовой базе не разжился?
— Все съели уже. Да можешь сам глянуть. И вообще, у вас здесь гаишник есть? а то я и останвился то, чисто из уважения.
С чем, с некоторой досадой, солдатики меня и отпустили. Переключив внимания на реальную хлебовозку. Не кормили их с утра, что ли?
Немного подумав, я сел обратно в авто, и свернул на Щелковское направо. И, минут через десять снова запарковал авто у своего дома. Не будет мне сегодня езды. С этой мыслью я закрыл авто, и, не заходя домой, пошел на метро.
В метро народ был обычно угрюм, с оттенком некоторого недоумениия. Устроившись по привычке в торце вагона, я выслушал разговор двух женщин средних лет. Про то, что войска стоят на МКАДе, и на перекрестках по Рязанке. На Измайловской, в вагон ввалилась громогласная, яркая толпа, по виду студентов, едущая в центр, судя по всему- протестовать. Воспринятая публикой, впрочем- скорее доброжелательно.Дед, сидящий на сидении для инвалидов, пробурчал что то типа: ' И правильно, за@бали уже все эти секретари'. В остальном, обстановка ничем не отличалась от обычного утра понедельника.
