Суда не будет (СИ) - Федин Андрей Анатольевич

Он грозно сжал кулак.

— Тогда мы с тобой сейчас прокатимся, — сказал я. — Познакомишься со своей будущей спутницей. Ей двадцать пять лет. Зовут её Яна Терентьева. Слышал о такой?

Коля помотал головой.

— Не-а, — сказал он. — Но имя мне нравится. Яна. Дмитрий, ты говорил: она красивая?

— Тёмные волосы, симпатичное лицо. Грудь второго размера… а может, и больше. Талия тонкая, как у балерины.

Я показал руками, какая у Терентьевой талия.

— Есть только один нюанс, — уточнил я. — Яна работает во второй городской больнице. Она патологоанатом.

Коля нахмурил брови.

— Она не любит ментов? — спросил он.

— К милиционерам она относится нормально. Без предубеждения.

— А… в чём тогда проблема?

— Она работает патологоанатом, — повторил я. — Ты знаешь, что это за профессия.

— Понятное, дело, — ответил Синицын. — Она трупы режет. Поэтому не любит мужчин?

Коля нервно закусил губу.

— Тебя не смущает её профессия? — уточнил я.

Николай пожал плечами.

— Нет. Нормальная профессия. Не опасная.

— Тогда проблем нет, — сообщил я. — Поехали. Готов?

— Конечно, готов.

Я завёл двигатель «копейки».

— Куда поедем? — спросил Николай. — К ней? Я познакомлюсь с этой Яной прямо сейчас?

— Ну а чего тянуть? — сказал я. — До начала сеанса осталось чуть больше трёх часов.

По пути к Строительному переулку я пересказал Синицыну всё, что помнил о Яне Терентьевой. Сообщил ему, где Яна училась и когда закончила обучение. Вспомнил, что Терентьева сейчас вела научные изыскания: готовилась к работе над кандидатской диссертацией. Рассказал, что Яна не была за мужем (помнил, как Терентьева «тогда» радовалась, что впервые наденет свадебный наряд). Проинформировал Колю о нынешнем месте работы Яниного отца и о его планах балатироваться в городской Совет. Признал, что работа Терентьевой отпугивала потенциальных женихов.

Коля слушал меня внимательно, сохранял серьёзное выражение лица (будто при разговоре с подозреваемым). Задавал уточняющие вопросы. Изредка посматривал мне в лицо (задумчиво). В прошлой жизни я часто возил Синицына на своей машине (когда мы с Колей вместе работали). Вид сидящего в салоне (по правую сторону от меня) Николая казался мне сейчас привычным, словно после предыдущей такой поездки не прошло уже больше трёх десятков лет. Я свернул с проезжей части во двор, подогнал «копейку» к тому самому дому, где вчера беседовал с высоким усатым мужчиной.

Показал Синицыну на дверь подъезда.

— Здесь она живёт, — сообщил я. — Четвёртый этаж. Десятая квартира.

Отобрал у Николая мотошлем, вручил Коле букет из роз.

— План такой, — сказал я. — Звонишь в дверь. Спрашиваешь Яну. Предъявляешь ей своё удостоверение…

— Удостоверение-то зачем?

— Чтобы она не приняла тебя за мошенника. Милиционеры у нас пока ещё пользуются уважением. Поэтому она сразу тебя не прогонит. Говоришь ей, что она самая прекрасная женщина из всех, кого ты за свою жизнь видел. Даришь ей букет. Приглашаешь на вечерний сеанс в кино. Билеты ей покажи, чтобы она не приняла твои слова за шутку. Скажи, что через пару часов за ней зайдёшь. Не вламывайся к ней в квартиру. Не дожидайся её ответа. Сразу же уходи.

— Эээ… а ты?

— Что я?

— Мне казалось, что ты нас познакомишь, — сказал Николай.

— Разве я такое говорил?

Я вскинул брови (в точности, как это делал Колин друг, мой младший брат).

Сообщил:

— Мы с Яной Терентьевой не знакомы. Это ты меня с ней познакомишь, когда сделаешь её своей невестой.

Коля потёр усы.

— Не понял, — сказал он.

— А что тут не понятного? — спросил я. — Букет и билеты у тебя есть. Иди и закадри девчонку. Или ты испугался?

— Нет, но…

Синицын усмехнулся, посмотрел на меня.

— Ну, ты даёшь, Рыков, — сказал он. — Сразу видно, что ты Вовкин брат: такой же шутник. Эти шуточки у вас в крови.

Он покачал головой и спросил:

— Думаешь, этот твой план сработает?

«В прошлый раз ты с ней так и познакомился, — подумал я. — Только тогда это был твой план».

— Сработает, — заверил я. — Если поведёшь себя уверенно, как настоящий мужчина.

— Это я могу, — сказал Синицын. — Это я запросто.

Он склонил голову, понюхал розы.

Николай повернул в мою сторону лицо и спросил:

— Дмитрий, а зачем тебе это?

— Что именно?

— Ну… вот это всё. Ты купил цветы. Купил балеты в кино. Места хорошие, я заметил. Ты, скорее всего, ещё и приплатил за них спекулянтам сверх обычной цены. Теперь отдал всё это мне. Вместо того чтобы самому пойти к этой Яне. Я бы ещё понял, если бы так поступил твой брат. Дмитрий, зачем тебе это?

Николай дёрнул руками — букет вздрогнул.

— Действую в корыстных целях, разумеется, — признался я. — В понедельник мне понадобится твой мотоцикл. На весь день.

Коля усмехнулся. Дёрнул плечами — букет в его руках задрожал.

— Я бы и так тебе его дал, — сказал Синицын.

— А я бы в любом случае тебя сюда привёз.

Почти пять секунд мы с Николаем мерились взглядами.

— Ладно, — сказал Синицын. — На весь понедельник мой мотоцикл — твой. Даже если у меня сейчас ничего не получится.

— Получится, — сказал я. — Если ты всё же оторвёшь свою задницу от кресла и пойдёшь к Терентьевой.

Глава 13

Синицын ушёл. Я наблюдал за тем, как Коля решительно распахнул дверь подъезда и с букетом в руке шагнул через порог. Отметил, что Николай не оглянулся на меня в поисках поддержки. Увидел, как на лобовое стекло «копейки» спланировал зелёный тополиный лист. Ветер протянул его по стеклу и бросил на тротуар. В салоне всё ещё ощущался аромат роз. Такой же, какой был двенадцатого июля во дворе Ларионовского мучителя. Я подумал: «Там на клумбах розы тоже были красивые».

Откинулся на спинку кресла, сложил руки на рулевое колесо. Представлял, как Коля Синицын сейчас поднимался по ступеням. Не сомневался, что Коля проделает всё правильно. Помнил: Николай никогда не тушевался при женщинах. Скорее, он в общении с ними был даже чрезмерно уверенным в себе и дерзким. Так о нём и говорила «тогда» на поминках Яна Терентьева. Я улыбнулся. Потому что вспомнил, как Николай нам с Женькой рассказывал о своей первой встрече с Яной.

В прошлый раз Синицын впервые увидел Терентьеву во второй городской больнице, куда явился проведать приятеля. Увидел, но не познакомился с ней. Он узнал от приятеля имя «симпатичного доктора». Тот его и просветил на тему того, кем работала Терентьева. Помню, как Коля ухмыльнулся и заявил нам, что у Яны самая лучшая профессия. Сказал, что при любой другой профессии эта «роскошная женщина» вышла бы замуж задолго до знакомства с ним, с Синицыным.

Доктора Терентьеву Коля в больнице не побеспокоил. Но наведался в отдел кадров и выяснил Янин домашний адрес (тогда-то я от него и услышал о перекрёстке Строительного переулка и улицы Рыбная). Коля в тот раз не пожадничал: на следующий день купил букет цветов, приобрёл билеты в кино — сделал всё по моему сегодняшнему сценарию. Вечером Николай заявился к Терентьевой домой. Вручил слегка ошалевшей от неожиданности Яне букет и заявил, что вечером они идут в кино.

Меня Синицын со своей новой подругой познакомил уже через пару дней после их первого свидания. Они явились ко мне домой. Мы пили чай, беседовали. Уже тогда мне показалось, что Синицын и Терентьева будто бы знакомы всю жизнь. Они прекрасно понимали и дополняли друг друга. Вскоре Николай всё же купил машину. И уже через три месяца после того первого знакомства сделал Яне предложение. Стребовал с меня и с Женьки обещания, что мы явимся на его свадьбу…

Мои размышления прервал скрип ржавой пружины. Я повернул голову и увидел буквально вывалившегося из подъезда Колю Синицына. На щеках и скулах Николая пылал румянец, будто после посещения парилки. Коля смахнул со лба испарину. Он взглянул в мою сторону — на его лице расцвела довольная улыбка. Николай вытер о рубашку на своей груди ладони. Потёр пальцем усы. К моей «копейке» он подошёл с видом победителя. Но его мутноватый взгляд сообщил, что победа далась Синицыну нелегко. Я взглянул на часы — Коля пробыл в подъезде чуть больше семи минут.