Геннадий Ангелов - Заложник времени
Беглец повернулся, и увидел живого лукавого, который стоял, как ни в чём не бывало, и ухмылялся. Раны на груди не осталось, и только красные пятна на костюме от крови, выдавали происшедшее.
— Не слышишь, «сучий потрох», что спросил у тебя? Или язык проглотил от страха. Ты думал, что можно меня убить и уйти отсюда? Дурак, ты был, им и останешься!
Сатана подошёл и схватил за горло крестьянина. С лёгкостью поднял над землёй, покрутил как соломинку и со всей силы ударил об землю. Когда улеглась пыль, люди увидели чуть живого распластанного на земле крестьянина. Он лежал, стонал, из носа и рта сочилась кровь.
— Заберите его, — крикнул он стражникам, — и устройте ему «райскую жизнь». Пускай он каждый день, проведённый здесь, будет мучиться и испытывать нечеловеческий страх. Рвите его на части, после разбрасывайте куски тела по всем углам.
Стражники подняли Иван Фёдоровича, и начали срывать с него одежду, потом голого швырнули в клетку. Там уже его ждали другие гиены, и тут же окатили ледяной водой. Андрей отвернулся, чтобы не видеть весь этот кошмар, а Сатана ликовал.
— Как вы уже поняли господа, убить меня нельзя, только настоящий идиот, захочет решиться на такое. Глупость всегда стояла во главе рода человеческого. Беды, войны, катаклизмы и вот результат. Каждый из вас пускай вспомнит сейчас, какие мерзкие поступки он совершал, и мы продолжим свой путь.
Глава 26
— Вот, и пришла очередь Елены Сергеевны и Николая Ветрова, которые совершили самые тяжкие грехи! Они забрали чужую жизнь, при чём, сделали это не с целью защиты от посягательств, а наоборот, чтобы сделать свою жизнь богаче и лучше. Они дерзко, нагло, совершили преступление, не испытывая при этом угрызений совести. Начнём с вас прекрасная и удивительная женщина. Чем вам мешало дитя, которое вы задушили? Почему вы так поступили, можете сказать?
Женщина плакала навзрыд, вытирая слёзы платком.
— Простите меня, прошу вас, — повторяла шёпотом она.
В её голосе столько было горечи и досады, что Андрей вздрогнул. Ему стало жаль Елену Сергеевну, несмотря на то, что она натворила.
— Не надо жалеть, Андрей Кириллович, — сказал лукавый, обращаясь к графу.
— Я вижу по вашему выражению лица, что вы сочувствуете ей.
— Ай, — Я — ЯЙ, дорогой мой гость. А вам не жаль, то дитя, которое погибло от рук матери? Неужели вы бы простили такого человека, окажись судьёй?
— Бог учит прощать, как написано в Библии, «не здоровые нуждаются во враче, а больные». И эта женщина, раскаивается за свой поступок, пощадите её! Она молода и ещё может изменить свою жизнь в лучшую сторону, научиться добродетели и кротости.
— Вам бы граф проповедником служить! Умеете переубедить собеседника в своей правоте, только есть одно «но», которое мне мешает поступить так, как вы просите.
— Какое «но»? — спросил удивлённый Андрей.
— Это душа погибшего младенца, которая требует мщения! Он мог вырасти, стать хорошим человеком, который любил бы — Христа и церковь. Но ему не суждено было подрасти, и погиб он, от рук собственной матери. Бог прощает, я же нет, и нисколько об этом не жалею. Елена Сергеевна за свою недолгую жизнь не сделала ничего доброго. За ней нет таких поступков. Повторяю ни одного. Когда она шла в церковь, опять же по настоянию матери своей, она питала неприязнь и отвращение к святыням. Если бы вы смогли, граф, заглянуть к ней в душу, ужаснулись. Там одна ненависть, злоба и отвращение к тем, кто ниже её по статусу. Даже сейчас она лукавит и притворяется, уж поверьте мне.
— Но я могу не верить вам, — сказал с вызовом Андрей.
— Можете, только когда есть факты, которым невозможно возразить, тут уж простите. Я никогда не называл на белое — чёрным и наоборот. И не в моих правилах в такие минуты лукавить. Актёр я хороший, но только не здесь и не сейчас. Давайте сами спросим у Елены Сергеевны.
— Барышня, — сказал Сатана, и ухмыльнулся. — Допустим, вы разжалобили меня, и я вас освободил, чтобы вы делали на земле? Расскажите! Чем бы занялись, и какой сделали для себя вывод, после того как увидели своими глазами — Город греха? Только прошу, не стоит обманывать и лицемерить. Меня не проведёшь, и не надо пытаться это сделать. Умоляю вас об одном говорить — правду. Пускай она будет жестокой и нелицеприятной. Говорите, не бойтесь, что лежит на сердце вашем, которое поверьте мне, может вам доставить годы счастья на земле в таком прекрасном теле.
Андрей смотрел на красивую женщину, в надежде, на искренность. Это мог быть для неё последний шанс, получить обратно свою земную жизнь.
— Я не знаю, — сказала Елена Сергеевна. — Не хочу обманывать никого. Я столько наделала мерзостей, что нет мне прощения. Она отвернулась и горько зарыдала.
— Вот видите граф, значит я прав всё-таки? Женщина поняла свою вину, но как жить дальше не знает? Учить я её не буду, да и ни к чему это. Даже если я отпущу её, я не смогу стереть ей память, и всё то прошлое не даст спокойной и размеренной жизни. То чему её учили родители, не нашло места в сердце девушки. Потому что гордыня и вседозволенность была главной. И презрение к тем, кто по её мнению хуже, или ниже по рангу, осталось. Единственное, что я могу для неё сделать, так это не наказывать со всей строгостью и проявить сочувствие. И то, это только из-за уважения к вашей персоне, но не к ней. Пускай маленькая услуга, которую я вам оказываю, запомнится надолго, договорились?
Андрей кивнул, соглашаясь, хотя не знал, чем такое обещание может обернуться в будущем?
— Проводите сударыню, — сказал стражникам лукавый. — Будьте с ней вежливы и обходительны.
— Спасибо вам, — обратилась Елена Сергеевна к графу. — И не поминайте лихом!
Она приподняла подол чёрного платья и направилась за стражником.
— Ну, уж к вам Коленька Ветров снисхождения не будет и за ваши проделки, вы получите сполна.
Парень стоял, засунув руки в карманы. Вид у него был как у сумасшедшего, который сбежал из лечебницы. Взгляд ничего не отражал, лицо скривилось в коварной усмешке.
— А я и не боюсь! — сказал он с вызовом.
— Ты что такой отчаянный? Или не понимаешь, где оказался и с кем разговариваешь?
— Всё я понимаю, и ни о чём не жалею. Родители мои были настоящими скрягами и считали каждую копейку. Отец прятал деньги и частенько пьяным колотил мать.
— И тебе даже мать не жалко?
— Нет, не жалко, это правда. В детстве она била меня, сажала в сырой подвал, в котором я сидел по три, четыре дня. А после отец драл как «сидорову козу». Разве можно было так поступать с ребёнком?
— Били, наказывали тебя за непослушание, — сказал лукавый, — хотели только одного, чтобы ты вырос нормальным человеком. А ты? Разве ты хорошо учился или помогал родителям? Что было в твоей жизни такого, о чём бы сейчас ты нам поведал? Подумай, наверняка вспомнишь?
Сатана поправил свой костюм, и что-то шёпотом сказал стражнику, тот снисходительно кивнул и удалился.
— Вспомнил! — сказал с радостью в голосе Николай. — Я в церкви помогал строителям, которые делали ремонт и восстанавливали здание. И бедным помогал, подавал на праздники милостыню.
— Было такое? — сказал лукавый, и прищурился. — А вот верил ли ты, по-настоящему в Бога? И куда делась икона с церкви со святым мучеником Николаем?
— А откуда вы это знаете?
Парень смутился, понимая, что всё тайное, рано или поздно становится явным.
— Ты украл эту икону, а после пропил её с дружками, разве не так? Я могу назвать имена друзей твоих, с которыми ты пил и гулял, после того как продал.
Лукавый внимательно читал свиток, который принёс стражник.
— Вот здесь всё записано, — он показал свиток парню.
— Нет тебе прощения и пощады! За убийство родителей ты понесёшь самое страшное наказание из всех, что здесь есть. У тебя был шанс в жизни, всё исправить, одуматься, но ты им не воспользовался. Души родителей твоих попали в рай, но ты будешь гореть в аду, синим пламенем.
Стражники схватили Николая и привязали к деревянному столбу. После вокруг разложили солому, дрова и подожгли. Огонь быстро вспыхнул и когда языки пламени коснулись Николая, он начал орать благим матом. Запах горелого мяса со скоростью ветра распространился повсюду. Сатана безмолвно стоял возле огня, грея руки. Он был мрачен, не испытывая ни капли жалости к этому человеку. Огонь разгорался сильнее, и уже всё тело, несчастного, было охвачено пламенем. Он вырывался, кричал, но верёвки крепко стягивали молодое тело. Сатана вышел из клетки, и с силой захлопнул решётку.
— Кто ещё из вас совершил смертельный грех? Остались такие души? Пивоваров, ты, что хотел идти дальше? Или думал, что я забуду о твоём поступке? Самоубийство такой же смертельный грех, как и другие. Пустить себе пулю в грудь и выйти сухим из воды? Такое даже в сказках не случается.
