Никита Баранов - Граф с Земли
Даша обогнула очередной выступ и неожиданно оказалась у самого конца тайного хода. Лаз оканчивался небрежной аркой из балок, и выходил в длинный широкий коллектор, в котором по колено текла мутная жёлто-зелёная вода. Происхождение противной на вид жижи Виктор знать не желал, а потому старался дышать ртом, чтобы ненароком не поймать носовыми рецепторами зловонный запах и не вызвать тем самым столь ненужную сейчас рвоту, которая означала бы для организма потерю бесценной жидкости. Девушка стала идти против течения, и скорость передвижения несколько упала. Ноги едва справлялись с потоком, сил на преодоление такого препятствия почти не осталось. Даша подхватила Виктора под плечо и вместе они стали двигаться немного быстрее.
— Сколько, говоришь, тебе было? За семьдесят?
— Если точнее, то семьдесят пять. У меня, кстати, по земному календарю скоро должен быть день рождения, но теперь это всё уже не имеет значения, да? Без разницы. Сейчас лишь бы добраться до укрытия, выпить целое ведро студёной воды и как следует отдохнуть…
— Эх, грёзы-грёзы. Не волнуйся, скоро мы доберёмся до места, — подбодрила Виктора девушка. — Ты, главное, держись, не отключайся. Мне, кстати, было шестьдесят семь, когда… когда я переместилась сюда. Хочешь, расскажу эту историю?
— Было бы неплохо. Буду цепляться за твою речь и постараюсь не провалиться в небытие.
— Ну, тогда слушай. Я всю жизнь проработала тренером по альпинизму и горному туризму в целом. Всю свою жизнь, представляешь? С юношества. Сперва это было просто детским увлечением, затем я попала в местную секцию, закончила училище, а к тридцати годам уже вовсю отдыхала на зимних заснеженных курортах, да ещё и получала за это деньги… красота, одним словом! Я была настолько увлечена собственным делом, что даже и не думала о том, чтобы остепениться. Нет, честно, когда мне подруга сказала на каком-то празднике, мол, Дашенька, а ты чего это до сих пор не замужем? Интрижки втихую крутишь, да? Вот я и задумалась тогда: а ведь действительно, мне уже за тридцать, а я всё ни сном, ни духом о замужней жизни. И вдруг стала искать себе мужа, как умалишённая, представляешь? Совсем с катушек поехала.
— Разве не все едут на этой почве с катушек? — усмехнулся Виктор и раскашлялся. С губ потекла тоненькая струйка кровавой слюны.
— Не трать силы на разговоры. Мужа я так и не нашла, признаюсь честно. Были несколько ухажёров, но слишком уж мне претила мысль встречаться с овдовевшим директором тракторного завода или уже седым, но донельзя распутным семьянином, изменяющим своей жене по два раза в неделю. Так и осталась я, образно говоря, старой девой до преклонного возраста. Но я не особо жалею об одиночестве, ведь всю жизнь я посвятила любимому делу — я взбиралась на горы, каталась на лыжах, радовалась новому восходу и учила этому других. В целом, моё прошлое можно назвать счастливым.
— Как и моё, — превозмогая боль, медленно произнёс Виктор. — Лиза, любимая жена, умерла задолго до моей старости. Может, это и к лучшему, ведь она не увидела моего заката. Она не горевала, когда я увядал, когда мучился от старческих болезней. И где бы она сейчас ни была, надеюсь, она мной гордится. Гордится, что я с честью прожил те годы, что были отмерены мне без неё. Сильнее Лизы я никогда никого не любил и не полюблю, что в той жизни, что в этой. Она — моя путеводная звезда, всегда выручающая в тяжёлые времена. Она… она…
— Воу-воу, парень, полегче! — забеспокоилась Даша, поддерживая заваливающегося на бок Виктора. — Ты только держись, ладно? Забудь про разговоры, отложим всё на потом. Сосредоточься на пути.
Дальше двигались молча. Коллектор не был идеально ровным: подниматься приходилось «в горку», с которой, ко всему прочему, лился сбивающий с ног поток зловонной воды. Если бы кто-то шёл по пятам, то преследователи ни за что не смогли бы точно сказать, в какую сторону пошли беглецы.
Постепенно становилось всё светлее и светлее. Стены коллектора освещали ярко-зелёные люминесцентные грибы, таинственно переливающиеся и безумно красиво отражаясь в грязной жиже. Вскоре Даша и вовсе потушила свой «факел», и, повесив булаву на пояс, стала поддерживать Виктора уже обеими руками. Этот поход мог плохо кончиться, если бы не вовремя появившееся случайное ответвление куда-то в сторону, откуда доносились глухой свист и монотонное шипение. Девушка, выругавшись от усталости, свернула на повороте и пошла немного быстрее. Сам же Виктор уже почти не чувствовал конечностей, и переплетал ногами исключительно машинально, словно напившийся в конце недели алкоголик, ведомый под руку служителем правопорядка в ближайший опорный пункт.
— Потерпи ещё немного, — сказала Даша то ли Виктору, то ли себе спустя полчаса скитаний по канализации. — Буквально сделать пару шагов, и мы на месте.
Парой шагов дело не ограничилось. Девушке пришлось протащить на себе здоровенного мужчину ещё три сотни метров, прежде чем впереди показался свет горящего очага. Тоннель коллектора извивался, как змея, не давая разглядеть убежище издалека, и в итоге привёл скитальцев в небольшое помещение с высоким каменным сводом. Где-то наверху куполообразного свода виднелся решётчатый диск, сквозь который проходил солнечный свет, но подобраться к люку не было никакой возможности. Убранство этой странной комнаты оказалось уютным относительно всей остальной канализации: пол здесь отличался относительной сухостью, в обложенном кирпичами кострище дотлевали алые угли, а подле костра лежал прислонённый к стене матерчатый топчан. В углу неподалёку стоял открытый ящик, из которого торчали разного рода полезные для выживания вещи: лопата, топор, несколько мотков верёвки, какая-то одежда и что-то ещё.
— Уж извини, малыш, перекусить пока нечем. Но ты пока располагайся и отдыхай, ладно? Набирайся сил, в ближайшем будущем нам предстоит совершить многое.
Даша аккуратно уложила Виктора на топчан, засунула под голову некое подобие подушки, укрыла рваным пледом, а сама уселась рядом и протяжно вздохнула:
— Ну и тяжёл же ты, дружище, — хмыкнула девушка. — Но я справилась. Я сильная.
Виктор наконец мог расслабиться и предаться невозмутимому бездействию, но по какой-то причине разум не давал телу уснуть. Снова разгорелась обезображенная кисть, заныли отбитые бока. Не на шутку разболелась голова, и боль эта предательски спускалась ниже, в зубы и челюсти, принося с собой страшный озноб.
— Как же мне плохо, — прошептал Виктор и крепко зажмурил глаза. Спустя мгновение он укрылся с ног до головы, и из-под пледа попросил: — Пожалуйста, продолжи свой рассказ.
Девушка пожала плечами:
— Уверен, что тебе это окончательно не забьёт мозг? Ну, смотри мне. Как я уже говорила, семью завести у меня так и не получилось. Хотя, конечно, «завести семью» звучит примерно как «завести собаку», да? Не важно. До седой старости я всё гоняла на лыжах, учила детей выживать на дикой природе и мечтала о собственном ребёнке, но было уже, как ты понимаешь, поздно. И вот, однажды, возвращаясь из очередного приключения, я заклевала носом за рулём. Я вела машину по горному серпантину, как вдруг уснула, представляешь? Устала. Уснула. Вечер, туман, успокаивающая музыка… вот меня и угораздило. Машина вылетела с дороги, пролетела над обрывом тридцать метров, приземлилась на бок и сделала ещё с десяток кувырков, прежде чем врезалась в широкую сосну. Каким-то образом случилось возгорание, всё вокруг заполонил едкий дым. Не понимаю, как я тогда не вырубилась сразу? Зачем всё запомнила?
— По тебе не скажешь, что ты побывала в смертельной аварии.
— Разумеется. Последнее, что я помню, это как сосна, в которую я врезалась, рухнула на крышу машины. Следом настал капут, мрак. Очнулась в больнице. Врачи всё сновали туда-сюда, лепетали что-то про «чу-у-удо!», а на самом-то деле это было самым настоящим адом, и я пожалела, что не умерла в аварии. Обе ноги и правая рука отсутствовали, причём если от ног ещё остались небольшие культи, то на месте руки не было абсолютно ничего. Кроме того, всё моё тело испещрилось рваными ранами, лицо и грудь превратились в один сплошной ожог. Волос, разумеется, не осталось, я почти перестала что-либо видеть, даже себя в зеркале рассмотреть толком не смогла. Зубов и вовсе не осталось, равно как и половины языка — его я чертовски прокусила во время аварии, так что единственные звуки, которые мне удалось тогда произнести, были похожи на мычание телёнка. Вот и скажи теперь, Виктор, кому нужна шестидесятисемилетняя старуха без ног и руки, уродливая, ненужная, не имеющая ни внуков, ни даже детей? Как я могла надеяться на чудо?
— Сочувствую, я бы ещё легко отделался, умерев от рака, — искренне произнёс Виктор из-под пледа. — Но что случилось дальше? Появился Лагош?
— В точку. Он зашёл в палату в докторском халате, представился моим новым лечащим врачом. Стал вести себя очень странно: заговорил об иных мирах, о жизни и смерти, о безграничных возможностях и глупости семи миллиардов серых мышек, что живут на этой планете. Именно в этот момент Лагош и предложил мне вновь стать восемнадцатилетней девчонкой с длинной косой, иметь красивое и сильное молодое тело, получить возможность начать всё заново, возможно даже создать семью, которой у меня никогда не было… но только в ином мире, то есть здесь. И я, не раздумывая, согласилась.
