Василий Сахаров - Тропы Трояна
– Разоружить и обыскать. Вязать не надо. Всех в подвал. Стражникам не выдавать. Нет у нас пленников, и всё тут. Кто и зачем напал, не знаем.
– Понял.
Поято занялся степняками, а я вместе с охраной вышел к воротам. Паладины Бернара из Клерво были совсем близко, я это чувствовал. Один. Два. Три. Четыре и пять. А рядом протопоп Исаак, которого я пару раз встречал в Софийском соборе. Гнаться за ними смысла не было, они ребята ушлые и вёрткие, оторвутся. А беготня по ночному Киеву ничего, кроме неприятностей, не принесёт. Но это ничего. Мы ещё встретимся.
Шаг вперёд – и вокруг меня смыкаются щиты. Я поворачиваюсь на знакомый фон, который принадлежит Зальху, и кричу:
– Седрик фон Зальх! Выходи! Не бойся! На этот раз я убью тебя быстро! Твой проклятый учитель погиб на моих глазах, так последуй его примеру! Сдохни, и мир станет чуточку светлее и чище!
Ответа нет, но я чувствую ярость и ненависть моих врагов. Ну-ну, позлитесь, гамадрилы крестоносные. Может, совершите опрометчивый поступок, и я этим воспользуюсь. Шакалы! Здесь вам не Европа. Здесь вы на моей родине, а не я на вашей. Так что всё равно найду, где вы прячетесь. Найду и прикончу.
Глава 11
Киев. Лето 6656 от С. М. З. Х.
Я посмотрел на пленного дака, с которым бился минувшей ночью и которому оставил жизнь. Но он, гад такой, всё равно попытался удрать. Неблагодарный человек или, что будет правильней, очень упёртый. Киевским властям, в лице боярина Фёдора Брагина, которого мои разведчики ещё пару седмиц назад завербовали, его не выдали, а он тут коленца выкидывает, от пут освободился и охранника вырубил.
Однако от нас не сбежишь. Поймали душегуба практически сразу, а потом в очередной раз приложили его по голове, на этот раз древком копья, и приковали к стене. Надёжно. Не сбежит. Как только на постоялом дворе, который к утру очистили от трупов, воцарился порядок, я спустился в подвал, поставил перед пленником табурет и сел. Следовало с ним поговорить, и Поято Ратмирович предложил сразу же начать с пыток. Но я решил, что убийца не сломается и, когда не сможет терпеть, запросто откусит себе язык или остановит сердце, – есть на Балканах, откуда убийца родом, такая практика ещё со времён спартанцев. Вот его напарник, ромей, моментально всех сдал и рассказал о планах протопопа Исаака Комита, а волк не такой. Подобно мне, славянским волхвам и ведунам, а также другим последователям родовых культов, он – осколок старого мира, который, как мне казалось, не по своей воле работал на императора Мануила Комнина и восточных христиан. А раз так, можно попробовать с ним договориться. По крайней мере, стоило попытаться.
Пленник, рослый бородатый брюнет с сильными руками, слегка вытянутым лицом и желтоватыми, звериными глазами, попытался померяться со мной взглядом. Однако я оказался сильнее его, и он сник. Душа дака при этом разрывалась на части, он о чём-то сильно сожалел. Но вида не показывал. Лицо было равнодушной маской, словно он полный дебил, только слюны на подбородке не хватало, и невольно мне вспомнился фантастический рассказ из прошлой жизни, кажется американский. Человек поймал в ловушку демона, и тот в обмен на освобождение согласился выполнить любое его желание. Поимщик потустороннего существа оказался альтруистом и загадал, чтобы все люди на земле были счастливы. Демон его желание исполнил и исчез, а человек вышел на улицу и увидел, что люди вокруг него улыбаются. Они стали идиотами, и улыбка навсегда прилипла к ним. Вот такая история. Впрочем, фантастика и есть фантастика. Пора переходить к разговору с волком в теле человека.
Встав, я вплотную приблизился к даку и обхватил его голову ладонями. Лёгкий толчок, лицо дака приподнялось, и вновь я всмотрелся в его глаза. Убийца попытался закрыть их, но не смог. Моя воля была сильнее, и я быстро подавил его внутреннее сопротивление. Ты подчинишься мне! Ты ответишь на мои вопросы! Я твой хозяин и покровитель, который поможет тебе! Бойся меня и уважай! Говори, и ты ещё сможешь изменить свою судьбу!
Волк мой посыл услышал. И я спросил:
– Как тебя зовут?
Пленник крепко сжал челюсти. Он не хотел отвечать. Но отмолчаться у него не получилось, и дак выдохнул:
– Я Валентин Кедрин…
– Почему ты, волк, служишь чужеземцам?
– Деньги… Они хорошо платили мне… Всегда… И меня это устраивало…
– И только?
– Нет… У них моя семья… Жена и три сына… Когда хотел уйти, меня прижали…
– Значит, ты стараешься ради них?
– Да…
– А освободить родню не пробовал?
– Пытался… Но не смог… Один был… С женой бы оторвался, а с детьми нет… Младшему ещё и года не исполнилось…
– Как поступят ромеи, когда узнают, что ты попал в плен?
– Убьют моих близких.
– А если они решат, что ты погиб?
– Не знаю… Как начальник решит…
– А кто у тебя начальник?
– Здесь протопоп Исаак Комит, а в Константинополе главный секретарь куропалата.
– Куропалат – это начальник императорской охраны? – уточнил я.
– Он самый. Но куропалаты меняются часто, а глава секретариата – нет.
– И как его зовут?
– Алексей Драга.
– Серб?
– Не знаю, но не ромей… Это точно…
– Чего ты больше всего хочешь?
– Вернуть свободу своей семье.
– Ясно. – Я помедлил, заметил в глазах убийцы панический страх и спросил его: – Что ты сделаешь, если я освобожу твоих близких?
– Стану служить тебе.
– А ты этого хочешь?
– Не знаю… Наверное, нет… Но ты мне понятней, чем ромеи, мольфар… В тебе нет гнили и двуличия…
Я отпустил дака и вернулся на табурет. Пленник слегка тряхнул головой, наверное, прогонял навеянный мной посыл подчинения, и я предложил ему:
– Продолжим наш разговор?
Короткая заминка, гневный взгляд зверя, которого вынудили подчиниться, и ответ:
– Да.
– Я могу помочь тебе вызволить из плена семью и переправить вас в Киев или ещё дальше, в Новгород или Венедию, где вас не достанут. Тебе это интересно?
– Само собой. Но за это я должен сдать тебе своих прежних нанимателей?
– Правильно мыслишь. Я хочу уничтожить посольство ромеев. Однако сделать это явно очень трудно, и потому мне нужно знать, где их потайной выход в город.
– А ромейский шпион этого не знает?
– Нет. Он рядовой исполнитель.
– Мне известно, как незаметно проникнуть к ромеям, и я укажу на подземный ход.
– Вот и хорошо. Сейчас придёт мой человек. С ним ты обговоришь детали и расскажешь всё, что знаешь о наших общих врагах и о своих делах.
– А когда меня отпустят?
– После того, как посольство имперцев будет уничтожено, и ты лично запачкаешься в крови ромеев.
– Кровью вяжешь?
– Да, иначе никак.
– Ладно. А что потом?
– Займёмся освобождением твоих близких.
– А если ты меня обманешь?
– Ты мне нужен, и если понимаешь, кто я, то знаешь, что мне нельзя нарушать свои обещания. Сказал, помогу, значит, так и будет.
Кивнув даку, я покинул подвал. За дверью меня ожидал Бравлин Осока, который спросил:
– Что дальше, Вадим?
– Поговоришь с ним, – кивнул я назад, – и узнаешь всё, что нам нужно. Подходы к ромеям, расположение комнат на их постоялом дворе, количество охранников, где Исаак хранит переписку и документы, где прячутся латиняне и какие задания выполнял этот убийца ранее. А затем готовь воинов. Нагрянем на имперцев, и всех под нож. Всех, кроме спафария Андроника, если он там окажется. Думаю, он нам ещё пригодится. В общем, так. Ромеи сделали свой ход, и теперь наша очередь.
– А с остальными пленниками как поступить?
– Шпиона убить, а со степняками сам разберусь.
Осока направился к Валентину Кедрину, а я решил заняться мужчинами рода Гэрэй. Они, в отличие от дака, сбежать не пытались, вели себя относительно спокойно. Да, своих павших соклановцев оплакивали, но в целом держались достойно. Поэтому отношение к ним было соответствующее, и с сыном погибшего вождя я разговаривал не в подвале, где раньше стояли бочки с квашеной капустой и солёной рыбой, а наверху, в обеденном зале.
Лишь только я сел за стол, как хозяин постоялого двора, лично, принёс завтрак на двух человек. Тарелки с кашей и жареная свинина, кувшин с горячим взваром, кружки, ложки и свежий хлеб. Просто и сытно. Для меня и моего собеседника, на которого я имел некоторые виды. А помимо того на краю появилась ещё одна тарелочка, плоская, с молоком для живойта. Всё готово, можно приступать, но хозяин постоялого двора уходить не торопился. Он что-то хотел от меня, и, прислушавшись к его внутреннему состоянию, я всё понял и сказал:
– Не беспокойся, нападений больше не будет. Слово даю. Если кто будет спрашивать о событиях этой ночи, ты ничего не видел и ничего не знаешь. За беспокойство заплатим серебром, а длинный язык можем отрезать.
