Константин Муравьёв - Где-то там
И только тогда я смог стойко удерживать взгляд на этом непонятном островке стабильности, а после этого случилось нереальное событие.
Хаос водоворота окружающий меня, приобрел стабильность и упорядоченность. Я и в нем стал улавливать островки спокойствия и мог спокойно удерживать их в области своего внимания.
А сам водоворот из сплошной мельтешащей разрозненными структурами стены превратился в гармоничный и предсказуемый хоровод отдельных объектов различной величины.
Как только я осознал это, пришло понимание того, что только нужно потянуться к любому из них, и он окажется у меня в руках, или если понадобиться, объект сам приблизится ко мне. Что это за объекты я не мог разобраться, но как только осознал свою власть над ними, то мое странное полутрансовое состояние прекратилось.
И я, как и в предыдущий раз, повалился на кору дерева. Мышцы совершенно одеревенели и не слушались меня. Постепенно по телу разливалась чувствительность, а вслед за нею приходила боль и судороги.
«Лучше уж было ничего не ощущать», — подумал я, когда мое тело в очередной раз выгнуло дугой от прокатившейся по телу волны мгновенной боли.
Но все когда-нибудь кончается, закончилась и моя расплата болью, за что-то пока непонятное мне.
И сейчас лежа на спине и вдыхая какой-то пряный аромат, идущий слева, я ощущал настоящее блаженство, но чувству гармонии и счастья как обычно помешали.
В этот раз, даже не удивившись возмущенному попискиванию о «глупом Детеныше Прасва» раздающемуся где-то рядом со мной, я, повернув голову, увидел Рыкуна сидящего слева от моей головы.
Аромат шёл оттудаже.
Это лежали видимо яйца какой-то птицы, источающие такой манящий запах.
Не особо спрашивая разрешения, я потянулся к ближайшему из них и, разбив краешек, выпил его. Та же участь постигла и оставшиеся шесть штук. Голод, проснувшийся во мне вместе с моим пробуждением, отступил. Стало значительно легче и комфортнее, но все равно ощущалась жуткая жажда.
«Сколько же я был в отключке», — проползла ленивая мысль в моем сознании, на что оно само же достаточно четко и ответило.
«Сорок девять часов».
Осознав цифру, которая была даже больше предыдущего раза, я, собрав силы и не приглядываясь к окружающему миру, потопал в четко ощущаемом направлении живительно озера, на автомате обходя попадающиеся мне на пути листья.
Пройдя не больше нескольких шагов, я так же, не придав этому особого значения, отмахнулся Клыком от бросившейся на меня помеси жабы и паука, спустившейся откуда-то сверху и продолжил свой прерванный путь.
Дойдя до озера и стянув с себя одежду, по уже заведенной традиции я повалился в воду, да так и заснул, только положив голову на край берега.
Прошло шесть часов, и я снова полностью обновлённый и здоровый. Энергия так и плещет через край.
Встряхнувшись, посвежевший и полный сил я пробрался к берегу.
Но, уже выбираясь из воды на берег озера, меня посетила одна не очень приятная мысль.
«Нужно что-то делать с такими моими выпадениями из реальности. То, что я еще жив, можно списать только на мое неимоверное везение, но продолжаться вечно оно не будет. А поэтому необходимо что-то придумать».
И тут же не откладывая в долгий ящик, посчитав это одной из самых первостепенных задач, так как не знаю, когда меня прижмет в следующий раз, сел на край озера и стал размышлять над возникшей у меня проблемой.
«Возникает это состояние когда изучение тех или иных умений или усвоение тех или иных знаний требует кардинальных изменений в моем организме. Это бесспорно. Но вот как предугадать, какие всплывающие из моего подсознания знаний должны усваиваться и изучаться без каких-то последствий для моего организма и состояния, а что из этого потребует продолжительной работы и внутренних преобразований?»
На этой мысли я и остановился, но потом все-таки решил.
«Не может быть такого, чтобы механизм контроля не был предусмотрен. Ведь не один же я попадал в такие ситуации».
И тут я понял, вернее даже вспомнил, что такой механизм есть, но у меня он почему-то сейчас отключен.
«Нужно вернуть его в работу», — пришла вполне здравая мысль, — «но вот как?»
Хотя чего гадать, по сути, до сего момента все мои желания выполнялись, если такая возможность существовала. Так почему не захотеть получить в свои руки контроль над этой функцией или процедурой управления?
Решив все таким образом, я сосредоточился и постарался четко сформулировать свое пожелание по передаче мне дальнейшего контроля по управлению и развитию того списка умений, что мне достался в наследство от неизвестных доброжелателей.
Какое-то время ничего не происходило, и я решил уже, что ничего из этого не вышло, как у меня в мозгу (сознании) загорелся некий слегка тускловатый интерфейс какой-то явно предназначенной для ввода команд или запросов консоли, со своей практической админской точки зрения догадался я.
«Ну, вот мне и выдали инструмент управления», — пришло простое осознание увиденного факта.
Только как им пользоваться, остается под большим вопросом.
«Ну, с работой, методом научного тыка, я быстро разберусь», — не расстроился я незнакомой форме достаточно сложной консоли, главное у меня теперь есть возможность для осуществления хоть какого-то контроля того, что происходит со мной, и у меня реально появилась способность управлять этими своими не слишком понятными изменениями.
Но кроме этого, еще одна мысль не давала мне покоя.
«Кто дал мне доступ к интерфейсу сейчас?»
Как мысленно я не задавал себе этот вопрос, ответ на него мною так получен и не был.
Оставив его решение на то время, когда у меня появиться больше информации о происходящем, как со мной, так и вокруг меня, я постарался хоть приблизительно понять, как работать с выданной мне консолью управления, некого виртуального компьютера.
Почему-то именно такое стойкое впечатление у меня создавалось, когда я обращал на нее внимание — это некий логический аппарат внедренный мне в сознание.
«Ясно, что управление мысленное», — но, сколько я не пытался направлять вопросы вглубь себя, интерфейс на них так никак и не прореагировал.
«Что-то я делаю не так», — в который уже раз, остекленевшим взглядом уставившись на гладь озера, подумал я.
Мне нужно что-то, я стараюсь об этом подумать и если есть возможность мне это дать, то должно работать — по идее все выглядело просто.
Но на практике этого не было.
Зациклившись на этой мысли и войдя в некий транс, я впал в какое-то состояние контролируемой медитации и начал пошагово анализировать всю последовательность действий, которые я совершал до того, как впадал в то состояние ступора, во время которого во мне происходили нужные изменения и преобразования, и после которого проявлялись необходимые знания.
И тут я понял.
Основой служило не мое желание что-то узнать или сделать.
Основа — это начало совершаемого действия, которое видимо и являлось толчком процесса, а уж только потом во мне рождалось понимание того, как и что делать или выполнять.
Так было и с умением работать с кинжалом и Клыком. Или когда метал камни очень своеобразным и нетипичным для меня способом в того странного осьминога. Так было и когда я попытался воссоздать систему двуручного боя. Это же со мной произошло и в последний раз, когда я самостоятельно постарался определить свойства того жёлтого камешка.
Видимо аналогичные действия, выполнялись мной и во всех предыдущих случаях, но там я не могу этого точно утверждать, из-за того, что тогда процесс освоения новых знаний не требовал много времени и проходил на лету.
И тут я почувствовал, вот оно. Именно это и являлось базовым импульсом для изучения новых знаний и овладения новыми умениями.
Но главное, я понял, что это не основная функция того интерфейса, что высвечивался у меня в сознании. Это только малая часть его возможностей. И мне жизненно необходимо раскрыть весь его потенциал.
И только по какой-то нелепой случайности или ошибке мне неосознанно предоставили к нему полный доступ, и забрать его обратно уже не было никакой возможности.
Так как, единожды получив его, я в любой момент мог им воспользоваться, воссоздав его в своем сознании.
«С этим более-менее разобрались», — констатировал я, — «нужно будет попробовать воспользоваться интерфейсом, но что-то прямо сейчас ничего в голову сразу не приходит».
И уже более осмысленно посмотрев на гладь озера, до меня, наконец, дошло, что я все еще сижу на его берегу, в одних плавках, с тех пор, как отдохнув, покинул его гостеприимные воды и выбрался на берег.
Именно сейчас я и ощутил жуткий голод и дикие спазмы в желудке.
Но немного оценив свое состояние, понял.
«Пить не хочу».
