Арника. Путь к счастью (СИ) - Дант Анна

Только вот потревожили нас не бандиты, а обычная болезнь…

Утром мама не встала к завтраку. Я заглянула к ней, но она крепко спала.

Не стала будить, сама осмотрела ребёнка, который как и большинство детей подцепил простуду, сама накормила животных, приготовила обед…

Но и к обеду мама не вышла.

Тревога нарастала.

— Мам, ты как себя чувствуешь? — я тронула маму за плечо.

Она распахнула мутные, опухшие глаза и слабо улыбнулась.

— А, Аринка. Ты не волнуйся так, я просто приболела.

— Так ты скажи, что делать? Может травок каких заварить? Или за лекарем отправить? Давай отправлю! — мне стало страшно. Терять близких всегда страшно.

— Не суетись, Арина. Я уже говорила, нет лекарства от старости. Пришёл мой срок.

— Какой срок? — тихо переспросила я, побледнев.

— Сядь рядом, расскажу тебе кое-что. А ты запоминай, пригодится.

Я села на край кровати и сжала худую, прохладную руку.

— Может как-нибудь можно помочь?

— Тише ты, не перебивай, — шикнула мама. — Привычка у тебя везде слово вставить. Молчаливее надо быть, поняла? И Янку учи молчать больше.

— И что же? Всегда молчать? — фыркнула я.

— От дурёха! Слушать больше надо, а не болтать.

— Я поняла, — скрыв улыбку, серьёзно ответила я.

Только вот маму было не провести. Знала она меня, знала очень хорошо, хоть и прожили мы вместе не так уж и много. А может…

Надежда во мне цвела буйным цветом. А может впереди ещё долгая и счастливая жизнь? Может мама просто простыла, полежит несколько дней и встанет.

Только вот внешний вид говорил о другом. Серость кожи, тяжёлое дыхание, отсутствие аппетита и даже жажды.

И всё равно хотелось надеяться и верить.

— Послушай, дочка. Однажды, к тебе придёт человек. Он будет странно одет, будет растерян и говорить что-то несусветное. Так Валенсия требует долг за помощь. Только вот ещё… Знай, что как только человек такой появился на твоём пороге, так и смерть идёт за тобой.

— Это что же, Валенсия…, - растерялась я.

— Нет, что ты. Богиня не забирает жизни, она просто знает срок и даёт возможность сделать доброе дело.

— Но тебе же ещё рано. Может ты просто болеешь? — я всхлипнула, не сдержалась.

— Не тешь себя глупой мечтой, Арина. Я умираю, но я рада, что вы появились в моей жизни. Ты главное береги себя. Себя и дочку. И знаешь, что самое важное?

— Что? — сипло спросила я.

— А то, что Валенсия не даст вам погибнуть. Вы будете жить, найдёте своё счастье. А теперь иди, я устала.

Мама закрыла глаза, а у меня чуть сердце не остановилось. Казалось, что она сделала последний вздох. Но нет, грудь мерно поднималась и опускалась.

Укрыв маму одеялом, я вышла из комнаты и уткнулась лбом в стену.

— Мам, ты плачешь? — с тревогой спросила Яна, подходя ко мне. — Что-то произошло?

— Ничего, малышка. Я просто ударилась больно, но сейчас всё пройдёт. Беги, поиграй с Локи.

Янва убежала, а я вышла на задний двор и присела на скамейку. Чувство безысходности самое противное. Тебя распирает от желания сделать хоть что-то, куда-то бежать, стараться, но… Но всё бесполезно. Надо просто пережить.

Новость о мамином самочувствии разлетелась по деревне со скоростью света. Я не вдавалась в подробности, просто говорила клиентам, что мама приболела и принять не может. Кто-то фыркал и уходил, не желая принимать от меня помощь, кто-то оставался, понимая, что помощи ждать неоткуда. А кого-то я отправляла к целителям, потому что что-то простое вылечить смогу, а для чего-то нужен профессионал.

По деревне поползли слухи, что баба Веся присмерти. Домыслы были не так уж и далеки от реальности, мама чувствовала себя с каждым днём всё хуже и хуже, но всё также старалась улыбаться и обещала, что первый день весны встретит с нами.

Жители деревни напряглись. Прекрасно понимая, что помощи им ждать, кроме как от меня, больше неоткуда, деревенские перестали возмущаться стоимости услуг. Конечно, была попытка напакостить, продать нам муку дороже. Но… Но в соседнем доме простыла женщина. А так как муж ходит на охоту, то ей одной смотреть за тремя детьми сложно, а тут ещё и голова болит от температуры, да горло саднит. Она то и заплатила за лечение, и муку продала, потому что слухи слухами, а только в случае чего хоть помирай, помочь будет некому.

Со временем бухтеть перестали, исправно платили монетки и даже нос не воротили. А кто принципиальный, тот… Тот лечился своими силами, отправляя ко мне соседских детишек.

На самом деле, смешно было наблюдать за этой тихой злобой. Конечно, я понимала, что это всё временно, когда-нибудь громыхнёт. Но я искренне надеюсь, что мы уедем раньше. Как будем добираться до города, вдвоем, я не знала. Единственный верный вариант дождаться ярмарки и уже вместе с деревенскими доехать на телеге. Ярмарка будет проходить в начале весны, но я не могу бросить маму умирать в одиночестве. А точный срок я не знаю.

То, что мне придётся её хоронить, отзывалось болью в груди. Хотелось бы, чтобы всё было по другому, чтобы мы вместе уехали и прожили ещё долго, но жизнь вносит свои коррективы. Янке было сказано, что бабушка приболела. Пока так, слишком мала, чтобы проводить с ней разговоры о жизни и смерти.

Погода постепенно улучшалась. Морозы уже отступили, как и ветер. До оттепели ещё недели три, не меньше. А там уже и весна наступит, со слов живущих здесь.

Этот день не отличался от других. Единственное, соседка приходила, просила дать что-нибудь, чтобы ребёнка скинуть. Не люблю этого, но и лезть или переубеждать права не имею. Отдала настойку, про себя усмехнувшись названию растений, из чего она была сделана.

Арника горная…

Покормив живность и подоив козу, я убрала со стола посуду после ужина, помогла Янке помыться и принялась готовиться ко сну. Уже перед тем, как идти спать, я заглянула к маме. Она уже спала. К счастью, спокойным сном, потому что последнее время её всё чаще мучили боли. Укрыв маму одеялом, я чмокнула в морщинистую щёку и направилась к себе.

Сон не шёл, не смотря на то, что день был загружен донельзя. Я ворочалась, вспоминала прошлую жизнь, своё попадания сюда. Даже подумала, что мне не надо было называться дочерью местной травницы. Достаточно было сказать, что я подруга её дочери, а Янка моя сестра. Тогда ведь многих проблем можно было избежать, но…

Но я тогда не могла думать логично, а мама растерялась и нашла единственный, по её мнению, верный вариант.

А ещё мне кажется, она специально назвала меня дочерью, а Янку внучкой. Чтобы заполнить ту дыру в сердце, которую выжгла боль от потери настоящей Арники.

А кем заполнить дыру мне? Я второй раз теряю родных. Пусть не по крови, но я отношусь к маме, как к родному, близкому человеку.

Не знаю, чувствовала ли я что-то, или просто была бессонница, но сон не шёл. И слава всем богам, потому что едва слышные стоны из соседней комнаты спящая я не услышала бы.

Накинув халат, пошла к маме, чтобы в очередной раз спросить, можно ли хоть как-то помочь. Да и в принципе моё присутствие облегчало страдания. По крайней мере, я на это надеюсь.

— Аринка, подойди, — шепнула мама, протягивая ко мне худую руку.

— Чем-то помочь? — я присела на край кровати и взяла маму за руку.

— Помочь ты не сможешь, милая, — усмехнулась она. — Ты мои инструменты не забирай, а вот травник обязательно. И мой, и тот, который купили.

— Мам, такое ощущение, что ты прощаешься, — я пыталась пошутить, но шутка не удалась.

— Ты права, милая, прощаюсь. Чую, что не переживу эту ночь. Жаль, что до ярмарки не дожила, но ты как-то продержись здесь без меня, а потом уезжай. И вот ещё, открой сундук.

Я не стала спорить, делая всё, что мне говорят.

— Там мешочек, видишь? Корешки сушёные, очень редкие. Ты их забери себе. Продашь потом или в лекарства добавишь. Это жив-корень, редкое растение, но практически волшебное. Излечивает практически от всего.

— Так может тебе его принять? — с надеждой спросила я.