Алексей Замковой - Лесной фронт. Благими намерениями…
Думаю, то, что девчонку мы в конце концов уболтали – главная заслуга в этом именно перспективы стать медсестрой. А еще лучше – врачом. Постепенно, под напором уговоров всех членов отряда, кроме лежащего без сознания Антона, Ляля согласилась пойти с Максимом Сигизмундовичем. На радостях, я даже пообещал заходить время от времени в гости.
Попрощавшись еще раз, врач с Лялей, в сопровождении Славко и Казика, отправился в обратный путь.
****Сразу же, после ухода врача, мы свернули лагерь и перешли на другое место. Недалеко – километров на пять. Но и при таком, относительно небольшом, расстоянии, "переезд" закончился только к середине ночи. Не буду подробно описывать все прелести перехода по ночному лесу. Скажу лишь, что наш отряд, сильно потрепанный в прошлом бою и отягощенный несколькими ранеными, один из которых был лежачим, кое-как преодолел эти трудности и, остановившись на более-менее подходящем месте, без сил завалился спать.
Утром, когда я все же смог открыть глаза, сразу же вспомнилась настойчивая просьба Максима Сигизмундовича обязательно посетить хутор Чеславин. Что такого в том хуторе, что врач предложил туда сходить? Причем – повторил свою просьбу несколько раз. Мыслей о ловушке или прочем предательстве со стороны врача не возникало. Максим Сигизмундович слишком много для нас сделал, чтобы вот так отправить в лапы врага. И впечатление он произвел самое лучше… Конечно, согласиться помочь раненым он мог из-за того, что другого выхода не было, но… Не верится в это! Значит, на хутор действительно надо заглянуть. Не просто так врач дал такой совет. Сейчас позавтракаем и отправимся.
Но вначале я решил посмотреть, как там Антон. Поднявшись, я подошел к носилкам. Боец мирно спал. Не метался в бреду, не истекал потом в лихорадке. Просто спал, тихо посапывая. Проверил температуру – лоб теплый и не обжигает ладонь, как вчера. Помог все-таки врач! Даст Бог – Антон скоро и на ноги встанет.
Все остальные тоже уже проснулись. Славко и Казик о чем-то перешептывались, Ян, нахмурив брови, копался в мешках, Генрих сидел и, с философским выражением лица, разглядывал, плывущие в небесной дали по своим делам легкие облачка, Алик крутил в руках винтовочный затвор… Просто идиллия – туристы на отдыхе. Если бы не раненый и не оружие.
— Что там у нас? — я подошел к Яну.
— Продуктив мало, — тот отвлекся от своего мешка и посмотрел на меня. — На сьогодни хватыть, а потим…
— Понятно, — вздохнул я. Вот и еще одна головная боль. Нет, пора уже хорошенько подумать над организацией нашего отряда. Причем, давно пора. — Ты хутор Чеславин знаешь?
— Знаю, — кивнул Ян. — Там Сидорчуки до вийны жылы. А шо там сайчас…
— Вот и проверим, — подытожил я. — Поедим, и пойдем.
После завтрака, за которым мы таки покончили с остатками запасов продовольствия, я выставил посты, оставил Генриха за старшего и, в сопровождении Яна, двинулся к хутору Чеславин. По пути вспомнилась мысль, что пора уже прекращать метаться туда-сюда и начинать действовать организовано. А то, сколько можно проводить операции, полагаясь на удачу и случайную информацию? Нет, пора выстраивать систему – хозчасть, разведка… Может это, в отношении нашего маленького отряда, половина бойцов в котором ранена, и звучит смешно, но начинать с чего-то все равно надо. Я решил, что в первую очередь следует решить вопрос с подходящим местом для постоянного лагеря. В самом деле – сколько можно вот так кочевать по лесу и спать на голой земле? Хотя бы шалашики какие-то надо сделать для начала. А потом, когда раненые вернутся в строй, можно подумать и о более капитальном жилье – землянках, например. Ответственным за этот вопрос я решил назначить Яна. Мужик он – хозяйственный. Кроме того, как местный житель, окрестные леса должен, хотя бы в общих чертах, знать. Вот пусть и отвечает за поиск подходящего места и строительство лагеря. Вторым вопросом на повестке дня стояла проблема снабжения. До сих пор, мы питались исключительно тем, что находили в местах проведения операций. Но ведь эти операции не были нацелены именно на добычу припасов – просто нам, пока что, везло. Разжились едой на лесопилке, забрали продукты со стола в доме у старосты… А если в следующий раз с продуктами не сложиться? Голодать будем? Нет, здесь нужен системный подход. Только кого здесь назначить ответственным? В принципе, выбор не велик. Антон пока что нетрудоспособен, Славко и Казик – слишком малы, кандидатуру Алика, вспомнив, что именно из-за него мы тогда так прокололись в Сенном, я тоже не видел на ответственной должности. Остается только Генрих. Его же, как знающего немецкий язык и, поскольку в процессе выполнения задач по снабжению он будет сталкиваться как с немцами, так и с местным населением, пока что сделаем и ответственным за разведку. А дальше – посмотрим.
А ты сам? — шепнул внутренний голос. — Сам ты за что отвечать будешь? За все! — ответил я ему. Как командир, я в любом случае, отвечаю за все, независимо от того, есть кто-то отвечающий за отдельное направление или нет. И за лагерь, и за продовольствие, и за разведку, и за планирование любых операций, и за их осуществление… И за гибель бойцов. За все отвечаю я. Особенно – за последнее.
К хутору мы вышли где-то к середине дня. Солнце высоко стояло в зените, пуская сквозь густую листву золотистые лучики. Щебетали птицы, жужжали какие-то мошки… Хорошо в лесу! Сейчас бы шашлычки… Или с металлоискателем побродить… Последняя мысль вызвала горькую улыбку. Какой металлоискатель? Я сейчас сам – ходячий склад железа, найти которое был бы не против любой копатель. Причем, это железо не ржавое-трухлявое, а вполне работоспособное. "Парабеллум", штык-нож, фляга, зажигалка… Что мне искать? Тем более, что сейчас все мое снаряжение, в будущем годное лишь для того, чтобы служить антуражным украшением на полке, нужно мне, в первую очередь, для того, чтобы сохранить себе жизнь. И не только себе.
Сразу на хутор мы решили не заходить. Даже не так – мы ничего не решали. Чисто автоматически, не сговариваясь, мы подкрались к хутору со стороны леса и залегли, наблюдая за происходящим там. Из кустов нам открывался прекрасный вид на небольшой, но ладный бревенчатый домик под двускатной, крытой дранкой, крышей, скаты которой спускались до самой земли. Первой мыслью, которая пришла мне в голову, было то, что этот хутор идеально подошел бы в качестве декорации к какой-нибудь сказке. Например, "Маша и медведи". Просто идеальное жилище для медведей! Никакого забора вокруг дома не было. Дом просто стоял на небольшой полянке, а из леса в "озеро" утоптанной земли перед его дверью вливалась "река" дороги. Наша позиция располагалась напротив правого угла домика и с нее просматривалась входная дверь и правая стена, а точнее – правый скат крыши. Сколоченная из толстых досок дверь дома была низкой – войти можно только пригнувшись. Крыльца перед ней не было – только невысокий порожек. Справа от двери просматривалось небольшое окошко, больше похожее на бойницу. Вот, в принципе и все, что мы разглядели в самом доме. Слева от дома, оставляя между ни и собой лишь небольшую дорожку, стоял большой сарай, который по размерам мог вполне конкурировать с самим жилищем. С другой стороны, виднелся какой-то навес…
— Ян, обойди вокруг.
Когда Ян уполз, я вернулся к наблюдению. Никаких признаков жизни не видно. Стоит себе хутор, будто брошенный. Через подобие окна тоже, конечно, ничего не разглядеть. Более того, я подумал, что даже не стоит пытаться заглядывать в это окно – голова подглядывающего тут же перекроет его полностью, перекроет поток света и подскажет каждому, кто есть в доме, что за ними наблюдают. И все же – есть кто дома или нет? Есть! Дверь открылась и из дома вышел старик. Хорошо хоть – не медведь, подумал я и улыбнулся. Старик был низкого роста, крепкий. Седая, практически белая, лохматая шевелюра, такая же белая борода. Из одежды на нем была серая рубаха до колен, штаны и… снова лапти? Никогда не думал, что в середине двадцатого века эта обувь еще пользовалась такой популярностью! А ведь это уже второй "лапотник", встреченный мной за последние несколько дней. Старик исчез за углом с противоположной стороны дома и снова хутор принял нежилой вид. Я продолжал наблюдать. Старик вернулся через пару минут, неся деревянное ведро. Снова скрылся в доме. А еще через несколько минут появился Ян.
— Ничого, — коротко сообщил он. — Позаду дома колодязь, дрова и всэ.
Я кивнул. Мы продолжали наблюдать еще около часа. Два раза появлялся тот же старик, но оба раза он отлучался из дома не более чем на несколько минут. В конце концов, лежать в кустах совсем надоело.
— Следи за домом. Если что – стреляй.
Ян кивнул и поудобнее устроил перед собой свой карабин, а я отполз назад в лес и, поднявшись, пошел к дороге. Не доходя до хутора, осмотрел себя. Непрезентабельно. Рзагрузка из мешковины, окровавленная порванная рубашка, драные штаны… И перебинтованная рука. Кто такого пустит в дом? Да мне в таком виде даже не откроют! Я кое-как попытался привести свой внешний вид в хоть какое-то подобие порядка. С одеждой, конечно, ничего не поделаешь. Даже возвращаться и одолжить что-то из одежды у Яна не имеет смысла – его одежда выглядит не лучше. Единственное, что я смог сделать – это снять разгрузку (из-за раненой руки процедура была очень неудобной и болезненной) и спрятать ее в ближайших кустах, снять с ремня штык-нож, который я, немного подумав, засунул в сапог, стараясь пристроить его так, чтобы не сильно мешал при ходьбе, и, выпустив немного рубашку, прикрыть пистолет за поясом. Снова оценил свой внешний вид – из лесного разбойника я превратился в более-менее мирно выглядящего бомжа.
