Граман. История жизни. Начало пути (СИ) - Ody
Вместо того чтобы греться под теплом солнечного света, лес, внезапно переставший быть хвойным, не пропускал ни единого лучика, создавая впечатление таинственного сумрака, и давая ощущение, как если бы ты попал в совершенно другой мир.
Стволы древних деревьев, словно хранители забытых тайн, вздымались в небо, создавая зловещие тени, которые стелились по земле, как призраки, готовые в любой момент пробудиться от своего вечного сна. Кривые, неестественно изогнутые ветви, подобные сломанным рукам, тянулись непонятно куда, в поиске света, не одно тысячелетие пытающегося пробиться в эти темные глубины.
Цвета листьев местных деревьев были как кровавые капли в чернильной тьме. От глубокого бордового до черного, они казались пропитанными самой темной энергией, придающей лесу жуткую атмосферу.
Туманная завеса позади, вместо того чтобы быть ленивым текучим облаком, казалась плотной и неподвижной стеной, клубящейся внутри стеклянного аквариума, скрывая свет по ту сторону, прилетающий из-за границ леса. Звуки природы, вместо гармонии, сливались в мрачную симфонию, будто взывая к потаенным страхам в темных уголках сознания.
Тропинок в этой части леса никогда не было, от чего каждый шаг был испытанием, а чувства вопили о неведомой угрозе, поджидающей тебя со всех сторон. Спертый, отвратительный запах, который пронизывал все вокруг, напоминая о мрачном прошлом, забытом в веках, и мертвенно бледная кора, скрывающиеся за густыми зарослями мха, заставляли мурашки в панике бегать по всему телу.
Хоть что-то, в этом богами забытом месте, можно было рассмотреть благодаря небольшим и редким лужайкам, усыпанным загадочными цветами и кустами испускающими свет, создающий обманчивое впечатление мирных островков в море темноты. Источаемое бутонами на цветках, свечение множества оттенков, от нежного светло-голубого до глубокого пурпурного, давало эффект плавных переливов, будучи мягким и приглушенным. Некоторые лепестки на соцветиях имели зазубренные края, приготовившиеся сцапать невнимательного прохожего, не взирая на то, маленький это зверек, человек или матерый хищник. Кусты, в свою очередь, имели невообразимые изгибы форм от самых хищных до причудливо странных и непонятных. Воздействуя на зевак, будто фокусник, отвлекающий зрителя замысловатым движением одной руки от сути «волшебства», происходящего в другой. Их листья имели раскраску, которой могли бы позавидовать даже бабочки. Но кульминацией образа были светящиеся пятна и линии, покрывающие их. Сияющие места этих растений несли в себе что-то непостижимое, словно магические печати, созданные самой природой. Их свет создавал атмосферу загадки и волшебства, притягивая тех, кто осмелился бы исследовать здешние тайны.
– Будь максимально осторожен в таких местах. Да, они дают свет и позволяют видеть хоть что-то в этом лесу, но никогда к ним не подходи иначе никто не даст за твою жизнь даже ломаного медяка.
– Я понимаю, что столь красивые растения не могут быть безобидными, но что конкретно в них стоит опасаться? – не отводя взгляда от подобного зрелища поинтересовался землянин.
– Все. Начиная от своих форм, заканчивая запахом. Уверен, если зайти глубже к центру леса, то можно будет встретить растения, которые своими движениями, или шелестящими звуками смогут погрузить тебя в мир иллюзий и ты даже не поймешь, как очутишься в их власти, становясь очередной подкормкой.
«Охренеть», – сглотнув, подумал Граман и какое-то время в его голове не было ни единой мысли, отличной от этой.
Собрав нужные травы вокруг ближайшей полянки, Санит максимально ловко и быстро обработал срезанные стебли, листья и корешки, попутно объясняя зачем и почему он делает именно так. После чего разложил их по разным подсумкам, не забыв обернуть в тряпочки, напоминающие шелк. А затем они направились обратно в деревню. И хоть землянин понимал, что им ничего не грозит, но все же окружение давило, отчего чувствовал себя не в своей тарелке. По этой же причине старался двигаться настолько быстро, как мог.
Заметив суету ученика, Санит с небольшой улыбкой подметил, что он довольно шустрый и выносливый. А, решив разрядить обстановку, спросил:
– Как тебе впечатления от первого похода в лес?
– Так сразу не могу разобраться в своих чувствах. Вроде и рад, что увидел и узнал много интересного и нового, а с другой стороны, то давящее ощущение, сопровождающее весь поход по лесу не очень то и радует.
– Не переживай, со временем ты к этому привыкнешь и перестанешь замечать. Но вот притуплять свою бдительность, пока ты там находишься, все же не советую.
– Да уж попробуй там расслабиться, – нервно хохотнув, ответил землянин.
– Зато сколько впечатлений! – воодушевленно поддержал мальца Санит.
– Да... Это точно. Будет что вспомнить за кружечкой отвара и о чем потрепаться с подмастерьями охотников.
– А вот этого делать не надо, – решил предостеречь Грамана целитель, – не стоит вмешиваться в учебный процесс, ведь охотники не просто так скрывают подобную информацию от новобранцев. И делается это для того, чтобы отследить действия своих подмастерьев. А уже впоследствии, исходя из реакции, меняется тренировочный процесс, позволяющий закрыть их слабые места.
– Не задумывался об этом, но звучит здраво. Буду следить за своими словами и постараюсь не взболтнуть лишнего.
Выйдя из леса, землянин почувствовал какую-то необъяснимую легкость и подумал: «Какое же сильное давление оказывает эта гнетущая атмосфера в лесу, что покидая его я физически ощутил облегчение. Даже дышать стало легче...».
– Ну что же, на сегодня хватит, можешь идти домой и передавай привет Церте с Феротом.
– Хорошо, – ответил Граман и, попрощавшись, они разошлись по домам.
«Сегодня действительно был тяжелый день, – подумал землянин, – нужно хорошенько отдохнуть на выходных, чтобы с новыми силами приступить к обучению на следующей неделе». Решив все для себя, он и представить не мог что его ожидало сразу после выходных.
Глава 11. Мерзкое зелье
Вернувшись домой в позднее время, Граман увидел уже накрытый стол и ожидающих его стариков.
– Быстрее иди умойся и присоединяйся к ужину, – не дав открыть рта ребенку заявила Церта.
– Хорошо, я скоро, – ответил он, сразу зашел к себе за чистой одеждой и вышел на улицу, чтобы ополоснуться водой из бочки.
Не затратив на все более десяти минут, свежий и чистый, он зашел внутрь и присоединился к приему пищи. И, как водилось в этой семье, после плотного ужина завязалась беседа.
– Ну, как тебе, что видел? Рассказывай уже, не молчи! – не выдержав, сразу спросила Церта.
– Да так сразу и не скажешь, – опешив, выдал землянин – красиво там, но жутко. Жутко и красиво… – задумчиво добавил он.
– Ого, – удивился Ферот, и спросил: – вы что, ходили за завесу?
– Какую завесу
– Так называют туман, за которым нет солнечного света, начинаются другие деревья с красными и черными листьями, ну и еще непонятные светящиеся растения.
– Да, а почему ты так удивился?
– Вообще туда новобранцев не водят. Обычно их сначала заставляют охотиться на дичь по эту сторону завесы и когда те достигают определенного уровня мастерства в фехтовании, на дорожках и в знание местных обитателей, только потом берут на охоту за завесу.
– Санит ничего такого мне не рассказывал, но зато объяснил и показал много другого.
– Наверное он просто не посчитал это чем-то значимым, потому и не заострил на этом внимания…
– Хватит, – со строгим взглядом перебила Ферота Церта, и переведя взор на ребенка, потребовала с нетерпением – рассказывай что видел!
И тут Граман начал описывать своим слушателям о том, какие чувства он испытывал во время перехода через завесу, как их с Санитом будто обтекал туман, какой ступор он словил выйдя из него и лицезрев картину, которую тоже описал во всех красках. Что землянину советовал Санит, как они собирали травы возле одной из полян. Не забыл упомянуть о том давящем чувстве, что нарастало все время пребывания за завесой и как с его плеч будто спала гора, когда они прошли обратно через нее. С охами и ахами Церта не перебивая внимала ребенку, а Ферот только ухмылялся такой реакции, зная, что подобное она слышит уже не в первый раз, но всегда ее охватывают такие чувства, будто узнает подобное впервые.
