Александр Прозоров - Аркаимский колдун
– К рахманам мы собирались, – признался Биклык. – Посему по осени за янтарем свернули. А от моря закатного в Русу к варягам пошли. Весной же тяжелыми в половодье до Тверцы, а опосля через волок у Ламы в Волошню, а с нее на Москву-реку. Путь, знамо, муторный, пять порогов и два волока. Да токмо из-за мороки сей мало кто по нему ходит, и за товар свой вдвое больше со славян местных просить можно. И дают! Соли-то хочется…
– Че дают? – ненавязчиво поинтересовался колдун.
– Знамо, что со славян просить надобно! Иголки железные да шила тонкие. На худой конец мед требовать да мяса сушеного. У них сего добра много, цены не заламывают.
– Пушнину? – уточнил Андрей.
– Меха, что ли? – переспросил Биклык. – Да кому они нужны! Зверья своего везде хватает. Кому надо, дома добудет. А вот соль, иглы, мед – это товар. С железом кроме славян вообще никто работать не умеет. Они свой род от Сварога-кузнеца ведут, сие дар токмо им дарованный.
– Так, может, ножи, топоры…
– Даже не думай, – поморщившись, покачал головой варяг. – Дрянь у них, а не ножи. Коли много резать, каждый день точить надобно. Мягкие они, тупятся. Топора и вовсе хорошо, если на одно дерево хватит и кромка не расплющится. То ли дело каменный! Один раз выточишь, и на весь год хватит. А то и на два.
– А иглы не тупятся?
– Тупятся, гнутся, – согласился варяг. – Да токмо как ты из камня шило выточишь? Вообще никак. А железные славяне хоть с волосинку толщиной сковать умеют! У скифов так не выходит, их медные иголки – полная дрянь. Они со славянами хоть и во вражде, но шила железные с охотой берут, на свои не надеются. Зато какие у них котлы! Тонкие, прочные, легкие! Токмо ради них к скифам и ходим. Как без котла хорошего соль выварить? Никак! А степняки за них такие цены всегда заламывают… – Биклык зацокал языком и покачал головой. – Всю мою лодку за один котел отдать надобно!
– Что еще у них есть хорошего?
– Войлок катают, цены ему просто нет! – вздохнул варяг. – Одеяла из него теплые и мягкие. На снег зимой бросишь, босиком ходить можно. Дома пол застелишь, сто болезней выгоняет!
– Много просят? – понял его горести Андрей.
– Много, – согласился Биклык и тут же злорадно ухмыльнулся: – Но солененькое они тоже зело любят!
– То есть к концу пути соль кончается, а лодка только тяжелеет?
– Это верно, – мечтательно улыбнулся варяг. – До морей доходим, бисер там берем еще, нефрит, сушеные ягоды тамошние, и домой поворачиваем. По дороге половину скифам и славянам продаем, от них вдвое против прежнего получаем. И когда к причалу родному возвертаемся, лодка от так в воде сидит!
Он показал руками примерно на ладонь ниже верхнего края борта. И добавил:
– Вернусь, жениться буду. Дом поставлю, солеварню. Пора мужем становиться. Остепениться, бороду отпустить.
Андрей скользнул взглядом по бородачам, что составляли команду лодки, усмехнулся, но спрашивать ничего не стал. В общем и целом и так все было понятно: варяги добывали соль и занимались торговлей. Славяне и скифы жили на их путях и к дальним странствиям склонности не имели. Все, что нужно, покупали с доставкой. И всем вроде было хорошо…
– Ты слыхал про народ ариев, Биклык? – прямо спросил он.
Варяг подумал, отрицательно покачал головой.
– Про русов?
Корабельщик подумал чуть дольше, пожал плечами:
– Ну, разве что в Русе которые обитают.
– Может быть, – задумчиво вздохнул Андрей.
Все здесь было неправильно, все не так. Неправильные сварожичи, неправильные русы, неправильные славяне. Оставалось надеяться на храм огня. Может, хотя бы боги скифов смогут ответить на его вопросы и стать достойными учителями для своего потомка?
– Скажи, а ты знаешь про какого-нибудь могучего, всесильного мага, против которого сплотились все боги земли? Возможно, его кличут Андреем.
– Это ты про себя, чародей? – рассмеялся Биклык.
– Надеюсь, что нет, – хмуро ответил пришелец из будущего.
– Мир, он большой, колдун, – неожиданно рассудительно произнес варяг. – Мы же лишь по рекам меж морями плаваем, дальше гор западных и восточных никогда не ходили. Может статься, где-то такой и есть.
На душе Андрея стало немного легче. Корабельщик был совершенно прав. Если чародей не смог найти все и сразу, это еще не значит, что он перепутал века и заклинания или угодил в какую-нибудь петлю времени. Мир большой, а он здесь меньше месяца. Для начала нужно хоть немного разобраться в обстановке и понять, где искать.
– Искать иголку в стоге сена… – пробормотал он себе под нос. – Если кто и сможет в этом помочь, то только всемогущие боги. Однако, если между ними и моим двойником вражда, с расспросами придется быть поаккуратней.
Река повернула, ветер подул в лицо, и варяги встрепенулись:
– Встречка, встречка! – Корабельщики полезли в сумки, торопливо разматывая свои странные снасти, принялись насаживать наживку, накалывая ее на палочки, и швырять вверх и за борт. Ветер подхватывал кусочки потрохов, относил назад. Когда наживка падала в воду, рыбаки принимались подтягивать нить. Вскоре у одного из них на удочке забилась добыча. Потом у другого…
Увидев двух вытащенных на борт крупных язей, Андрей не выдержал, полез в трофейную сумку. Выбрал моток с самой маленькой палочкой, распустил. Поймал на себе заинтересованный взгляд варягов, мысленно хмыкнул, раскрыл ладонь. Не прошло и нескольких секунд, как на нее опустилась жирная зеленая муха.
«Убедились?! – сохраняя внешнюю невозмутимость, мысленно зааплодировал себе Андрей. – Колдун я, колдун!»
Он наколол муху так, чтобы та своею тушкой прижала палочку к нити, подбросил вверх. Ветер подхватил легкую наживку, отнес за корму, уронил в волны. Андрей чуть выждал, давая ей отстать подальше, затем начал подматывать. И почти сразу ощутил рывок! Рефлекторно подсек, потянул, борясь с мечущейся на том конце добычей, довел до борта, забросил внутрь.
Это был жирный, отливающий серебром и пахнущий осокой голавль, с локоть размером. Колдун крепко взял его под жабры, открыл рот – и все сразу встало на свои места. Палочка накрепко застряла поперек рыбьей пасти. При подсечке острый ее конец вонзался в небо, а поскольку привязана она была за середину, палочка разворачивалась, и готово! Если рот не настолько велик, чтобы снасть выходила из него поперек, сорваться с такой подсечки невозможно.
Просунув мизинец в пасть, Андрей толкнул нижний край палочки, высвобождая снасть, бросил, как все, рыбу на дно лодки и, горя охотничьим азартом, насадил свежую наживку, послал в реку.
Пять забросов оказались пустыми, а потом – рывок, биение, и в лодку упал еще один голавль. Потом еще. А потом – русло повернуло, ветер утих, отрезанный высокой стеной леса, и варяги принялись сматывать удочки.
– Пожалуй, ужин у нас теперь есть, – кивнул Биклык.
Больше в этот день путники не рыбачили.
Отношения между Андреем и командой вроде бы установились – однако на ночной стоянке он все равно ушел спать в лес. Отдыхать среди запахов смолы и мускуса, папоротника и прелости, под шелест веток, шорох совиных крыльев, попискивание мохнатой мелюзги и гудение жуков ему нравилось куда больше, нежели на воняющей рыбой и дегтем лодке. На мягкой хвое, среди мха и травы, колдун словно напитывался бодростью и свежестью, просыпаясь с первыми солнечными лучами в отличном настроении. И единственное, чего ему не хватало в этой жизни, так это невинного поцелуя берегини поутру.
На третий день после схватки с разбойниками лодка, наконец, добралась до Волги, почему-то обзываемой варягами Итилем, приткнулась носом к длинному и широкому песчаному мысу, на котором раскинулся просторный, шумный и многолюдный торг.
Впрочем, многолюдным он был по здешним меркам. Когда деревни, имеющие самое большее полусотню жителей, и города с населением в три-четыре сотни людей отстоят друг от друга в двух-трех днях пути, а то и дальше, торг с тридцатью торговцами и сотней покупателей вполне мог считаться огромным.
Купцов от покупателей Андрей отличал по лодкам. Большие, дощатые, способные вместить несколько тонн груза, принадлежали «оптовикам». Легкие челноки на трех-четырех человек привезли местных жителей, желающих взять товар дешевле, чем с доставкой к сельскому причалу. Но в любом случае, как заметил колдун, тут не продавали и покупали, а менялись. Найдя что-то интересное, люди усаживались друг напротив друга и начинали судить-рядить, как будет справедливо – за два мешка соли дать бочонок меда или бочонок, две иглы и шило? Или бочонок, иглу и связку выделанных шкурок? Или бочонок и две иглы за два мешка и корзину вяленой рыбы?
Дело это, понятно, было долгим и для человека постороннего скучным. Оставив варягов, застрявших кто у одного купца, кто у другого, Андрей отправился по торгу, приглядываясь к людям и товарам.
Мешки, мешки, мешки… Из кожи, из рогожи, из лыка. Содержимым колдун особо не интересовался – покупать или менять не на что, однако во многих были видны ломти вяленого мяса, резаные сушеные яблоки, сушеная рыба. Бочонков продавали куда меньше. Однако, помимо забитых, стянутых ремнями, они продавались и пустыми. Вестимо – тара на случай, если кому емкости герметичные понадобятся.
