Константин Калбазов - Кукловод. Книга 2. Партизан
До расположения роты Васильчикова добрались без проблем. С отрывом в полчаса появилась вторая группа, которую возглавлял младший унтер Рябов. Сходили не менее удачно, приволокли шесть винтовок, пару револьверов ну и пулемет с боекомплектом. Кстати, этот боекомплект и был основной проблемой, потому как состоял из пяти тысяч патронов, на секундочку, порядка полутора сотен килограммов, да еще полсотни тянул сам пулемет. Словом, досталось всем, чего уж там.
— Иван Викентьевич, я смотрю, вас можно поздравить, — не смог не оценить результат «охоты» хозяин участка обороны, капитан Верховцев.
— Благодарю, Виктор Степанович. Кстати, позвольте отдариться за вашу любезность и гостеприимство. Мне кажется, десять австрийских винтовок вам никак не помешают.
— Благодарю.
Угу. И дураку понятно, что глазки капитана замерли на пулеметах. Но не судьба. Эти машинки предназначены для Глымова, и никак иначе. А уж как он ими распорядится, Шестакова не касается, лишь бы согласился пойти ему навстречу. Ну не хочется прапорщику своих ребят ставить под пули на передовой. Опять же им нужно нарабатывать диверсионный опыт.
Еще через час, когда окончательно рассвело, подошел транспорт из их роты. Сам фельдфебель заявился, как только прослышал, для чего понадобились подводы. Так что до расположения добрались, можно сказать, налегке. Где и были встречены распростертыми объятиями капитана Глымова. Он уже давно понял, что не следует обо всем докладывать начальству по команде, а то останешься на бобах.
Правда, в данном конкретном случае имелись кое-какие трудности. Пулемет — не винтовка, мало того что нужно уметь с толком применять его, так ведь за любым оружием уход нужен. К стыду своему, пользоваться этим ценным трофеем капитан не умел. Но фельдфебель уверенно заявил, что была бы игрушка, а уж как с ней управиться, они разберутся.
— Прямо и не знаю, как вас благодарить, — разведя руками, не без удовольствия произнес Глымов.
— Так отпустите нас денька на три пошастать по тылам вражьим. Ну, еще от больших фугасов не отказались бы, хотя бы штук шесть. Минные поля ведь надежно держат передок. А мы бы нашли этим фугасам куда лучшее применение. Признаться, мне не блажит сидеть в окопах под обстрелом и ходить в атаку на пулеметы.
— Вот так, значит. А здесь кто будет воевать? Сирые и убогие? Пушечное мясо? — поиграв желваками и вперив злой взгляд в прапорщика, произнес Глымов.
— Зря вы так, господин капитан. У меня и в мыслях ничего подобного не было. Но я вложил в своих парней личные сбережения, весь свой опыт, гоняю их, как проклятых. В то время, когда вся рота пузо греет на весеннем солнышке, мои наматывают ножками пять верст. А потом еще и дубасят друг дружку, не жалеючи. А кроме этого, и иные науки постигают. И вот этих ребят пускать под пули в лобовой атаке? Да за прошедшие две недели от них пользы вышло куда больше, чем от всей роты. Уж простите, господин капитан. И дальше будет все куда серьезнее. Я хочу выйти на командира полка с предложением о создании особой команды. Но я не могу прийти к нему с одними только голыми словесами. Нужно практическое подтверждение. А насчет того, кому воевать… Так вот они перед вами — два пулемета, от них пользы будет больше, чем от отделения стрелков.
— Хм. Значит, хотите создать особую команду, — теперь уже задумчиво произнес Глымов.
— Для диверсий в тылу противника, — добавил Шестаков.
— Сколько вам нужно времени?
— Хотя бы двое суток Лучше бы, конечно, побольше, мало ли как все сложится. Верстах в трех справа имеется скалистый склон, и тянется он версты на две. Там и войск-то считай нет. Так, одни лишь наблюдатели. Вот там и хочу пройти.
— Да там отвесная скала высотой сажен в семь, никак не меньше.
— Ерунда. Спустимся на веревках, заслоны обойдем и выйдем в тыл. Ну а там пошарим, посмотрим, что к чему.
— Отпустить вас я не могу. А вот отправить ваших солдат в разведку и за языком очень даже способен.
— Вот и договорились, — задорно улыбнулся Шестаков.
Дальний выход — это дело серьезное и требует подготовки. Как минимум отдыха личного состава. Но прапорщик решил не откладывать задуманное в долгий ящик. Еще чего не хватало. Это фронт, и бои местного значения тут в порядке вещей. А учитывая то простое обстоятельство, что все ключевые позиции по хребту заняты русскими, австрийцы время от времени предпринимают попытки завладеть хотя бы одной из них. Так что, пока имеет место затишье и не поступила команда отставить, нужно поторапливаться.
Присматривать за своим имуществом поручили денщику Шестакова, Петру Инютину. В отделении он по совместительству ведал хозяйственными вопросами. Преторианцы жили зажиточно, и оставлять личное добро без присмотра — лишний раз вводить людей в соблазн, а они, люди-то, в роте разные. Далеко не у каждого хватит сил равнодушно взирать на те богатства, что имелись в обособленном блиндаже. Опять же разведчики могли себе позволить делать разные подарки сослуживцам. Ну вот хотя бы после последнего возвращения раздали четыре австрийских револьвера. Между прочим, очень даже приличное оружие, с барабаном на восемь патронов и пуля куда тяжелее, чем у «нагана»…
Как Шестаков и ожидал, на скалистом участке имели место только редкие секреты в составе не больше отделения. Заняв точки, удобные для наблюдения, они просто приглядывали за обстановкой. Держать большие силы тут не имело никакого смысла хотя бы потому, что организовать атаку с отвесной скалы или на нее было равносильно самоубийству.
Австрийский секрет обнаружили довольно легко. Помогли солдаты из своего секрета, уже давно раскрывшие таковые на стороне противника. Впрочем, скорее всего и те обнаружили русских. Так и сидели, присматривая друг за другом. Изредка меняли позиции, но и они тоже были известны. Еще бы, вот уже месяца три как обе армии замерли, не в силах сдвинуться с места.
Со скалы спустились легко. Заслон австрияков обошли без каких-либо затруднений. При желании могли бы с ним и разобраться, благо ввиду позднего времени суток бодрствовали только двое часовых. Но поднимать ненужный шум в планы Шестакова не входило. На подобных постах солдаты несут службу ни шатко ни валко. Ну и к чему их настораживать? Очень удобная дверка, чтобы шастать туда-сюда, вот и пусть остается открытой.
За остаток ночи сумели уйти довольно далеко. Как прапорщик и ожидал, с плотностью войск на этом участке было совсем плохо. Но, чем дальше отдалялись от скалистой гряды, тем больше было шансов натолкнуться на какую-нибудь часть. Или вот как туг, на вторую линию обороны. Она, конечно, не так серьезно оборудована, как первая, у подножия хребта и перевала, но устроено все тоже довольно основательно.
Однако и это препятствие преодолели без особого труда. Вторая линия обороны уступает первой не только по характеристике укреплений, инженерных сооружений и различного рода заграждений, но и в охранении. Секреты так и вовсе не выставляются, только часовые, да и то посты эти усиливаются лишь в крайних случаях. Так что ползком почти не перемещались, все больше короткими перебежками.
К рассвету разведчики были уже в тылу противника, отдалившись от передовой на шесть верст. Не бог весть какое расстояние. Но с другой стороны, пришлось в кромешной тьме организовывать спуск со скалы. Опять же незнакомая местность, с ее неожиданностями и всеми прелестями передвижения в ночном лесу, да еще и на склоне горы. Карпаты — это, конечно, не Кавказ, но все одно приятного мало. А ведь еще и назад нужно будет возвращаться и скорее всего опять ночью.
За час до рассвета нашли тихий овражек, поросший густым подлеском. Отличное место для организации дневки. Силы человека не безграничны, усталость же имеет свойство накапливаться. А парни за последнюю неделю провели три вылазки на передовой, и вот опять позади бессонная ночь, полная тревоги и напряжения. Так что однозначно — до наступления следующей отдыхать. Тихо-тихо, как мышки.
Нда. Как там в песне поется: «Гладко было на бумаге». Вот и у них с отдыхом как-то не заладилось. Те, кто улегся первыми, еще успели урвать пару часов до рассвета, а вот потом было уже не до сна. Австрийцы начали артиллерийскую подготовку. Причем одна из батарей грохотала где-то неподалеку, и коль скоро работала она на таком удалении от передовой, то калибр у орудий был серьезный. Миллиметров сто пятьдесят, никак не меньше.
Впрочем, артиллерийская канонада не может помешать отдыху фронтовика. К ней привыкаешь достаточно быстро, поскольку обстрелы с обеих сторон — дело вполне привычное. Правда, со стороны противника орудия гремели почаще. Но вот так просто игнорировать факт начала артиллерийской подготовки Шестаков не мог.
Кто его знает, может, это начало серьезного наступления, а не очередной выпад, которые стали уже давно привычными. И что с того? Сидеть и ждать у моря погоды? Не для того они забрались в тыл к австрийцам. Опять же отличная возможность попортить противнику кровушку. Разумеется, прапорщик прекрасно помнил, что главная его задача — это команда, а не разные там геройства. Но ведь и о необходимости наработки практики забывать не стоило.
