Вернись и расскажи. Том I (СИ) - Волков Олег Васильевич
Из раскрытой тележки медсестра извлекла глубокую тарелку с… Егор с огромным интересом вытянул шею, до сего момента он просто не думал, чем в этом мире питаются люди. Однако, он готов поклясться на «Библии», что это манная каша. По крайней мере она выглядит как манная каша и пахнет как манная каша. Рот тут же наполнился слюной. А вот это очень, до дрожи в коленях, напоминает белый хлеб. Точнее, почти квадратные тонко порезанные кусочки белого хлеба. В пластиковом стакане вязкая жидкость до жути похожая на кисель. В общем, обычная больничная еда.
Глава 7-3. Шевелиться надо
Медсестра вытащила белую пластиковую ложку и на миг замешкалась.
– Ложка, – с умным видом и на местном языке выдал Егор и тут же выхватил столовый прибор из рук медсестры. – Тарелка, – Егор ткнул пальцем в тарелку перед собой и, словно контрольный выстрел в голову, добавил. – Кушать.
– Кушать. Кушать. Кушать, – радостно затараторила медсестра.
В глазах медсестры легко читается облегчение. Как ни как, а ей не придётся кормить пациента с расстроенными мозговыми функциями с ложечки. И дело не в том, что манная каша может легко заляпать одеяло и простыню. Это как раз дело привычное и легко решаемое новым комплектом чистого белья. А вдруг больной начнёт буянить? А тут такая радость – буянить не стал, а вместо этого принялся сам и более чем ловко, да ещё с большим аппетитом, уплетать манную кашу.
Как же вкусно! Егор закатил глаза, последний глоток фруктового киселя ухнул в полный желудок. Пустой стакан тут же перехватила медсестра и убрала его обратно в недра тележки. Завтрак закончен. А теперь.
– У-ни-таз, – раздельно и на местном языке произнёс Егор.
Когда он в этом мире в последний раз ходил в туалет – хрен его знает, но посетить туалет в очередной раз лишним не будет. Да и позывы облегчиться будто пинают в задницу.
– Унитаз, унитаз, – радостно защебетала медсестра.
С металлическим лязгом медсестра извлекла из-под кровати классическую больничную «утку», резервуар с ручкой для приёма мочи у лежачих больных. И не какой-то дешёвый пластик, а начищенная до блеска нержавейка.
Только не это! Егор с ужасом уставился на «утку». Это же так унизительно.
– Унитаз ходить. Унитаз ходить, ходить, ходить, – с самым решительным видом потребовал Егор.
От удивления медсестра так и замерла с «уткой» наперевес. Чёрт знает, какие там она получила инструкции от главврача, но сам Егор категорически не намерен гадить прямо в постели, пусть и в начищенную до блеска больничную «утку».
– Унитаз ходить, – в очередной раз заявил Егор и рывком отдёрнул одеяло в сторону.
Для ещё большей убедительности Егор сел на кровати и свесил ноги. Увы, триумф настойчивости оказался изрядно подпорчен тем обстоятельством, что он полностью голый. Впрочем, ещё в реальности, на Земле, Егор быстро разучился стесняться медсестёр. Работа у них такая, им ещё и не такое видеть приходится. Тем более, Егор склонил голову на грудь, ему есть чем похвастаться.
Да, грудь, живот и ноги обильно раскрашены «цветущими» синяками и прочими ушибами. Егор сердито хмыкнул, кажется, его и в самом деле основательно избили. Но это ладно. Главное, у него хорошо развитая мускулатура солдата, которую гирями и штангами в спортзале не накачать, только многодневными и многокилометровыми переходами по пересечённой местности с полной выкладкой. Егор пошевелил руками, бицепсы и трицепсы не успели одряхлеть и покрыться тонким слоем жирка. Да и бёдра с голенями не кажутся безбожно подсушенными. Похоже, в постели ему довелось пролежать не так уж и много. По крайней мере атрофия мышц если и началась, то едва-едва.
– Унитаз, ходить, – упрямо повторил Егор и попытался рывком подняться на ноги, однако медсестра нежно, но решительно, толкнула его обратно на кровать.
От неожиданности Егор сердито крякнул, но остался сидеть.
– Ходить, ходить, – торопливо заверила медсестра.
А вот и первая реальная польза от изучения местного языка, как не странно: Егор так и остался сидеть на месте. Похоже, медсестра и сама не стремится пустить в ход классическую больничную «утку». Да, медикам, особенно младшему персоналу, по должностной инструкции полагается ухаживать за немощными пациентами, однако после выносить эту самую «утку» всё равно не самое приятное в мире занятие. Вот и эту милую медсестру явно обрадовала перспектива самому сходить в туалет, нежели после тащить за ним «утку», а то ещё и «судно».
Между тем медсестра вытащила из кармана, от удивления Егор захлопал глазами, телефон, вроде как. Да, это сотовый телефон, медсестра ткнула в него несколько раз пальцем, поднесла к уху и торопливо заговорила. Но это точно не хорошо знакомый телефон с экранчиком и кнопочками. Точнее, кнопок Егор не заметил вообще, лишь один сплошной экран. Или, взгляд переместился на планшетник на кровати, у неё в руках такой же планшетник, только меньше размерами и с возможностью говорить как по сотовому телефону. В памяти тут же всплыло знакомое слово – смартфон. Получается, Егор выпрямил спину и расправил плечи, с технической точки зрения виртуальный мир развит гораздо более реальной Земли, раз даже медицинская сестра, вряд ли она может похвастаться щедрой оплатой своего труда, вполне может позволить себе смартфон. Для сравнения, в России смартфоны уже пошли в массы, но пока ещё остаются дорогой игрушкой для «особо продвинутых» любителей модных гаджетов.
– Ходить, ходить, – вновь произнесла медсестра, едва смартфон исчез в кармане её больничного халата.
– Ходить, – эхом отозвался Егор.
Если медсестра не против сопроводить его в туалет, то какого чёрта она ждёт? Ответ пришёл спустя минуту. Дверь в палату распахнулась вновь. Ещё одна медсестра, на этот раз совсем уж молодая девчонка лет двадцати, принесла… Егор вытянул шею, ну, конечно же, одежду. Трусы не трусы, но что-то среднее между знаменитыми семейными труселями и шортами. Вполне обычная белая футболка с короткими рукавами и мягкие тапочки из разряда «ни шагу назад».
Совсем молодая медсестра замерла в нерешительности возле кровати. Более опытная заговорила, наверняка что-то втолковывает более молодой коллеге. Егор не стал ждать, а в наглую выдернул из рук медсестры одежду. Противная слабость всё ещё переливается жидким свинцом из левой руки в правую, а из правой ноги в левую, но настойчивое желание добраться до туалета словно допинг придаёт Егору сил и даже сноровки.
– Унитаз, ходить, – решительно заявил Егор и рывком поднялся на ноги.
Зря он так. Окружающий мир тут же крутанулся перед глазами. Пол с потолком на миг поменялись местами. Однако медсёстры не зря едят свой хлеб, сразу четыре руки с двух сторон очень вовремя подхватили Егора за плечи и не дали рухнуть на пол.
– Унитаз, ходить, – упрямо повторил Егор, пусть и без былой решительности.
Сопроводить его до вожделенного туалета взялась самая молодая медсестра. Егор попытался было «растопырить понты», но, спустя буквально пару шагов, плюнул на собственную гордость и едва ли не всем телом навалился на медсестру. Впрочем, ноги худо-бедно вспомнили, как и каким образом им полагается перемещать тело в вертикальном положении. Так что уже в коридоре Егор, пусть и с большими грехами пополам, зашагал сам.
Мир, мир, там, за дверью, огромный и напрочь незнакомый мир. Егор машинально толкнул дверную ручку от себя. А то, что этот самый мир обязательно должен быть очень большим, сомнений у Егора почему-то не осталось. Но пока его взору предстал лишь коридор, самый обычный коридор в самой обычной больнице: широкий, в четыре метра, проход и ряды дверей с номерами по обоим сторонам. Лишь в самом конце призывно сияет ярким дневным светом окно. Да и медсестра ненавязчиво тянет его в ту же сторону.
Пеший переход длинной аж в целых двадцать метров дался Егору с трудом. Лоб и ладони неприятно отсырели. Но проклятое любопытство на миг пересилило настойчивое желание встретиться с унитазом. Вместо того, чтобы рывком распахнуть дверь в туалет, Егор шагнул вперёд и тяжко опёрся обоими руками на подоконник.
