Морроу Винд - История тихони
В книжном, как и в каноне сидел Локонс и раздавал автографы, мне не удалось избежать попадания в кадр, но его книжки я вполне спокойно подарил Джинни, потому как мне эта муть не нужна. Да и девочке тратиться особо не стоит.
Далее была ссора Малфоя — старшего и Уизли — старшего, смотреть, как два взрослых мага дерутся, как школьники было противно, я старался сделать вид, что не с ними. Рон и Драко, увидя своих отцов в таком амплуа, отвернулись и, посвистывая, разошлись. Ну, хоть у кого — то в этом мире есть мозги, хоть и небольшие.
Но я заметил, как дневник попал к Джинни. Люциус подбросил его. Да, ему Предателей крови не жалко. Но чего он добивался таким образом?
Убить их? Вряд ли. Может просто подставить хочет. Все же эту вещь найти — то легко. Меня же волновал другой вопрос. Я почему — то на дневник не реагировал. Вроде как крестраж, но я ничего не чувствую. Может это только на основную душу реакция? Возможно. Надо бы в Школе проверить.
Как бы мне ни хотелось забрать дневник, я его не трогал. Не знаю просто что сейчас с ним делать. В Школе уж решу.
Потом я хотел было поехать домой, но меня чуть ли ни силком припахали ехать в Нору. Мамаша просто не понимала слова «НЕТ». Все мои аргументы рассыпались в прах перед ее тупыми мозгами. Уже даже ее муж пытался ее убедить оставить меня в покое, но у них в семье Матриархат, так что его мнение никому интересно не было.
Мне пришло поехать, потому что спорить бесполезно, потому что так велел Дамблдор. Они так не говорили, но это было прямо на лицах написано. Скорее папаша-Уизли отговаривал жену чисто для галочки, чтобы я не подумал о нем плохо. Типа «видишь, я на твоей стороне».
Две недели с Уизли были ужасны. Я не мог тренироваться, не мог спокойно почитать или даже поспать, потому что мамаша будила всех рано утром работать. Теперь ясно чего Рон так счастлив в Школе, там нет этой тетки. Думаю, такой была бы жизнь мужчин среди Дроу. И теперь не удивительно, что Билл и Чарли так далеко от семьи живут. Глава семейства Уизли постоянно пыталась вести себя как чуть ли ни родная мать, но этим все больше меня раздражала. Ненавижу сюсюканья и сопли. Даже моя маска все больше дает трещины. Если я раньше думал, что Рон невыносим, то теперь вижу, что по сравнению с этой, он просто идеальный человек.
Тут я большую часть времени тренировался в терпении. Да, Рон, ты был просто мобом 1 уровнем раздражительности, вот сейчас мои мозги мочит Рейд — босс 80-лвла. Кошмар.
Благо, мне удалось вернуться домой относительно живым. Да, только относительно. Душу мне отравили сносно, но и не только душу.
А уж сколько раз мне пришлось там жрать безоар, просто не передать. Не знаю тупая ли она, или просто не знает, но эта женщина добавляла в еду зелья амортенции. Кто бы знал, как я теперь ненавижу безоар.
После того как я услышал кое — что, мне стало даже спать страшно. Ночью в туалет встал и увидел свет и голоса.
Спустился вниз. К незаметной дверце, ведущей в подвал. Стал рядом с дверью, накинул чары хамелеона, благо без палочки это сделать мог и прислушался, чуть открыв дверь. Там была целая лаборатория. Внутри находилась эта мамаша и ее дочка.
— Мама, а зачем ты добавляешь это в еду Гарри? — спросила Седьмая Уизли.
— Это чтобы Гарри чувствовал себя среди нас как свой, — ответила она, отмеряя какую — то склянку. — Это поможет ему расслабиться, а то он стеснительный сильно. Все хорошо, моя милая. Гарри наверняка полюбит тебя, — убеждала она.
— Правда? — обрадовалась девочка.
— Конечно, он увидит в тебе идеальную девочку, и вы будете жить долго и счастливо, — она сладко улыбалась, смотря на склянку. — Вы будете счастливы как мы с твоим папой. Ты только никому не говори. Хорошо, моя милая?
— Да, мама.
Вот тварь! Она меня подчинить хочет. Ну и сволочь! Бежать не получится. Она так это говорит, будто в том, что меня можно подчинить нет ничего плохого. Будто так и надо, я глупый ничего не пойму, потому мной можно командовать. Вот, похоже, где проходят мастер — класс у феминисток, хотя думаю, что даже они до такого не опустятся.
Быстро вернулся в комнату и притворился спящим. Вот я попал.
Мои запонки постоянно предупреждали о наличии зелий.
Одно хорошо мадам Помфри была права, на меня зелье почти не действует, я успеваю принимать антидоты. Как хорошо, что я подумал закупиться безоаром. Но вкус этого козьего говна убил половину моих вкусовых рецепторов.
Две недели с ними я выдержал. Смог домой вернуться под предлогом, что нужно собрать вещи в Школу. Они предложили мне помощь, от которой я оперативно отказался и быстро убежал.
Итог. Я не чувствую вкуса еды, вообще, навык Паранойи прокачан до максимума, ненависть прямо и клокочет с желанием убивать, и главное, я отомщу.
Вы даже не представляете, что может сделать невинный, но очень важный ребенок. Ничего доберемся до Школы, сразу же пойду к Мадам Помфри, попрошу лечения, и с самым невинным видом буду говорить, что со мной что — то не так. Надеюсь, вкус еще можно восстановить.
Жалко убить Уизлиху нельзя, очень бы хотелось. Дамби мне такое не простит, зато теперь смогу вполне официально убегать от этой тетки. И стоит хоть кому — то заикнуться, что это директор меня к ним отправил, так и буду официально и его ненавидеть. Я уж найду способ воспользоваться этой ситуацией. Главное что пережил, а там прорвемся.
Все надо отдохнуть, а потом придти в себя. Еще нужно собраться.
Новый учебный год начался…
Глава 11. Дневник
Поездка в Хог не задалась с самого начала. Этот гребанный домовик успел раньше меня. Благо я пришел тоже раньше и не один остался по эту сторону прохода. Вызвали специалистов и неполадку устранили. Но осадочек остался. А вдруг такая штука посреди перехода замкнет и останется ребенок в стене. Услышав мои слова, маги так напряглись. Если такое случится вновь, то им не хило так влетит. Остались думать, как этого более не допустить.
Благо Уизли заметил раньше и потому сумел спрятаться, переждать и незаметно забежать в поезд с вещами. Нашел пустое купе и засел там под чарами Хамелеона. Рыжие прошли, и не заметили, Гермиона прошла и не заметила. Фух, сюда зашли первокурсники, но меня выдавать не стали. Хоть что — то хорошее.
Искали меня всю дорогу, но так и не нашли. Как приехали, я первым вышел из поезда и направился к каретам. Фестралов я все же мог видеть, видно умертвление тролля и Квиррелла дали мне возможность их видеть. А может что — то другое, я в прошлом году не смотрел.
А довольно интересные звери, очень даже забавные. В карете я спокойно доехал до Школы и был одним из первых в Большом зале. Там уже был Дамблдор и кивнул мне в знак приветствия.
А вот когда народ более — менее собрался в зал влетели Уизли, с криками что я пропал. Наступила тишина, и на них смотрели весьма странными взглядами. Потом они увидели меня и замолкли.
Все вроде как начало успокаиваться.
Вскоре началось распределение, а потом представили других учителей. Локонс был уже тут. Как хорошо, что я немного поменял незначительную часть канона и меня не отправят к нему помогать. После этого начался пир, который радости мне не принес. Я думал, что немного пройдет, как дома буду, но не прошло.
Эх, а ведь тут столько вкусного.
После ужина мы все разошлись по гостиным и легли спать. Наутро я как всегда встал пораньше и отправился в Больничное крыло. Мадам Помфри уже проснулась и готовилась к приему пациентов, которые после Зелий определенно будут.
— Доброе утро, мадам Помфри, — поздоровался я.
— Здравствуй Гарри, — улыбнулась она. — Что — то случилось?
— Да, — я замялся. — У меня проблема. Я вкуса пищи не чувствую.
— Присаживайся, — я сел на стул и она начала меня осматривать. Поводила палочкой, проверила рот и неодобрительно покачала головой. — Чем это ты убил свой вкус?
— Безоаром, — признался я.
— Ты что каждый день его принимал?
— Ага, — опустил я голову. — Мне пришлось.
— Рассказывай.
— Ну, — начал я, включив режим Дитятко — стайл. — Я остался у Уизли в гостях на две недели. И там мой амулет, — я показал ей запонку, где хранился безоар. — Постоянно предупреждал меня о зельях в еде. Я сначала не поверил. Уизли же хорошие, им незачем меня травить. Но потом стал испытывать слабую неестественную симпатию к девочке, которою я даже не знал и тошноту, а после безоара, это чувство пропало. Потом я как — то услышал разговор миссис Уизли и ее дочери Джинни. Она мне что — то подмешивала и явно хотела свести со своей дочерью. Я очень испугался, потому что если она так спокойно говорит об этом, мало ли что она может со мной сделать, за меня же некому заступиться, — на этих словах я поежился.
Тут я не кривил душой, ведь если все так, то она могла мне и память стирать без зазрения совести. Пока я был у них в доме, в котором она глава, со мной могли сделать все что угодно. Эта в отличие от Дамблдора или Снейпа, никаких принципов не имела и вполне могла сделать, что — то очень плохое. Стоило бы мне только дать понять, что я все знаю, как случиться, могло бы все что угодно.
