Константин Муравьёв - Город древних
Первое: необходимо нарисовать определённую пентаграмму, выбрав её в зависимости от количества привязываемых предметов.
Просмотрев список имеющихся в наличие у Искателя схем, я понял, что на четыре предмета пентаграммы почему-то не было, но была готовая схема под пять предметов. Поэтому, за неимением лучшего, я решил работать именно с ней. Правда, когда я уже стал раскладывать свои вещи, то вспомнил, что мечей-то у меня всё-таки пара и поэтому именно эта пентаграмма мне и нужна.
Начертив одним из простых ножей в пыли необходимую магическую пентаграмму, я аккуратно разложил все необходимые предметы на строго оговорённые для них места. На мой взгляд, было не очень равномерно, но именно на это упирали все комментарии к ритуалу, и именно так и рекомендовалось сделать во всех сносках к нему.
Я сел в её центр. Дальше следовало ножом, в качестве которого я использовал свой старый кинжал, порезать себе ладонь и окровавленной рукой дотронуться до каждого предмета. Потом в пентаграмму внедрялась определённая ментоструктура, и затем она активировалась. По сути, это всё. Дальше привязка проходила самостоятельно. Поэтому я приступил.
Внедрив нужную ментоструктуру с начерченной на крыше башни пентаграммой, я глубоко вздохнул и влил в неё необходимое для её активации количество энергии.
«М-да. Не совершай необдуманных действий», – сколько раз я повторял себе это.
Никогда не думал, что привязка – это так больно. И оказывается, чем больше предметов, тем больнее. Но главное, почему об этом нигде не упоминалось? Правда, боль была лишь ментальной, физически-то я давно уже ничего не ощущал, тело будто самоустранилось от проводимого ритуала, а вот виртуально я вкусил все прелести жизни. Моя менто-информационная структура корёжилась и сплеталась с той, на которую указывали точки привязки. Точки же были оставлены мной самим, это были микрочастицы моего ментального поля, находящиеся в моей же крови, намазанной на лук, мечи и арбалеты. Их структура переплеталась, сращиваясь с моим менто-информационным полем, так что через некоторое время оно стало однородным и я не мог уже определить, где начинается структура оружия и заканчивается моя.
Но это мало что меняло. Хотя ощущения были совсем не из приятных, но результаты процедуры и тот процесс, что я мог наблюдать при этом, меня вполне радовали. Я уже сейчас начал чувствовать связь со своим оружием, его местонахождение, слабые и сильные стороны, понимал, как и в каком направлении оно должно действовать, чтобы его эффективность была максимальной. В дополнение я осознал, что тот небольшой избыток ментоэнергии, который собирало оружие из окружающего пространства и который не был востребован им самим, передаётся мне и уходит в мой внутренний накопитель.
К счастью, продолжалась эта экзекуция недолго, и уже через двадцать минут всё закончилось. Переход в реальность был как возвращение в мир живых. И требовал немедленного и длительного отдыха. Мне нужно было прийти в себя, свыкнуться с изменениями моего менто-информационного поля, понять, что же они дают. Дать возможность Искателю провести какие-то свои замеры, о которых он постоянно сообщал мне вот уже битые пару минут.
В общем, после прошедшей процедуры мне нужен был отдых. Мне это сразу дали почувствовать.
Но сначала мне нужно было дать распоряжение ментоинтерфейсу.
«Искатель, я должен встать через два часа, и не забудь об изучении второго курса „Стрелка”, – распорядился я и, уже проваливаясь в небытие, вспомнил: – Изучи маскировочный ментомодуль, а всё остальное потом».
Глава 3
Один из срединных планов реальности. Планета Ареана. Материк Ларос. Территория близ границ Гигантского Леса. Город древних
Я уже стал привыкать к тому, что пробуждение для меня становится приятной процедурой. В этот раз я выпал в реальный мир из царства морфея, даже не потеряв той мысли, на которой отключился два часа назад.
«Маскировочный ментомодуль и гипнопрограмма „Стрелок. Углублённый курс” уже должны быть изучены, – понял я, но тут до меня дошло: – Да о чём это я. Я ведь провёл процедуру привязки, она прошла более чем удачно, и теперь всё моё оружие должно приобрести статус именного, – рассуждал я. – Но что мне это должно дать?»
У Искателя никакого точного определения новых свойств, которое должно было приобрести оружие после привязки, не было.
«Странно, – подумал я, – описание самого ритуала есть, и достаточно подробное, а вот те результаты, которые он должен дать, не описаны. Почему?»
«Описание большинства ритуалов, связанных с магией крови, найдено в одном из исторических манускриптов на недавно присоединившейся к Содружеству планете. Данный раздел ментонауки недостаточно изучен. Проведён лишь поверхностный анализ общей теории магии крови, и скопированы основные постулаты найденной информации по данному направлению магии», – отчитался ментоинтерфейс.
Это внесло хоть какую-то ясность в происходящее и сказало о том, что меня могут ждать некоторые сюрпризы.
А пока я, приподнявшись, обратил внимание на так и разложенные в нарисованной пентаграмме предметы, пытаясь понять: что же всё-таки мне это дало? Да и вообще, что же всё-таки произошло со мной?
Стараясь разобраться в себе, я понял, что всё оружие в энергетическом плане ощущалось частью меня самого. Оно было будто моим продолжением, по какому-то капризу природы отделённым в самостоятельную и живущую собственной жизнью часть моего тела.
Не знаю, как должны были чувствовать себя остальные люди и всё ли прошло именно так, как и должно было быть. Правда, моя интуиция говорила, что всё в порядке, но у меня также было чёткое убеждение, что я в чём-то ошибся, но эта ошибка пошла мне только на пользу и повернула прошедший ритуал в лучшую сторону. При этом я был также уверен, что, закрыв глаза, ощущаю биение жизни как минимум двух предметов. В прямом смысле этого слова – живое биение, но только двух сердец. Хотя всё моё оружие и приобрело своё менто-информационное поле. Но только какие-то из разложенных предметов обрели ещё и свою душу, живую и трепещущую, однако не все. И именно они стали по-настоящему живыми. Но что было несколько непонятно – почему-то не все.
«Видимо, это и есть те непонятные результаты моей неизвестной ошибки», – решил я.
Хотя чувствовал я, как это ни странно, всё оружие. Все свои дополнительные пять рук, ног, лишних пальцев, глаз и ушей, мгновенно выросших, появившихся и образовавшихся у меня с обретением этого оружия. У меня сейчас было такое чувство, будто я голыми руками упираюсь в поверхность крыши башни. И это было несколько странно. Ведь я сидел прислонившись спиной к стене и не касался руками крыши здания. Но с обретением новых свойств у этих предметов у меня появилось и объяснение этих моих чувств.
«Вот они, мои новые органы чувств, – подумал я, посмотрев на разложенное оружие. Создавалось такое впечатление, будто оно действительно является продолжением меня и любые воздействия на него передаются и мне самому. – Не знаю, хорошо это или плохо – быть оружием и ощущать то, что ощущает оно, но если привязка является более прочной и продвинутой связью и тесным взаимодействием с оружием, то по идее хуже от этого не должно, – рассудил я, – только лучше».
Внезапно в моей груди, примерно там, где находилось моё центральное энергетическое сплетение, зародилось какое-то щемящее, тоскливое чувство, и я понял, что ощущается оно сразу с двух направлений. Доверившись своему чувству, я закрыл глаза и, постаравшись определиться, потянулся к одному из источников этого странного зова. Затем, так и не открывая глаз, наклонился вперёд и положил свою ладонь на тёплую, бьющуюся в такт моему сердцу какую-то странную пульсирующую менто-энергетическую аномалию, будто зовущую меня.
Открыв глаза, я понял, что моя рука сжимает рукоять одного из моих мечей.
«А чего я ещё ожидал», – усмехнулся я над собой, разглядывая оживший клинок, притаившийся подарком в моей руке. И как-то подсознательно позвал его, ощутив живой и радостный отклик.
Ярость, или Яр, – таково стало его имя. Холодная, смертельно опасная ярость, которая не затуманивает сознание, а делает его кристально чистым и помогает в бою, победив страх, перешагнув его, пройти там, где другие бы остановились.
Поняв, что же является источником этого необычного зова, я взял в руки и второй парный клинок. Внезапность и Стремительность, или Рапида, – быстрая, резкая и внезапная смерть. Удар будет приходить оттуда, откуда его не ждёшь. Точный, быстрый, беспощадный.
Два клинка, несущие смерть, лежали у меня в руках и пели в такт биению моего сердца. И я знал: каждый его удар – это, может быть, чья-то смерть. Эти клинки были вершиной оружейного искусства какого-то неизвестного мастера, вложившего в них свою душу, обессмертив её. И именно она позволила клинкам сейчас возродиться вновь. Обрести жизнь. И связать нас.
