Из ложно понятых интересов службы (СИ) - Путилов Роман Феликсович

Подивившись отсутствием справедливости, я позвонил в отдел, узнал у недовольного помощника дежурного, что гражданин Соколов получил от народного судьи пять суток административного ареста и сейчас уехал в специальный приемник, и таки да, мой рапорт о том, что Соколова необходимо содержать без вывода на уборку улиц от прочих бумажек не отклеился, никуда мой фигурант не убежит.

— Ну твой Соколов и придурок! — на прощание заявил мне сержант.

— Что случилось? — я навострил уши.

— Судья ему хотела двое суток дать, но он ее обматерил, сказал, что ты ей деньги занес, ну она ему пять суток и выписала.

— Спасибо что сказал, мне стало приятно. — абсолютно искренне ответил я, попрощался и положил трубку.

Тут же мне в колено ткнулся влажный нос самой голодной собаки на свете, но я на эту провокацию не поддался, в отпихнув пса, упал на расстеленное на матрасе покрывало.

Итого у меня оставалось на решение вопроса с Соколовым четверо с половиной суток, так как срок его ареста начал течь с сегодняшней ночи, с момента, когда рука помощника дежурного записала его в книгу задержанных. Что в данной ситуации делать я сейчас не знал. Возможно, оттого, что мне, после бессонной ночи очень хотелось спать, но мысль прямо спросить Владика, чей труп он выбросил в целлофановых пакетах в мусорные контейнеры, казалась мне очень глупой. Следовательно, оставалось два варианта — получить информацию или по-новому, или по-старому месту жительства гражданина Соколова.

С этой мыслью я упал головой на подушку и не заметил, как уснул.

В обед мы с Демоном ели гречку. И если я, по причине своего холостого состояния, ел гречку с молоком, то мой питомец ел крупу, сдобренную свининой третьей категории, которую я щедро рукой выгрузил из морозилки и маленько разогрел. С момента открытия нашего мясного цеха, жизнь Демона стала похожа на филиал собачьего рая на земле. Выгуляв счастливого пса, я вновь завел "Ниву' и покатил через реку в сторону улицы Пулеметчиков.

Со слов соседей семьи Соколовых, которым я представился местным участковым, выявляющих дебоширов и иных любителей громкой музыки по вечерам, Владик Соколов в этом доме не жил, да и в гости к родителям за эти годы заезжал всего несколько раз.

Посетовав на невнимательную молодежь, я снова сел в машину и поехал в сторону улицы Немецкого дипломата.

По старому месту жительства Владика почти уже не помнили. Да, был такой мальчик. Семья приличная, ссор и ругани никто не слышал, папа в пьяном виде домочадцев не гонял, а Владик всегда вежливо здоровался с соседями и не курил в подъезде вонючие папиросы. О наличие друзей соседи ничего сказать не могли, и я, в некоторой растерянности вышел во двор типичной панельной пятиэтажки.

— Подскажите, пожалуйста, а это какая школа? — как утопающий за соломинку, а обратился к проходившей через двор молодой женщине, что тащила за собой невысокую девочку с огромным ранцем за спиной.

— Сто сорок восьмая. — даже не повернув головы буркнула женщина, целиком погруженная в буксировку дочери.

Это был знак свыше. При полнейшем отсутствии точек притяжения проклятого Соколова в окружающему нас обществе, последним вариантом получения информации оставалась школа, которую должен был закончить этот нехороший человек.

Школа встретила меня пустыми коридорами, размазывающей грязную воду по бетонному полу, уборщицей в темно-синем халате и запертой дверью в учительскую, из-за которой доносился нестройный гул голосов. Я замер в полнейшем недоумении — неужели знак свыше не сработал?

— Вас кто-то вызвал?

— Что? — я резко обернулся.

Из чуть приоткрытой двери учительской выглядывала хорошенькая блондинка:

— Здравствуйте. Вас кто-то вызвал?

Мое лицо, непроизвольно, растянулось в широкой улыбке:

— Девочка, а из взрослых кто-то дома есть?

Девушка фыркнула и сделала шаг наружу, плотно прикрыв дверь в учительскую за своей спиной.

— Что вы хотели?

Я с трудом оторвался от изучения тонкой талии, которую я мог обхватить ладонями.

— Извините, я из уголовного розыска. Меня интересуют данные учащихся, закончивших вашу школу в восемьдесят первом году…

— Что еще придумаете, мужчина? — девушка вновь фыркнула и как-то посуровела лицом.

— Девочка, может правда, кого-то из взрослых позовешь? Я же не шучу. Вот мое служебное удостоверение. Мне действительно нужны данные о выпускниках десятого класса восемьдесят первого года.

Кто-то за спиной девушки попытался изнутри открыть дверь, но она не дала, напротив, сама нырнула в помещение учительской, чтобы через несколько секунд вынырнуть обратно, уже в пальто, наброшенном на лечи.

— Пойдемте. — барышня застучав каблучками, быстро прошла коридор и, не оглядываясь, стала спускаться вниз по лестнице.

Мне ничего не оставалось, как поспешить за ней. Через несколько секунд, наверху, в районе оставленной нами учительской хлопнула дверь и кого-то стал звать мужской голос.

Мы, тем временем, спустились на первый этаж, девушка двинулась в сторону пожарного выхода, где обнаружилась неприметная дверь. Повозившись с ключом, моя провожатая открыла небольшую кладовую, откуда повеяло ощутимой прохладой. Помещение было заставлено деревянными стеллажами, заваленными какими-то старыми журналами и книгами.

— Какой вас класс интересует? — блондинка подошла к одной из полок.

— Я даже не знаю. Там учился Соколов Владислав Александрович.

— Ой, прямо Владислав Александрович… — непонятно чему хихикнула девушка, после чего вытащила из кучи абсолютно одинаковых амбарных книг какую-то связку и стала пытаться развязать длинными ногтями стягивающие ее узлы.

— Вот ваш журнал. Что вы хотели там увидеть?

— Честно говоря, наверное, мне нужен список одноклассников Соколова с адресами, телефонами и прочим…

— Вы объясните, что случилось, и я вам постараюсь помочь…

В это время наверху, на втором этаже школы, стали громко раздаваться несколько голосов. Блондинка с досадой посмотрела наверх, после чего решительно потащила меня в сторону выхода: — Пойдемте быстрее, а то тут…

Я так не понял, что ожидается тут и скоро, но покладисто пошел вслед за летящим силуэтом. На крыльце я придержал за рукав разогнавшегося школьного работника:

— Если что, то у меня машина у ворот.

— Да? Тогда пойдемте к машине.

Когда мы отъезжали от освещенного здания школы, то я увидел в зеркало заднего вида, как с силой распахнулись тяжелые створки дверей и на высокое крыльцо выскочил некто, облаченный в модный в этом сезоне, темно-синий спортивный костюм, с обязательными, белыми полосами.

— Там не вас мужчина в «Адидасе» ищет? — я притормозил, повернувшись к хорошенькой пассажирке, прижимающей к груди старый школьный журнал.

— Поехали отсюда, мне этот придурок надоел за сегодня! — блондинка прикусила губу, пытаясь высмотреть в заднее зеркало пешую погоню.

— Куда поедем?

— Ты женат? — взяла быка за рога педагог.

— Нет.

— Живешь с родителями?

— Живу с собакой. — я решил сократить допрос.

— Тогда к тебе, я с собаками, обычно, лажу. — девушка откинулась на спинку кресла прижимая к груди драгоценный классный журнал.

Девушку звали Лена, Лена Журавлева. В одна тысяча девятьсот восемьдесят первом году она закончила десятый класс в сто сорок восьмой школе, учась в том самом десятом классе «В», где проходил обучение Соколов Владислав Александрович. После школы Лена закончила педагогическое училище, устроилась в свою Алма-матер учителем младших классов, но быстро перешла в какие-то методисты, одновременно учась на заочном в местном институте, имея намерения делать карьеру.

Сейчас она, лежа на матрасе, читала мне в слух данные одноклассников, давала мне краткую характеристику на каждого, периодически отпивая из бокала холодное полусладкое. Сведения о бывших учащихся были самые свежие, так как в прошлом году ребята встречались в местном кафе, отмечая десятилетие окончания школы, куда пришли практически все.