Квартирник (СИ) - Путилов Роман Феликсович

— Вас как зовут?

— Да причем тут…а да, Гусев моя фамилия, Андрей Гусев, член…

— Товарищ Гусев, есть тут откуда позвонить?

— А? Да, из вагончика прораба можно...

— Бегите туда и через «ноль два» срочно вызывайте милицию. Скажите, что в вашу квартиру залез вор, Сержант Громов из уголовного розыска его блокирует, но тот может уйти через окно. Все понятно?

Черноволосый поправил очки, кивнул и быстро-быстро застучал своими тапочками по ступенькам вниз.

— Так, мужики — сидите тут и не вставайте, главное не дайте ему выйти. Я понимаю, вы люди здоровые, а вдруг у него обрез или еще что, а вы только жить начинаете в новой квартире.

Добившись понимания на круглых лицах, я обратил внимание, что глазок двери подсветился изнутри солнечным светом.

— Хозяин, у вас в квартире кто-то остался?

— Ну да, жена моя там по хозяйству…

— Я поднимусь к вам, а то боюсь жулик через лоджию попытается к соседям перелезть…

В квартире наверху, представившись напуганной женщине лет сорока, что растерянно стояла посреди зала и нервно мяла в руках полотенце, не зная, что делать, я прошел на маленькую лоджию и выглянул вниз.

Ниже этажом, с такой же лоджии, рука шустро ощупывала бетонный простенок между лоджиями двух квартир, готовя путь эвакуации.

— Извините — я аккуратно отодвинул молча стоящую на проходе женщину и осторожно потянул стоящий в уголке кухни золотистый карниз для штор, который хозяин со своим подвыпившими помощниками не успел повесить на стену.

Когда человек в рабочей спецовке, вцепившись руками в бетонную перемычку, осторожно вынес ногу за ограждение лоджии и попытался шагнуть на соседнюю, ему в голову что-то болезненно ударило.

Человек спрыгнул обратно, на надежный пол лоджии, а потом осторожно выглянул наверх. Мы встретились глазами, и я погрозил ему длинным и легким алюминиевым карнизом:

— Лучше не пробуй. Столкну вниз и скажу, что ты сам сорвался.

Человек посмотрев на такую далекую с нашей высоты землю, еще раз сунулся наружу, получил по затылку, после чего скрылся за козырьком лоджии окончательно. А через пару минут это уже перестало иметь значение — во двор, весело крутя иней лампочкой на крыше, влетел патрульный «Уазик», мои бывшие коллеги бегом выскочили из машины и огромными прыжками забежали в подъезд. Не хотелось их разочаровывать, но очевидно, что дежурный по РОВД до них не довел, что по информации «ноль два» квартирного вора задержал сержант Громов из УРа, и в свою копилку вписать его у них уже не получиться.

Раскрытие было классическим, как по учебнику. Через час прибывший на место происшествия следователь изъял на месте сумку с ценными вещами, дрель, набор сверл и еще полную сумку инструмента, довольно специфичного и не похожего на продающейся в магазине «Сделай сам» и «Юный техник», замок с небольшой дырочкой и разрушенным запирающим механизмом. Так же, в ставшем сразу толстым, уголовном деле имелись протоколы допросов потерпевшего, трех милиционеров, со мной во главе, и трех свидетелей, включая прибежавшую сверху и сгорающую от любопытства хозяйку квартиры сверху, которые, после того, как изнутри была отодвинута щеколда, за фиксировали находящегося в квартире незнакомого молодого человека, который отказался отвечать на вопросы, как он в данную квартиру попал. Задержание парня по статье сто двадцать два уголовно –процессуального кодекса РСФСР, по подозрению в совершении преступления, пункт, где говориться о лице, застигнутом на месте совершения преступления, ни у следователя, ни у прокурора района ни вопросов, ни неприятия не вызвало.

Удивление вызвало то, что я отказался сразу «колоть» задержанного, который все равно отказывался отвечать на вопросы, и запретил колоть его другим, но добровольно вызвался конвоировать задержанного вечером в изолятор временного содержания.

Когда мы с помощником дежурного по РОВД сдали дежурной смене ИВС трех жуликов, задержанных нашим райотделом за день, в том числе и Мельникова Александра Андреевича, и местный персонал поволок их в кабинет тюремного эскулапа для осмотра и личного обыска, включая раздвигание ягодиц в крайне унизительной позе, с изучением анального отверстия, в целях воспрепятствования проноса чего-то запрещенного, я подошел к местному начальнику:

— Мне бы Глазырина Андрея Георгиевича, за нашим РОВД числящегося поднять. Вот разрешение от следователя.

Дежурный на пару минут задумался, пытаясь сформулировать причину для отказа, и я быстренько направил его мысль в другом направлении:

— Кстати, Глазырин с Мельниковым, да вон тем, кого сейчас фельдшер рассматривает, подельники, вы в рассадке пометку сделайте.

— А, ага, понял — дежурный погрузился в свои журналы, потом, что-то прикинув, велел вывести мне гражданина Глазырина и кивнул в сторону камер для допросов.

— Вечер добрый, Андрей Георгиевич. — я поприветствовал сидельца, протянув ему пачку «Опала» и спички: — Хотя для вас он, наверное, не добрый…

— а с чего он для меня не добрый, начальник? — пожал плечами старый жулик, засовывая парочку сигарет в карман и прикуривая третью: — Вкусно поужинал, порешал кроссворды, сейчас покурю и на боковую. У меня курорт просто, как в санатории, не то что у тебя.

— Так я вам сегодня соседа нового привез — я подтолкнул Глазырину копию сопроводиловки на Мельникова, с пометкой о его принятии под опеку в ИВС: — боюсь, вам это не понравиться.

Глазырин бросил взгляд на заполненный крупным почерком бланк и не дрогнув ни одним мускулом, равнодушно отодвинул его от себя:

— Я этого человека не знаю, поэтому мне соседство с ним до одного места.

— Как скажете, Андрей Георгиевич, как скажите. Наверное, ошибся я. Тогда я своей радостью поделюсь. Мы же с вами не чужие люди, может и вы вместе со мной порадуетесь. Я этого Мельникова Александра, который Андреевич, сегодня прямо в хате взял, с барахлом хозяйским и инструментом. А сейчас я к экспертам поеду, не считаясь с личным временем, попрошу их побыстрее сравнить микро следы сверл, которые у Мельникова при понятых изъяты, со следами на замках по вот этим кражам — я помахал списком с номерами уголовных дел на трех стандартных листах: — Как думаете, сколько будет совпадений? А потом, когда я все наши кражи со сверлением замка, повешу на Александра Андреевича, я информацию об этом умельце солью областному розыску, а они парни суровые, чуть что –сразу в рыло. Мне тут птичка насвистела, что этих краж по городу больше сотни.

Мы помолчали, после чего я собрал бумаги и сигареты и двинулся к выходу: — Спокойной ночи, Андрей Георгиевич.

— Стой, начальник. Что ты хочешь?

— Ты мне обещал взять свои кражи на себя? Я тебе список ваших краж показал. Ты молчишь. Мне в принципе все равно, ты эти кражи на себя возьмешь, или твой сын. Дрель то у вас одна была, правда? И инструмент, у Мельникова изъятый, тоже твой. Так что, раз ты за свои слова не отвечаешь, завтра начну твоего сына морщить на кражи, а через два дня его арестуют, вместе на СИЗО поедете.

— А мой интерес в чем?

— Я тебе обещаю, если по своим кражам показания дашь и еще чем-то это за двое суток подкрепишь, кроме слов, то я пойду к следователю, и сделаю все, чтобы его не увезли на СИЗО, а оставили под подпиской, типа первый раз — не пи..., а ты сам знаешь, если «первоходок» на суд не из тюрьмы приезжает, а из дома приходит, большая вероятность есть, что он получит условно, даже за тяжкое преступление. Ну что решил?

— Ладно, если обещаешь со следователем порешать…

— Я тебе сказал — не порешаю, а сделаю все, что от меня зависит. На большее я не подписываюсь.

— Ладно, давай свой список. Садись, писать будем.

Из ИВС меня выгнали через три часа, когда за зарешеченными окнами зажглись звезды и из-за облака выглянул воровской узкий полумесяц.

— Ты сыну моему передай — вор на прощание, вытянув у меня остатки сигарет, обернулся на пороге: — что …

— Сам передай, как революционер — перестуком — отрезал я, не глядя на Глазырина сортируя бумаги на столе: — Ты вор или мурзилка? Давай, до завтра.