Алексей Переяславцев - Негатор. Вживание неправильного попаданца
– Не совсем. В какой срок вы можете поставить этот амулет?
– Послезавтра. Оплата сразу по получении. Так как, сделка?
– Сделка.
Мне не хотелось таскаться с сумкой, полной кристаллов пирита, поэтому для начала я поехал к стеклодуву. У того все шло в соответствии с ожиданиями: маниакально-депрессивный взор, невнятная речь и прическа, которую дипломат охарактеризовал бы как «находящуюся не в полном порядке». Как планировалось, что ничего не получится без тщательной отладки технологии, так и вышло. Состояние дела мастер Нилар-ис описал как «уже гораздо лучше, но все еще плохо». Я поглядел на готовые изделия и согласился с высказыванием. Единственное, что мне пришло в голову в качестве идеи по улучшению, было предложение соблюдать равномерность охлаждения стекломассы. Это я и сказал мастеру. Ответом были рассеянное «ага» и приведение прически в еще больший беспорядок.
У механика меня ждал приятный сюрприз. Испытательная машина была почти готова, исключение составляли эталонные грузы.
– Отлить их задача не из трудных, трудно привести их вес к эталонным величинам, – объяснил Фарад-ир.
– А сколько потребуется времени на доведение машины до окончательного вида и на наладку?
– Если подрядчик не подведет – завтра будет готово, послезавтра доставлю.
Это порадовало. Но тут же в голову пришла нехорошая мысль.
– А где вы намерены закреплять испытываемые кристаллы?
– Вот здесь, в это гнездо. Эта пластина будет держать кристалл, а вот тут и тут она закрепляется винтами.
Мои подозрения обернулись уверенностью. Гнездо для закрепления кристалла пирита отличалось грубой поверхностью. При создании кристаллом нагрузки он мог расколоться от локальных напряжений. Нужна шлифованная поверхность, а лучше того – полированная. Но отполировать это место можно только вручную, да и то с трудом. Уж больно неудобная форма. Нет, так дело не пойдет.
Я изложил все эти соображения мастеру. Ему такие мысли в голову не приходили. Не удивляюсь: все же человек привык иметь дело с пластичным металлом.
– Но это можно исправить. Смотрите, вот здесь мы крепим пластину в размер гнезда, вот такой толщины, ее можно закрепить винтами…
А эту самую пластину уже можно отшлифовать на станке, и мастер об этом, вероятнее всего, догадается.
На базаре я подкатился к уже знакомому продавцу. Пришлось напустить тумана:
– Уважаемый, я получил полномочия на покупку двадцати восьми кристаллов пирита. Именно столько нужно для исследований.
– У меня есть такое количество, как я и говорил.
– Однако к этой сделке есть некоторые дополнения.
– Я вас внимательно слушаю.
– Предвидя возможные дефекты в кристаллах, я на свой страх и риск готов закупить дополнительные, а именно четыре штуки, за ту же цену, но с условием, что если они не понадобятся, то в течение, скажем, четырех дней я могу их вернуть.
Продавец ненадолго задумался.
– Согласен. Но имейте в виду, мои кристаллы все качественные.
– Мне трудно об этом судить. Я могу увидеть поверхностные трещины, но заметить внутренние дефекты мне не под силу. Это будет решать тот, кто в конечном счете станет с ними работать. Сделка?
– Сделка.
Вот теперь продавец пребудет в твердой уверенности, что сам я не маг, а лишь купец-посредник.
Теперь этикетки. Я уже совсем было подумал о том, чтоб начать разыскивать художника, но решил, что лучше это сделать через печатников. И направился разыскивать таковых.
В первой же печатной мастерской любезный приказчик разъяснил, что если речь идет о печати этикеток с рисунком, да еще цветным, то это делается через специалиста-художника, и даже дал несколько адресов.
– Я бы обратился к уважаемому Савор-ину. Мы с ним давно сотрудничаем, но на вашем месте я бы постарался его разыскать как можно быстрее.
– ?
– Он получил от нас заказ и, возможно, как раз его закончил. Вы не думайте, в процессе он себе не позволяет…
Все ясно. По случаю окончания заказа художник наверняка пускается во все тяжкие. Приказчик прав: надо поспешить.
Художник пребывал в стадии окончания работы. На нем был пятнистый (не в целях маскировки) балахон, над которым возвышались внушительная борода и неординарная прическа. На мольберте был лист, на котором довольно аккуратно изображено какое-то изукрашенное здание. Почему-то у меня сложилось впечатление, что маэстро не вполне трезв, хотя никакого запаха не было.
– Я в данный момент заканчиваю работу, – объявил он вместо приветствия.
– Ничего не значит, к моему заказу вы можете приступить, когда справитесь с этим.
– А что за работа?
– Лист для копирования, на нем должно быть вот что…
На заготовке было написано «Водка» местным шрифтом, но на русском. Фоном служило изображение стола с закусками.
– А что означает это слово?
– Напиток, вроде вина…
Ох, зря я такое сказал! Глаза мастера кисти загорелись прямо неземным вдохновением.
– Я должен получить о нем представление! Согласитесь, я не могу нарисовать то, что вовсе не представляю.
Я в темпе обдумывал ситуацию. Налить мне не жалко, но ведь тогда предыдущая работа встанет намертво. Именно эту мысль я озвучил.
– Вы что, думаете, мне не под силу работать быстро? Я закончу этот заказ в пять минут.
Тут мне пришла в голову интересная мысль.
– Вы не возражаете, если я погляжу на ваши работы?
У художника явно вертелся на языке вопрос: «А на кой вам это нужно?», но он справился с искушением.
Глядеть было почти не на что. Из тридцати работ законченный вид имели три. Одной был портрет немолодой женщины в одежде служанки, другая изображала молодого человека (судя по лицу – серьезно больного), а на третьей красовался резвящийся жеребенок. Вот к нему-то я прикипел взглядом. Радость детства была передана настолько ярко и точно, что от этого лошаденка глаз нельзя было отвести. Из потрясенного состояния меня вывел голос маэстро:
– Ну вот, готово. Так как насчет напитка?
– Сначала дело, с вашего позволения. Сколько вы хотите за мой заказ?
– Три сребреника.
– А сколько вам нужно времени?
С непоколебимой уверенностью в голосе:
– За день управлюсь.
Все ясно. День на работу, но перед тем попойка в честь окончания предыдущей.
– Тогда послезавтра я зайду. Но это не все. Кто написал картину с жеребенком?
– Я.
– Сколько вы за нее хотите?
Лицо художника отразило борьбу желания взять за кошелек богатого покупателя и страха упустить такового.
– Пятьдесят серебряков – и она ваша.
– Я дам семьдесят пять, но с условиями: вы вставите эту картину в раму, поставите на нее вашу подпись в знак того, что именно вы ее создатель, и, наконец, дадите мне расписку в получении этой суммы.
Расписка и автограф были организованы с изумляющей быстротой. Что до рамы, то мастер сокрушенно пожаловался, что в данный момент подходящей не имеет, но готов ее приобрести в наикратчайшие сроки. И попросил задаток, на который тут же стал писать отдельную расписку.
Двадцать пять сребреников сменили владельца, а взамен я получил уверения, что послезавтра картина в наилучшем виде будет вручена «многоуважаемому ценителю прекрасного» – именно этими словами я был обозван. Художник впал в такое потрясение, что даже забыл о напитке.
По дороге домой я усиленно размышлял. Допустим, пирит работает. Допущение вполне оправданное, хотя количественные оценки необходимы. Для создания судового движителя предельное усилие не так важно, в случае надобности можно взять несколько кристаллов. Да хоть сотню! То же и для авиационного двигателя. Впрочем, нет, опять забегаю вперед. Суда уже существуют, а самолета и в проекте нет. А вот для метательного оружия – только один кристалл, встроенный в затвор. Сможет ли он создать необходимое усилие? Для дульной энергии, как у пистолета Макарова, то есть около трехсот джоулей, да при длине ствола, круглым счетом, десять местных дюймов понадобится усилие телекинеза порядка трехсот килограмм, то есть около трехсот пятидесяти местных фунтов. Реальная цифра, если верить Сарату. На самом деле больше, потому что не учтены потери на трение. И все равно это реально. А вот пушки оставим пока. Артиллерия – это оружие защиты крепостей (их у меня нет), взятия крепостей (брать нечего) или для кораблей (которых тоже пока что нет). Полевая артиллерия тоже подождет.
А что для создания оружия нужно? Конструкторская работа нужна. Нет, для начала техзадание. Это значит: очень четко представлять, для чего изделие предназначено. В первую очередь прикинем ситуацию по стрелковому оружию.
Где я, собственно, намерен воевать? На море, это точно. А стрелковое оружие на море нужно? Да, как средство противодействия абордажу или десанту. Но для этого лучше всего пулемет. А с ним будут трудности: разрабатывать автоматику – дело долгое, хотя и нужное. Пока что у меня сугубо разведывательная задача, в плавание не пускаюсь. Отставим пулемет в сторону.
