Петр Динец - «ЦАРСТВУЙ НА СЛАВУ!» Освободитель из будущего
- Кажись, едут, а ну православные подвинетесь малеха.
- Не ерзай, - ответил ему Осип, которому Николай как раз наступил на ногу.
Но сосед его не слышал, а стоя на цыпочках и разинув рот, наблюдал за взводом кирасир, возглавлявшим торжественный кортеж.
Вскоре, за всадниками показалась процессия, состоящая из высших сановников империи, иностранных послов и придворных. Весь этот, казалось, бесконечный людской поток шел по красной дорожке к собору и исчезал в нем. Наконец, еще через час, когда солнце уже ярко освещало купола собора и играло на киверах гвардейцев, крики толпы усилились, что означало приезд молодой императорской четы. Лексашка от восторга аж заерзал на плечах, отчего Осип чуть не упал. Прикрикнув на сына, Осип Матвеевич и сам вытянул шею, чтобы лучше видеть, скорее по привычке, так как трибуны шли ступенями, и тянуть шею не требовалось.
Когда появилась императорская семья, народ поснимал шапки. Государь был в парадном, темно-синем мундире, а императрица, в жемчужного цвета платье с меховой накидкой. Позади, шла императрица-мать, а также великие князья: Константин и Михаил. У входа в собор их встречал митрополит Московский Филарет, который осенил всех крестным знаменем и проводил императорскую чету на коронацию.
Когда император зашел в собор, колокола, как по команде, смолкли. И хотя на трибунах не видели и не слышали, что происходило внутри, народ умолк и крестился, чувствуя торжественность момента. С новым царем у них опять появилась надежда на лучшую жизнь, и они истово крестились, шепча молитвы, желая императору многия лета и прося богородицу о благодати.
Действо в соборе длилось три часа, но народ не расходился. Все ждали патриаршего благословения и праздника, который следовал после коронации. Столы были накрыты по всей Москве, и народ с нетерпением ждал начала. И вот, наконец, двери собора распахнулись, и процессия во главе с митрополитом вышла на залитую зимним солнцем площадь. Опять зазвонили колокола и загремели пушки. Народ поснимал шапки, и Филарет размашисто всех перекрестил. Государь трижды поклонился народу по старинному обычаю, а потом махнул рукой, что означало начало праздника. В толпе раздались радостные крики, и лавина людей хлынула разноцветной рекой в сторону накрытых неподалеку столов. Праздник начался.
Глава 2
Коронация прошла в марте 1826 года в Москве. Я спешил с этим действом, так как знал, что персы активно готовиться к войне, чего они особенно и не скрывали. Смена власти, молодой и неопытный император, давали им неплохой шанс на реванш. По крайней мере, так они думали. Генерал Ермолов, главнокомандующий на Кавказе, предупреждал, что принц Аббас-Мирза собирает войско в сорок тысяч человек. Англичане активно помогали ему оружием и советниками, как всегда, надеясь половить рыбку в мутной воде. В Персию в спешном порядке был послан князь Меншиков, дабы попытаться предотвратить войну. На самом деле я не рассчитывал, что удастся склонить Аббас-Мирзу к миру, но этот шаг, потом, когда мы разгромим персов, будет нам на руку при ведении переговоров.
В разгроме Персии я не сомневался, ибо и в той истории, что я знал, Россия довольно легко одолела южного соседа. Поэтому теперь, когда мы заранее готовились к предстоящей войне, можно было подумать и о послевоенном устройстве Кавказа. Коли удастся разгромить персов в течение одной компании, показав им бессмысленность войны против России, то можно будет надолго сохранить спокойствие на южной границе. Вдобавок, это поможет усилить наше влияние в Закавказье и увеличить торговлю за счет снижения пошлин. А если молодому принцу так охота воевать, то он может испытать на прочность другого соседа - Османскую империю. Персы и турки воевали между собой уже несколько веков, так что это вполне в их традициях. В таком случае османам будет не до России, и наша южная граница будет спокойна на ближайшие десять-двадцать лет.
Кроме предстоящей войны я планировал начать задуманные реформы, которые, я был в этом уверен, многим не понравятся. Коронация укрепила мои позиции. Ведь проведение реформ требовало не только военной силы в случае мятежа или заговора, но и легальной основы для их проведения. Зная, что в ближайшем будущем России светит война с Персией, а потом и с османами, я спешил.
В Москву мы съехались всей большой императорской фамилией. Приехал даже брат Константин, который во время декабрьских событий оставался в Варшаве. Так как мы приехали за две недели до коронации, то имели время прогуляться по Москве и принять местных вельмож и купцов, спешащих заявить свое почтение и прощупать почву по поводу возможных назначений. Учитывая, что за время до церемонии, в Москву также съехались иностранные послы, родственники из многих европейских государств, да и иной, более праздный люд, эти две недели стали насыщенны встречами, приемами и балами. Московский генерал-губернатор князь Голицын, лез из кожи вон, заботясь о приеме такого количества высокопоставленных гостей, не забывая, однако, об организации коронационных торжеств. Благо человек он был деятельный и не корыстолюбивый, а посему празднества уложились в предусмотренный бюджет. Англию представлял герцог Веллингтон, победитель Наполеона при Ватерлоо. Мы встретились как старые знакомые. И хотя последний раз мы встречались более десяти лет назад, во время моего заграничного вояжа, я помнил гостеприимство герцога и мог отплатить ему тем же, показав вновь отстроенную Москву.
Москва, обновленная после пожара 1812 года, стала еще красивее. Несмотря на то, что среди домов тут и там встречались проплешины, следы бушевавшего пламени, центр второй столицы стал краше и удобнее, чему поспособствовал архитектор Бове. Были построены Большой и Малый театры, расширенны центральные бульвары, появилось Садовое кольцо.
Успенский собор, где традиционно происходила коронация Русских царей, был невелик для подобного рода мероприятий, но вся организация была продуманна до мелочей. Я не припоминал, что во время коронации Николая I случилась давка, как на Ходынском поле при коронации Николая II, но решил подстраховаться. Для москвичей и приезжих построили трибуны, а столы для угощений расставили по нескольким местам первопрестольной, чтобы уменьшить столпотворение. За порядком следили три тысячи жандармов и несколько казачьих частей.
Единственное, что омрачало церимонию, это болезнь моей невестки, Елизаветы Алексеевны. Бывшая императрица имела слабое здоровье, а после роковой поездки в Таганрог совсем сдала, и находилась при смерти в Белёве, неподалеку от Тулы. Моя мать, при жизни не очень жалующая невестку, встала на дыбы, настаивая на отсрочке коронации. Мол, не прилично, не по-христиански, и так далее. Ее поддержал Николай Михайлович Карамзин, придворный историк, классик и в то время - наше все. Он считался приближенным Александра и Елизаветы, а я казался ему юнцом, которого следовало наставлять. Но здесь я впервые показал клыки, настояв на своем. Не грубо, но ясно указав на целесообразность скорейшего укрепления моей власти в интересах всей императорской фамилии. О заговоре против императорской власти и декабрьских арестах они знали, а поэтому понимали, что это не пустословие.
В день коронации мы встали в семь утра. Так как вся семья поселилась в кремлевских палатах, идти было всего ничего. Но, учитывая, что до собора мы не шли, а шествовали, сие действо заняло минут сорок, а включая построение - более часа. Само действо длилось три часа, а потом, торжественный (а как же иначе) путь обратно в кремлевские палаты, на пир. Так что я четыре часа парился в тяжелой мантии, с торжественной миной на лице. Впрочем, Париж стоит мессы, а Российская империя - тем более.
Через два дня после торжеств, еще раз приняв поздравления и подарки от всех царствующих домов Европы, мы отбыли обратно в Петербург. В столице меня ждали оставленные дела, целый ворох бумаг, требующих рассмотрения и мелкий моросящий дождь.
Глава 3
Александр Христофорович Бенкендорф остановился перед дверью кабинета его величества, дожидаясь, пока доложат о его приходе. Генерал был еще довольно молод - всего сорок три года, да и высокий рост и армейская выправка делали его еще более моложавым и мужественным что ли. В Отечественную войну появилось множество молодых генералов, и Александр Христофорович являлся одним из них. За годы службы он приобрел большой боевой и дипломатический опыт. После войны он стал генерал-адъютантом Александра I и даже предупреждал оного об опасности тайных обществ, но безрезультатно. Увы, особым расположением покойного государя генерал не пользовался, хотя верой служил и ему и отечеству. Теперь же его вызвали к новому императору. Несмотря на то, что отношения с Николаем у Александра Христофоровича сложились, он не знал, поможет ли это его карьере, а посему немного нервничал, ибо генерал был тщеславен и упрям.
