Михаил Дулепа - Хранитель порталов
Я отвлекся от самоуничижения и снял полог.
— Виталик, ты тут?
— Тут, мам.
Мама вошла, неодобрительно посмотрев на уставленный тарелками столик, и напомнила:
— Через два часа церемония начинается. Пойдешь с Фимой или сам?
Сожалеюще посмотрев на монитор с данными по хранам и ролеплею, я щелкнул пальцами, отключая комп, и спросил:
— Я лучше с тобой. Подвезешь? Мне нужна моральная поддержка!
Мама, быстро улыбнувшись, сделала серьезное выражение лица и кивнула.
Ну да, она все поняла правильно. Машину брать — мало ли, что там будет, на мопеде — не солидно, а Фимка наверняка укатит с какой-нибудь девицей задолго до окончания.
Поеду с мамой. В конце концов, когда-то в школу меня привела она, вот пусть и на прощальную встречу везет!
11
— И надеюсь, что теперь, закончив школьное образование, вы не остановитесь на достигнутом и будете завоевывать все новые и новые вершины! — Пузатый мужик в официальном костюме наконец закончил. Судя по всему, свою речь он читал наизусть, без текста перед глазами, и это доставляло ему удовольствие. Странные встречаются на свете люди — как может такая нудятина нравиться? В чате прошло оповещение, мои сидящие рядом одноклассники заерзали и по очереди начали выходить и отправляться на сцену за своими сертификатами. Моя фамилия — в середине списка, так что я продолжал следить за комментариями.
— Алинина Вера! Поздравляю!
«Оленина не могла не напялить чего-то розового и прозрачного!»
«Брось, ей идет».
«Ей идет, она идет, кто ее куда поведет?»
«Обломись, ее папаша заберет».
«Ы-ы-ы. Розавае ни патиска-ать!»
«Включай редактор, дам скин, хоть посмотришь, что под розовым».
«Полагаешь, там есть что-то неизвестное почтенному собранию?»
— Борисова Света! Поздравляю, Светочка!
«Выключай редактор!!! Не дай бог увидеть такое!»
«Та ла-адно, Шарик вполне себе деваха, только на любителя».
«Под любителя, Фима, под! Иначе раздавит!»
Очки были на всех, как знак того, что мы теперь взрослые и сами решаем, когда их носить. Большинство, конечно, ограничилось рабочими ободками, но некоторые оригинальничали. Фимка нацепил классическое пенсне, а один оригинал из параллельного класса пришел в дизайнерских лупоглазах, стилизованных под стимпанковые шоферские «консервы». Модерации от учителей или родителей никто не боялся, высказывались свободно. Учителя по неписаной традиции не лезут в чат учеников, пусть даже бывших, во избежание всяческих неловких ситуаций, а родители сидят в своих и детишками, как правило, не интересуются. Хотя, конечно, если бы мы не были выпускниками, то хрен бы нам кто очки оставил, в школьном контракте прописано, что во время учебных мероприятий включается подавитель.
— Игонин Игорь!
«Прощайте, мужики! Встретимся во взрослой жизни!»
Я, не принимая участия в переписке, наконец вставил свою реплику — пустил «Прощание славянки». Одноклассники, знавшие, что через неделю Игорь уходит на офицерские курсы, зафыркали и начали махать, словно прощаясь. Мужик в президиуме принял это за чистую монету и с чувством тряс руку Игогони.
— Князев Виталий!
Мне он тряс руку чуть менее активно. Выражение лица «ну че те надо, болезный», подсмотренное у старого опытного слесаря при общении с наиболее занудными клиентами, сработало отлично; как, впрочем, и всегда.
— Князев Ефим!
Спускаясь, я не упустил случая пнуть Фимку, поднимавшегося наверх, но тот, по обыкновению, увернулся. Как же, достанешь его, двоюродный братец все мои попытки на три хода вперед просчитывает.
Приходится импровизировать на вдохновении. Не всегда удается, правда.
— Лисова Аня!
Почему она всегда Аня, кто бы ее ни называл? Даже Анечка иногда, но никогда не Анна Высокая, лицо постоянно суровое, словно к бою готовится, но все равно — Аня. Непостижимая загадка бытия.
В чате пацанов обсуждали грядущую попойку. Собственно, никто напиваться не собирался, у нас некоторые вообще спиртного не употребляли, но родители не верили, и заранее пытались нас оградить от последствий. Наверняка в баре будут все выпитое считать и строго ограничивать. Соответственно даже трезвенники начали прикидывать способы превысить лимит. Ибо нечего тут, выпускной, он же не каждый год случается, имеем право!
В чате девчонок не успел появиться, как меня кикнули. Ну еще бы, у них там свои «очень важные» разговоры. Самое смешное, что когда я все-таки сломал их чат, то ничего интересного не обнаружил: почти такая же болтовня, только физиологических подробностей больше и шутки гораздо более едкие.
Привычно повесив внимательное выражение лица, — мол, я здесь, я слушаю, не мешайте, — свернул все чаты и вышел в свой автофорум.
Итак, кого же осчастливить утроением обычного срока? Кто готов трепаться за железки и проводку? Этот? Или этот? Ничего не придумав, я начал вдумчиво перебирать кандидатуры под «эни-бени-рики-таки», выбрал претендента — и еще не успели выдать диплом последнему из одноклассников, как меня выкинуло с форума навсегда. Ну что же, пять лет трудового стажа с выплатой полных налогов, необходимые для получения гражданства, я отработал, профессию получил, автослесарем могу называться по праву и даже работать, но смысла не вижу. У нас все работают с двенадцати, точнее — большинство, потому что некоторые и раньше начинают. Так принято, а обычай, он, как известно, деспот.
«Але, Витус, ты что, опять в астрале?»
«На форуме. Чего надо?»
Ефим покосился на меня и недовольно закатил глаза.
«Нас в „церковь“ повезут. Весь клуб сняли».
«Это все знали месяц назад».
«Там еще лицеисты и ребята из математической будут. И родителям закуток выделят».
Хм, тогда понятно. Нас два класса, три десятка человек, плюс выпускники двух следующих по рейтингу школ — всего за сотню.
«Будет весело, но тесно».
«Ниче, зато девки новые».
«Каким боком они новые? Ты там половину знаешь, по клубу, по лагерю».
«Дай помечтать человеку!»
Мечтай, мечтай.
На сцену начали подниматься учителя, произносить заученные речи. Интереса ради я поискал запись прошлого выпуска, сравнил. Слова были если и не теми же самыми, то похожими до зевоты.
Один из одноклассников подключил маркер и теперь украшал зал на канале, недоступном взрослым, различными картинками из нашей школьной жизни, сопровождая комментариями. Хотя кое-кто из родителей явно видел его творчество и едва сдерживался, чтобы не заржать. Некоторые картины зависали прямо над ораторами, перечисляя их «прегрешения» перед учениками. Мне кто-то скинул линк на редактор, в котором всех учителей разрисовали под мифических существ, я только поразился фантазии неведомого живописца (Игогоня, сто процентов!), и внес пару предложений, после чего завуч стала гоблиншей, а физрук обзавелся кроличьими ушами.
Учителей все это уже не трогало. Они наверняка знали, что мы сейчас проделываем, и, быть может, развлекались не хуже нас. В конце концов, коммы педагогическому составу нашей школы делает та же фирма, что и военным, хрен заглушишь или снимешь данные, так что, может быть, они там, с трибуны, сейчас наблюдают что-то гораздо более затейливое.
Но приличия соблюдены — мы не хохочем над ними вслух, они не радуются расставанию с нами. Откровенно не радуются, в смысле; я не верю, что такое оживление у них по поводу «окончания хорошо проделанной работы».
Сигнал на подъем прозвучал от представителя родительского комитета, и нас провели в автобусы. Народ не смущался, тут же занявшись тем, что кому больше нравилось. Большинству нравилось орать из окон прохожим, радуясь свободе. Ну инстинкт, чего с ним бороться, проще поддержать.
Меня только насторожило количество охраны: мелькали как личные эсбэшники некоторых родителей, так и какие-то нанятые, — «Храм отдыха», помпезный клуб в центре, откупленный на сегодня все тем же родительским комитетом, был едва ли не в три кольца окружен людьми в эсбэшной форме. С другой стороны, ясно почему: народу подобралось много, половина родителей ушла на сторону с ресторанами, где у них намечалась своя тусовка; вот, чтобы никто праздник не сорвал, и озаботились. Хотя все равно странно.
Персонал встречал нас приветливо, благо большинство тут уже были не первый и не десятый раз.
Народ медленно разбредался по залам; кто-то зависал у неспешно раскручивающейся музыкалки, кто-то убрел в тихие углы, где пологи вроде моего домашнего глушили все идущее снаружи. Аниматоры тут были классные, я сам не успел опомниться, как уже болел за одного из пацанов, что в центре зала отчаянно рубились на лайтсаберах, потом ушел поесть чего-то, наткнулся на Фимку, который долго и со вкусом обсуждал тонкости приготовления мяса и его роль в жизни человека, после чего начал откровенно масляным взглядом сверлить сидящую напротив девушку. Я бы за такое выражение лица в свой адрес дал бы по морде, но девушка вдруг улыбнулась, всем комплексом невербалки показывая, что внимание ей льстит. Ефим, воспламенившись, тут же убежал штурмовать.
