Рустам Панченко - Через тернии к…
Да, в столь яростно охраняемое помещение мы вошли, упросив – заметьте, именно упросив местного «духа-хранителя». Войти-то вошли, вот только причины, по которой охранялось это кресло, понять пока не могу. Согласен, оно красивое и кожаное, но зачем так его оберегать, не представляю. А больше ничего в этой комнате и не было, разве только лампочки на потолке.
Походил по комнате, хотя десять квадратных метров это не то место, где можно разбежаться. Постучал по стенам – вдруг где-то находится тайный ход? Естественно, ничего не нашел, и, предварительно смахнув пыль с кресла, сел в него и задумался. Мне было интересно, что такое это, как обозвал его Профессор, и есть ли оно в наличии? Сидеть на краю кресла было не очень удобно, поэтому не мудрствуя лукаво постарался в нем устроиться. Покрутился, повертелся и согласился, что эргономика данного предмета мебели на высоте. Положил руки на подлокотники и ощутил выступ типа кнопки.
Знаете, что делают дети, когда им в руки попадает прибор с кнопочками? Вот и я, вроде и не пацан по прожитым годам, а тоже нажал на нее. Зачем? Сам теперь понять не могу. Но когда мои руки очутились в металлических захватах, которые аж тремя полосками приковали их к поручням, а голова оказалась прижата к спинке приспособлением типа венца, поверьте, было совсем не до смеха.
Первая ассоциация, промелькнувшая в голове, связала кресло с электрическим стулом. Но когда прозвучал мысленный диалог:
– Он что, псих?
– Да нет, просто пугливый.
Подумал, что моя шизофрения начала двоиться.
– Это кого он только что обозвал шизофренией? – спросил голос, с которым спорил, открывая дверь в это помещение.
– Да не обращай внимания. Он не умеет свои мысли держать при себе, – ответил Профессор.
Облегченно вздохнул. Это не шиза! До меня дошло, что ко мне подключился управляющий интеллект местного учреждения. Вот только причины, почему меня бросает в эмоциональные крайности, не понимаю. Необходимо выяснить это у Профессора, может, чего и подскажет.
– Ну-с, молодой человек, не соблаговолите ли поведать старому и больному Хранителю лаборатории, что за горе привело вас в мои края?
Это что, очередное издевательство над моей психикой? Ладно, раз такие правила, играть буду по ним.
– О бедный, больной и находящийся на пороге смерти Хранитель, – начал свое выступление.
– А кто тебе сказал, что я на пороге смерти? – тут же перебил он мой монолог.
В голосе звучал испуг, как будто бы узнали его самую страшную тайну. Тайну, которую он скрывал даже от самого себя.
Так, и что нам дает обладание такой информацией? – пронеслось в голове, притом я очень хотел, чтобы меня не услышал никто, даже Профессор. Быть может, я и неправ, но, кажется, получилось. Если он похож на моего виртуального наставника, то не может умереть от биологической старости. Следовательно, причина должна быть только в энергопитании.
– Так я ведь вижу, насколько у вас тяжело с энергией, – сочувственно ответил ему.
Как-то неправильно общаться, не зная, как зовут собеседника, тем более что на компьютер моего мира он абсолютно не похож. Поэтому решил познакомиться.
– Уважаемый, – постарался быть очень вежливым, – меня зовут Кевин, а моего наставника, с которым вы уже немного пообщались, я называю Профессор, – представился я. – Разрешите узнать ваше имя?
– У меня нет имени, – ответил он.
В его голосе слышалось нервное напряжение.
– Ну не могу же я обращаться к столь солидному Хранителю, как к простому пацану: эй, ты? Согласитесь, это несерьезно.
Бред! Это полный бред – убеждать прибор в том, что ему нужно имя.
– Соглашайся, старая железяка, – вклинился Профессор. – Парень знает, что говорит. Вот после того, как у меня появилось имя, человеком себя почувствовал.
Главное, никому не рассказывать о том, что со мной происходит, а то упекут в психушку до конца жизни.
– А меня всегда так и называли, – кажется, пожаловался он.
Нужно как-то выкрутиться из этого театра абсурда.
– А может, и нет, – продолжал Хранитель свои размышления.
– Это как? – вклинился я со своим, как всегда, глупым вопросом.
– Мне не доступно огромное хранилище моих данных. Оно просто исчезло в один момент, вместе с внешним миром. Вот и живу здесь уже… много лет.
Вот это номер! Значит, и здесь не все так гладко, как хотелось бы. А с чего решил, что в этой лаборатории не должно быть проблем?
– Может быть, я смогу тебе помочь? – проснулось мое бескорыстие.
А как вы думаете, кто откажется получить Искина лаборатории в друзья?
– И как ты себе это представляешь? – горько усмехнулся мой собеседник. – Или у тебя высшее инженерное образование в классе обслуживания искусственных интеллектов?
– Да нет, наверное, Хранитель, – ответил ему. – Но я очень старательный.
Ведь образование у меня водится, хоть и не то, что он назвал.
– Не понял! Так да, нет или наверное?
Вот за что мне нравится русский язык, так это за то, что только его носитель может до конца улавливать смысл, казалось бы, непереводимых фраз. При чем здесь русский язык? Не знаю. Но думать-то я продолжаю на нем. И как ответить на этот вопрос, чтобы он звучал правильно, пока не знаю.
– Хорошо, – не дождавшись моего ответа, продолжал Хранитель. – И как же ты думаешь это исправить?
Идей было несколько, но в голову лезла самая банальная. Было сказано, что связь с хранилищем данных пропала в один момент. Насколько хватает моей фантазии, просто поломаться это устройство не могло. Почему так думаю? Так посмотрите – главный процессор еще фурычит. Да и не одинок он на этой планете. Два комплекта наручей тому подтверждение. Самая банальная идея была та, что провод перегрызли мыши.
– Думаю взять план разводки кабелей и посмотреть – вдруг где-то контакт пропал. Хоть эта информация есть?
Не хватало еще методом научного тыка ремонт устраивать. К счастью, эти данные имелись.
После симпозиума, проведенного двумя Искинами, было решено, что эта информация будет залита мне в мозг напрямую. Такой объем данных я должен выдержать. Ладно, разок пострадаю за правое дело.
Боль была адская. Мозги начали плавиться. Нет, не готов я так платить за знания. Это была первая осознанная мысль после моего обучения. Второй реакцией было бешенство. Я рассказал этим старым железякам все, что о них думаю, кем они являются, и как я их буду утилизировать. Откуда столько злости? А как бы вы отреагировали, если бы после перенесенного издевательства узнали, что блок Искина соединяется с основным хранилищем и блоками дополнительной обработки данных с помощью десятиметрового кабеля, тянущегося по прямой в соседнюю комнату. Десять метров. По прямой. И об этом нельзя было просто сказать?
– Значит, так, – заговорил, уже немного остыв. – Я пойду проверять контакты, а ты, когда увидишь моих спутников в ангаре телепорта, не обижай их. Понял?
– Угу, – только и ответил этот вражина.
Подошел к стене и заученным движением включил панель доступа. Набрал тридцатизначный код, нажал клавишу подтверждения ввода… и остолбенел. Откуда я знаю об этой панели, коде и о том, как это все работает? Неужели в меня закачали намного больше информации, чем озвучили. Ладно, потом разберусь.
Вошел в помещение, заставленное герметично закрытыми ящиками, и постарался осмотреться. Интересно было, как в серверной. Кто там был, тот понимает, о чем я говорю, а кто там работает, тот поймет еще лучше. А вот провод, выдернутый из одного шкафа, прям-таки кричал о причинах амнезии моего собеседника. Засучил рукава и принялся за работу, требующую высшего инженерного образования – втыкание провода в гнездо.
– Ну что, получилось? – прозвучал с потолка голос хозяина этого строения.
– О! Получилось! Я вспомнил…
И тут же он оборвал свое ликование.
Глава 8
На протяжении последних двух дней мы занимались блаженным ничегонеделаньем. Да и чем можно заниматься в исследовательском центре, в котором большинство дверей для нас закрыты, так как недостаточно прав доступа? Местный виртуальный Хранитель выделил нам две комнаты для проживания. По меркам моего прежнего мира это были стандартные гостиничные номера без излишеств. Тянуло на полторы звездочки максимум. Но видели бы вы, как на все это добро смотрели подружки! Хотя что можно ожидать от аборигенов, знающих о благах цивилизации только понаслышке? И знающих ли?
Заняться было абсолютно нечем… Так, это я уже говорил, но не сказал, почему мы здесь остались. Для этого было несколько причин. Основная из них это та, что, по уверениям нашего гостеприимного хозяина, до обжитых земель нам топать и топать. Он сообщил, что если выберемся за пределы гор, месяца за три, если, никого не встретим, доберемся. И то только по самым оптимистичным прогнозам. Откуда здесь взялись горы? Они были здесь всегда. Да и сама лаборатория построена внутри одной из них. Как сюда до сих пор не добрались гномы, не представляю. Хотя, быть может, здесь никогда не ступала нога гнома? Ответов у меня нет, и никто просвещать не собирается.
