Евгений Щепетнов - Здесь слезам не верят
Сергар уже и забыл, когда он так долго обходился без женщины – «боевые подруги» не давали заскучать, выжимая из него все соки в постели и вне ее – везде, где вдруг приспичит. А приспичивало им частенько, и в таких местах, в которых мог заниматься этим делом только настоящий экстремал. В примерочной магазина, в номере ресторана, просто в подворотне, под хихиканье и сопение подружки-конкурентки, в лифте, остановив его между этажами. Не говоря уж о смотровом кабинете клиники и кабинете ее генерального директора – коим и являлся Сергар. Иногда Сергару казалось, что девицы соревновались, придумывая наиболее экзотичное место для секса, отдаваясь делу со всей страстью своей горячей крови.
Впрочем, он не протестовал и тоже смеялся, если их вдруг заставали на «месте преступления», и приходилось с позором бежать, спасаясь от скандальных наблюдателей либо от бдительного полицейского патруля, вызванного прохожими. Эти игры добавляли в жизнь троицы некого «перца», и Сергар, годами будучи засыпанным этим «перцем» переживаний «выше крыши», вероятно немного даже тосковал по своей беспокойной прежней жизни, сам того не осознавая. Такие приключения раскрашивали устоявшуюся жизнь этой странной «семьи» в яркие цвета, и было им плевать на то, что думают другие. В конце концов, это их жизнь, они взрослые люди, и делают то, что не мешает жить другим и что доставляет участникам приключений огромное удовольствие. Так кому какое дело до их экстремальных развлечений?
– Устала? – спросил Сергар, стягивая с себя одежду и бросая ее прямо на пол. – Отдохни, прими ванну. Выспишься, и все будет нормально. У тебя отходняк после лечения и после моего взбадривания. Пройдет. Не страшно.
Он вышагнул из штанов, стянул трусы и голым прошел в ванную, не обращая внимания на то, как Настя пялится на его зад. Сергару было все равно. Он давно уже перестал стесняться чего-либо, и уж точно не стеснялся своего тела. Оно было в полном порядке. Пусть другие стесняются.
Минут пятнадцать он разбирался с рукоятками ванны, ругался, порицая создателей этого аппарата за излишнюю «навороченность» агрегата, потом все-таки понял, что к чему, и скоро сидел в белоснежной широкой ванне, наслаждаясь горячими струями, бьющими из стенок и днища сооружения. Горячая вода смывала усталость, напряженные долгим бегом ноги тихонько, сладко ныли, напоминая о том, что в последние месяцы Сергар не особо заморачивался физическими упражнениями, голова гудела, распираемая роем жужжащих мыслей, главной из которых была мысль о том, что произошло в особняке его будущего партнера.
Жаль, что тот погиб (если он, конечно, погиб!). То, что предложил ему «Виталик», было на самом деле выгодным делом, но и опасным – без сомнения.
И тут же пришла в голову мысль: а оно было нужно? Зачем ему такие огромные деньги? Зачем эта опасная работа, а вдруг кому-то не понравится, что появился человек, который может омолодить любого? Который может продлить его жизнь до бесконечности?
Ну, к примеру, захотел некий «Гитлер» стать вечным. Мог бы Сергар его омолодить? Теоретически – да. А понравилось бы это людям? Человечеству? Вряд ли, ох, вряд ли! И что бы тогда сделало это самое возмущенное человечество? Скорее всего, грохнуло бы преступного лекаря. Именно преступного, потому что тот, что делает вечным настоящего негодяя, преступника, сам становится преступником.
Ну да, он, Сергар, мог бы отказаться омолаживать негодяя. И что бы тогда случилось? Его попытались бы заставить это сделать. А если бы все равно отказался, попытались бы убить. И убили бы, точно! Или люди «Гитлера», лишенного возможности жить вечно, или люди «своего», олигарха, что менее вероятно, кто будет резать курицу, несущую золотые яйца?
А убить Сергара вообще-то очень просто, если знать, куда стрелять. В голову. И не будет больше великого лекаря. А можно и подорвать, чтобы уж совсем на кусочки, чтобы наверняка.
– Я к тебе… – Голос Насти дрогнул, она аккуратно перенесла ногу через край ванны и неловко забралась, краснея, как девственница, впервые вблизи увидевшая мужские гениталии. Погрузившись в воду по горло, подняла взгляд на Сергара и уже твердо, без дрожи в голосе, спросила:
– И как будем жить? Я имею в виду – мы с тобой, и я в частности? Кто я тебе? Зачем я тебе? Почему ты мне помогаешь и зачем тащишь за собой?
Сергар встрепенулся, усилием воли сбросив с себя сонную одурь, подумал и спросил:
– А что ты думаешь делать? И что ты сейчас чувствуешь ко мне? Только честно, хорошо? А я честно отвечу на твои вопросы – на какие смогу. Только не жди, что я расскажу тебе всю свою жизнь, может быть, когда-нибудь. Не сейчас. Итак, кто я для тебя? Какие чувства ты испытываешь ко мне? Вспомни, что ты биолог, доктор наук, попробуй проанализировать свои ощущения. Итак, поехали! Говори.
Сергар смотрел на потупившую взгляд собеседницу прямо, в упор, но взгляд его все время скользил вниз, на ее небольшую упругую грудь, на бедра, просвечивающие сквозь прозрачную воду, и… на все остальное.
Вдруг подумал, что надо было бы налить сюда шампуня, помыться, как следует, и девушка будто услышала, взяла флакон с полки у ванны, вылила из него добрую порцию жидкости, пахнущей хвойным лесом, начала помешивать воду, вдумчиво, основательно, будто это самое помешивание помогало ей думать. Сергар ждал, не торопя. Некуда пока что торопиться, весь вечер впереди, вся ночь. Время отдыхать – и думать.
– Что я чувствую, говоришь? Я готова сейчас же наброситься на тебя, изнасиловать – как тогда, в моем сне. – Голос Насти был безжизненным, бесцветным, будто она не разговаривала со своим собеседником сидя в огромной ванне, касаясь его бедра своей тонкой ступней, а читала лекцию студентам, и те деловито записывали слова в толстые тетрадки, упершись в преподавательницу туманными взглядами, в которых читалось полное нежелание в этот ясный весенний денек сидеть в пыльной аудитории и слушать этот скучный, механический голос.
– Я прекрасно понимаю, что это безумие, наведенное состояние, которое возникло после того, как ты меня омолодил. По моим прикидкам – это побочное явление лечения, или же ты специально сделал так, чтобы я в тебя втрескалась, как… как… не знаю – как кто! Кошка? Банально… Только ловлю себя на том, что готова ради тебя на все. И это ужасно. На самом деле ужасно. Подчинить волю любовью – это страшно. Ты нарочно это сделал?
– Не нарочно. Ты права – это побочное явление, – бесстрастно пояснил Сергар. – Но продолжай. Интересный анализ.
– Подопытная мышка, да? – грустно усмехнулась девушка, и в глазах ее мелькнула боль. – Ну что же, я за свою жизнь извела много подопытных мышей и крыс. Теперь настала моя очередь. Кара! Итак, я буквально готова ползти, извиваться, как змея, целовать твои ноги – лишь бы ты меня не оставил. Лишь бы не бросил. Сумасшествие! Готова делать все, что ты скажешь, все самое неприятное, гадкое, лишь бы ты похвалил, лишь бы ты хотя бы коснулся меня. Гипноз? Ты меня загипнотизировал?
– Я же сказал – это побочное явление. И ничего больше! – слегка досадливо пояснил Сергар, нашел взглядом рукавицу для намыливания тела и, указав на нее, попросил: – Не могла бы ты хорошенько намылить меня? До спины не достану.
Девушка кивнула, потянулась за рукавицей, и Сергар оценил округлость и крепость ее ягодиц. Он терпеть не мог, когда внешне упругая, плотненькая девушка оказывалась эдакой желеобразной массой, налитой в телесную форму. Всегда нравились спортивные, крепкие девушки, без лишнего жира и отвисших задов. Вот как у этой, образованной из старушки девицы. Сухая, крепкая задница, врежь по ней ладонью – ладонь отсушишь, не будет она полчаса колебаться, как поверхность взбаламученного болота.
Сергар повернулся спиной, и Настя стала мягко, потом все сильнее и сильнее растирать его жилистую спину, время от времени касаясь плеча упругими сосками: нарочно или случайно, этого Сергар не знал и знать не хотел. Какая разница, нарочно или нет? Результат один – кровь тут же прилила в пах, как и положено у здорового двадцатилетнего парня.
Настя продолжала говорить:
– Вернуться назад, к прежней жизни, я не могу. Документов у меня тоже нет, и прежние документы мне вряд ли помогут – на них я старуха. Скорее всего, меня тут же задержат и отправят в отделение – как мошенницу, попытайся я предъявить прежний паспорт. Квартира тоже на старушку, даже продать ее не могу – арестуют.
– Ну, это-то как раз не вопрос, это можно устроить, – задумчиво сказал Сергар, чувствуя, как рука женщины поглаживает его зад. Это было приятно, и он не хотел, чтобы девушка останавливалась.
– Да, деньги решают все! – со вздохом заметила Настя. – Вот только зачем тебе я? Зачем тебе старуха, которая вдруг стала молодой девушкой? Спать со мной? Уверена, у тебя таких, как я, сотня! Или тысяча! Зачем ты тратишься на меня, зачем спасал – бросил бы по дороге, и все! Уверена, у тебя есть какой-то способ, чтобы снять с меня любовный морок. Подожди! Не говори ничего! Есть, уверена. Вот только я этого не хочу. Удивлен? Мне нравится мое состояние, состояние безумной влюбленности! Может, я этого и ждала всю свою жизнь, хотела в кого-нибудь влюбиться! У меня кроме мужа и не было ведь никого… да и с ним… как-то… хмм… вяло! А хотелось страсти, да! Муж говорил – я холодная, как рыба. Посвятила свою жизнь науке, кровь у меня застыла. А я не хочу так! Хочу гореть, хочу пылать! Пафосно, да? Я пытаюсь тебе передать мои чувства, чтобы ты понял…
