Михаил Немченко - Ехал король воевать…
Впереди, окруженный рыцарями, ехал король. Это был грузный бородатый человек в алом плаще, накинутом поверх лат. Над головой его развевалось белое знамя с изображением какого-то святого покровителя. Древко знамени даже на расстоянии напоминало ствол сосны средних лет, и ехавший по левую руку короля здоровенный детина, вполне годившийся по габаритам в прототипы Гаргантюа, держал его с видимым напряжением.
Когда всадники приблизились, Кен, явственно чувствуя дрожь в коленях, вышел из своего укрытия. Низко поклонившись, он воздел руки к небу и громко провозгласил:
— Светел твой жребий, о венценосный воитель! Зажжется четвертая от сего дня денница — и узришь великую победу и славу на поле Грейнском. К полудню же дрогнут враги твои, полягут их орды от могучей десницы твоих воинов. Вверься же благостному провидению.
Сдерживая нетерпеливого белого жеребца, король с любопытством смотрел на неведомо откуда взявшегося прорицателя. С любопытством, но явно без изумления. Видимо, астрологи были ему в общем-то не в диковинку.
«Может, просто не понял? — встревожился Кен, тщетно пытаясь разглядеть на красном, изрытом оспинами королевском лице какую-нибудь зримую реакцию на свое пророчество. — Наверно, я недостаточно архаично выразился…»
Но тут король, бывший заметно навеселе, повернулся к одному из своих приближенных и, слегка икнув, произнес на латыни, которую Кен довольно прилично знал:
— Ты слышал, Манфред? Это становится забавным. Пусть его поместят в ту же повозку. Вели дать ему сухарей, сыра и вина. И пусть стража не спускает глаз. Одному из них я потом отрублю голову.
— А может быть, и обоим? — улыбнулся тот, кого назвали Манфредом.
— Клянусь бородой, так и будет, если оба окажутся обманщиками, — отозвался король. И, тронув поводья, он поехал дальше, не удостоив астролога ни единым взглядом.
Тотчас же к Кену приблизились двое мрачного вида стражей и велели ему следовать за ними. Мучительно размышляя над тем, что конкретно может означать для него услышанное, Кен поплелся в обоз.
В самом хвосте колонны стражи остановили запряженную парой лошадей повозку, обтянутую серой дерюгой, и знаками предложили астрологу незамедлительно в нее забраться. Кен повиновался. Какая-то тощая фигура отодвинулась в глубь повозки, освобождая ему место на сене. И лошади снова тронулись.
Неведомый попутчик сидел рядом, но в первую минуту Кен не мог его рассмотреть. Лишь когда глаза привыкли к полумраку, он разглядел незнакомца как следует, — и чуть не вскрикнул от изумления. Перед ним был… астролог!
Только сейчас Кен до конца понял смысл королевских слов. Так вот он, этот загадочный второй прорицатель, как видно, предсказавший королю нечто совсем несхожее с пророчеством Кена! И теперь этому бедняге через несколько дней отрубят голову. Наверно, сразу же после Грейнской победы… Собственно, это произошло бы и без его, Кена, конкуренции, — но все равно ему теперь не избавиться от чувства вины. Правда, есть еще четыре дня в запасе, и, может быть, удастся что-нибудь придумать, чтобы выручить нежданного коллегу… Подумать только, водитель времехода и бедный средневековый мошенник оказались в одной компании!
Пока весь этот вихрь мыслей проносился в голове Кена, глаза его продолжали жадно разглядывать астролога. А тот, в свою очередь, не сводил глаз с пришельца.
Самое удивительное, что весь внешний облик этого уроженца средневековья был словно списан с времепроходцев двадцатого века. Гладко выбритое лицо. Почти такая же, как у Кена, прическа. И, главное, одежда! Даже звезды на мантии точно такого же размера и расцветки, как на его, Кена, одеянии… Стоп, да там, кажется, какая-то надпись! Ну правильно, как это он сразу не заметил… Кен придвинулся чуть поближе и прочел вышитые золотом на воротнике незнакомца слова: «Глашатаи Будущего».
Прямое попадание молнии в повозку не могло бы потрясти Кена больше, чем эта надпись. Секунду он сидел как оглушенный. Потом, не помня себя от ярости, бросился на врага с кулаками.
— Получай за все свои засады! — выкрикнул он, хватая «Глашатая» за грудки и одновременно нанося ему энергичный удар в челюсть. — За все, что ты сделал со мной, собака!..
— Говори по-немецки! — прохрипел «Глашатай», с трудом отбрасывая Кена от себя. — Мы здесь не одни…
Несколько отрезвленный этими словами, Кен внимательно огляделся и только теперь увидел третьего пассажира трясущейся по рытвинам повозки. Это был толстый седобородый старик в черной монашеской одежде. Он лежал в самом темном углу и, видимо, все это время дремал, запахнувшись в свою хламиду. Сейчас, разбуженный потасовкой, старикан с нескрываемой злостью смотрел на передравшихся астрологов. Заметив взгляд Кена, он поспешно придвинул к себе лежавший рядом на сене свиной окорок.
— Королевский летописец, — пояснил «Глашатай» уже по-немецки. — Как видишь, большого доверия мы ему не внушаем. Так что не вздумай выяснять отношения на родном языке. При всей своей архаичности, он может кое-что понять, и тогда нам с тобой не сносить голов…
— С удовольствием полюбуюсь, как тебе ее отрубят, — бросил Кен, все же переходя на немецкий, который ему тоже полагалось знать. — Ты это вполне заработал.
— Ну, ну, какой толк сейчас злиться и ворошить прошлое… — Чувствуя, что Кен уже заметно поостыл, «Глашатай» старался говорить как можно более примирительно. — В конце концов, и ты и я — только пешки в грязной игре наших хозяев, чтоб им всем было пусто. Согласись: весь этот бизнес на будущем достаточно омерзителен и в том и в другом варианте… Думаешь, мне так нравилось сидеть в этих проклятых засадах?
— И однако преспокойно сидел!..
— Эх, брат, будто ты не знаешь, как это бывает… Нечего жевать — вот и попадаешься на крючок с приманкой. Оправдываешься перед собой, что во всех мерзостях виноваты хозяева, что ты лишь малозначащая гайка в механизме и все равно ничего изменить не можешь… Даже слово себе даешь при первой возможности уйти и начать новую жизнь. А потом и сам не замечаешь, как оказываешься по горло в подлостях, и пути назад уже нет… Э, да что там… — Он махнул рукой. — Если хочешь знать, я даже рад, что все это кончилось…
«О, да ты просто в восторге», — подумал Кен.
— …В том, что тебе тоже удалось подбить меня своим пулеметом, есть, по крайней мере, какая-то справедливость.
— Единственное утешение, — мрачно усмехнулся Кен.
«Глашатай» с готовностью улыбнулся, явно ободренный тем, что удалось завязать разговор. Потом пристально глянул на Кена.
— Ну, вот что, старина, давай ближе к делу. Хочешь не хочешь, мы с тобой теперь товарищи по несчастью. Так что забудем прошлое…
Он протянул руку, но Кен ее словно не заметил.
— Дело твое, — обиженно проговорил «Глашатай». — А только все равно, если мы хотим уцелеть, нам необходимо выработать согласованную программу действий. Чтоб никаких разнобоев… Ты что предсказал королю?
— Это уж не твоя забота, — Кен отвернулся, не желая продолжать разговор. Однако, подумав, все же добавил — Каждый школьник знает, что Уольф разгромил кочевников на Грейнском поле…
— Ого! — «Глашатай» выразительно присвистнул. — Ну, брат, если ты ему это напророчил, тебе нужно в срочном порядке уносить отсюда ноги.
— Это почему же?
— Потому что никакой победы на этом самом поле наш достославный Уольф не одержал! Наоборот, его там так расколошматили, что…
— Ты что, с ума сошел! — Кен возбужденно схватил «Глашатая» за руку. — Откуда ты все это взял?! Ведь Грейнская битва — непреложный исторический факт! Кстати, и недавние раскопки…
— Что мне твои раскопки, когда я видел все своими глазами! Да, да, можешь на меня так не глазеть… Вон там, у поворота дороги, я наблюдал из кустов, как этот на редкость везучий бедняга Уольф возвращается домой с горсткой уцелевших рыцарей. Как раз только вышел из машины, а они едут. Ну, и я, конечно, подслушал кой-какие разговоры… Когда это было? Пожалуйста, могу назвать дату: второго октября. Как видишь, остановил падение малость раньше тебя… Ну, а потом опустился еще тремя неделями ниже и посмотрел на ход этой самой битвы. Краешком глаза, конечно, из укрытия. Но в общем все стало ясно. И, явившись сюда, пред королевские очи, твой звездный коллега смог все предсказать уже с полным знаниём дела. Разумеется, в туманно-астрологической форме…
— Но что же все-таки произошло на Грейнском поле? — упавшим голосом спросил Кен.
— Я ж говорю тебе: полный разгром! Наш благодетель Уольф с жалкими остатками своего воинства попал в плен. Но тут вдруг на его счастье в стане победителей вспыхнула эпидемия. То ли брюшной тиф, то ли дизентерия — в общем, какое-то поголовное кишечное расстройство. Масса народу отдала богу душу, а оставшиеся в живых в панике бросились назад, в свои степи. Ну, и Уольфу в этой заварухе удалось бежать. А вернувшись к себе в столицу, он объявил себя победителем.
