Павел Клюкин - Гибель химеры (Тайная история Погорынья)
— Что ж, разумно. Я велю немедля грамоту изготовить. Эх, где ж ты был, боярин, два месяца назад со своими людьми? Может, братья меня и не отбили бы с соромом от Перемышля!
— Еще ничего не потеряно, княже! Придет время, и ты сам в этом убедишься.
Глава 1. Первая половина августа 1125 года. Возвращение победителей
«Да, взять добычу — это только одна треть дела» — уже на обратной переправе через болото Мишке пришлось убедиться в справедливости этих утверждений Егора. — «Остальные две трети — довезти в целости и сохранности».
Да еще и так убедиться, что захотелось возопить — «Какие две трети?! Привезти и не растерять захваченную добычу — это девять десятых дела!»
Трудности начались при въезде в болото: мало того, что захваченные коровы не хотели идти в него, так и одна из телег, по оплошке грузчиков скатившаяся в воду, застряла намертво невдалеке от берега. И как ни старался обозный старшина с несколькими подручными ее вытащить — она только увязала все глубже. А вся добыча, взятая в походе, была столь велика, что не могла уместиться на плоты, которые уже были связаны. Пришлось остановиться табором на берегу.
Собранные десятники и Бурей с Ильей не знали, что и придумать: в торока не вошла бы и пятая часть добычи, да и непонятно было, как тащить через болото тяжелораненых. Решение предложил Алексей. Наставник младшей Стражи все еще сильно страдал от раны, но превозмог боль и пришел на совет:
— Надо сделать конные носилки. Крепкое полотнище привязать меж двух коней и на него, как в люльку, класть раненого. Так степняки всегда делают, когда раненого, либо больного надо быстрее к лекарю отвезти. На тех же коней из добычи что полегче навьючить — и с ними легкораненых да обозников пустить. А уж как через болото перейдут, пусть нам на подмогу из Ратного да из Младшей стражи всех, кого возможно, гонят — через болото несколько ходок так и так делать придется. А здесь пока стан обустроить, да сторожу от греха пустить. Как бы за эти несколько дней враг не зашевелился.
Все это Илья рассказал Мишке, лежащему под деревом на копне сена недалеко от края болота, уже ближе к вечеру.
— А Корней Агеич с Буреем поглядели на тебя, — добавил он, отвечая на невысказанный вопрос боярича, — и решили, что ты вполне способен и своими ногами идти. Вот только отлежишься немного, да винный дух из тебя выветрится.
— Ну и как перевозка идет, а, Илья?
— Да вроде бы неплохо. Первые-то на ту сторону еще до полудня отправились. Правда, с плотами неудача вышла — только один из четырех до того берега дотолкали. А три застряли посреди болота, и ни с места. Под водой же стволов, да коряг потопленных полно, вот на них и застряли. Стерв хоть дорогу вешками и отмечал, но узкую, так, чтоб человек с конем пройти мог. Про плоты он и не думал вовсе. Что с плота в этой черноте разглядишь? — кивнул он на темную поверхность воды. — А уж как наехал на корягу и застрял, так и не столкнешь плот более. Вот и пришлось от плотов отказаться, хоть твой дед и ругался с Буреем почем зря.
— А недавно наши ребятишки из Воинской школы, то бишь Академии Архангела Михаила, подоспели: часть из них полон погнали — баб с ребятишками. А другая часть — ратникам коровье стадо вести помогает. Им бы успеть до темноты болото перейти, назад они только завтра днем придут.
— А много еще всего осталось?
— Много. И большая часть, как на грех — тяжести. Те же бочки с вином возьми. На телеге можно увезти, а как на коня навьючить? Фаддей Чума с Буреем уже предложили все вино из бочек выпить прямо здесь. Корней наорал на них — не дай Бог, ратники перепьются, сам знаешь, как это бывает, — тут Мишка вспомнил свое кальвадосное «обезболивание» и невольно покраснел. — Ведь если на пьяных местные навалятся — перебьют ведь, как курей. А еще велел лодье нашей завтра с утра вверх по Случи плыть — самый тяжелый груз она возьмет. Но все равно и ей несколько ездок сделать придется. Со снопами так и вообще никто не знает что делать — свалили на берегу, а раз плотов нет — так и лежат. А, ведь опасность, что враги опомнятся, с каждым днем все больше. Как бы часть более ценной добычи бросить не пришлось. Ну ладно, что-то заболтался я, скажи, тебя как, раны сильно беспокоят? Я уж тебе лечебную траву подкладывал, может еще чего надо? Пить-есть не хочешь?
— Знаешь, Илья, — Мишка прислушался к своим внутренним ощущениям, — вроде почти и не болит ничего, а вот в желудке сосет — быка бы съел, да и в горле пересохло.
— Пересохло, это после винца завсегда так, — понимающе усмехнулся Илья. — Но ничего, кроме квасу, тебе давать не велено. На, держи баклажку. А за ужином я сейчас схожу.
Спустя некоторое время он возвернулся в сопровождении молодой девчонки, державшей в руках обернутый тряпкой горшок, из которого ужасно аппетитно пахло рыбой. У Мишки от этого сытного запаха враз потекли слюнки, и даже заурчало в животе.
— Ешь, ешь ушицу-то. Для раненых самая полезная еда, — он передал Михайле ложку и отрезал от принесенного каравая несколько широких ломтей, накрыв каждый шматком копченого сала.
Девушка аккуратно поставила перед ним горшок и вскинула глаза на боярича, как бы спрашивая — что еще от нее потребуют?
Встретившись со столь откровенно голодным взором, Мишка поперхнулся и закашлялся — есть, когда смотрят тебе в рот, было просто невозможно. Приподнявшись, он забрал у Ильи остаток каравая с куском сала и сунул девчонке в руки.
— Благодарствую, — едва слышно прошептала та, опустив вниз заалевшее лицо.
— Как звать-то тебя? — Илья с интересом и каким-то особенным значением покосился на Мишку.
— Тоня. Антонина.
— Да? Так ты крещеная?
— Я совсем маленькая была, когда мы сюда попали, а здесь Христу класть требы не велят, только Сварогу. И родители у меня умерли, так что не знаю, крестили меня или нет.
— Ладно, иди, — бросив взгляд на Михайлу, отпустил ее Илья. — Кликнем еще, если что.
Но тот, уже не глядя по сторонам, с огромной скоростью работал ложкой, уплетая за обе щеки содержимое горшка, и не забывая откусывать большие куски хлеба с салом. Наконец, он с блаженной улыбкой отодвинул пустой горшок и довольно откинулся на сено:
— Ух, хорошо. А откуда же здесь рыба?
— Как откуда? Деревенька вон неподалеку рыбацкая, как на речке и без рыбы? Вспомни, сами же бочки с разной рыбой грузили.
— Так вон оно что, а у меня совсем из головы… — от теплой сытости глаза неумолимо смыкались, и Мишка сам не заметил, как провалился в глубокий сон.
— Вот и хорошо, вот и славно, сон лечит, — Илья принес попону и укрыл спящего, затем знаком подозвал одного из опричников и наказал ему бдительно охранять покой своего боярича.
Раннее солнце так и норовило запустить свои лучи Мишке в глаза. Всласть потянувшись, он попытался отвернуться от разыгравшегося светила и еще поспать, но сон возвращаться не захотел. Пришлось подниматься, тут-то снова дали о себе знать полученные раны. Скорчившись от боли, он отправился искать Мотьку с его травами, но так и не нашел, зато наткнулся на деда, неторопливо обходящего стан.
— А, боярич Михаил, победитель двух бочек и трех ульев, — иронически протянул тот, — не рано ли на ноги поднялся? Или все раны зажили уже?
— Не, болят еще, деда! Ты Мотьку нигде не видел?
— Что, взаправду, болят? — Сразу посерьезнел Корней. — А Мотька еще вчера с ранеными через болото отправился. Сейчас Илюху покличу, он уже приноровился тебе повязки делать.
— Илю-у-ха!!!
— Здесь я, Корней Агеич! — буквально через пару мгновений рядом с ними нарисовался Илья с котелком, полным запаренной травы. — Сейчас, поменяем повязки, и полегчает.
— Ну что, как там переправа идет, деда? — спросил Мишка, пока Илья перетягивал его тряпицами со свежезапареной травой.
— Кхе, переправа-то? — Корней оторвался от малоприятного зрелища, что являли собой раны внука и вздохнул. — Да идет, хоть и хотелось бы побыстрее. Сейчас лодья прибудет, я уж выслал десяток к Случи, чтобы ее встретить. Сразу полегче станет. Мы на нее бочки с вином, что ты в походе взял, погрузим. А иначе и не увезти никак. Жаль лодья одна всего. Придется еще раз ей сюда плыть, и снова за твоей добычей — ульи да воск тоже во вьюках не увезешь! А снопы бросить придется, хоть и жалко. Но не увезти их никак. Про неудачу с плотами Илья тебе уже рассказал, небось?
— Рассказал, деда. А далеко здесь до рыбацкой деревни?
— Что, снова рыбки захотелось? Вон же она — полверсты всего!
— И от рыбки тоже не откажусь, но нам бы челны рыбацкие найти, да побольше.
— Так ты хочешь на них добычу везти? Не выйдет ничего — на каждый гребца нужно, а груза всего ничего и положишь. Да и застрять они, так же как плоты, могут запросто.
— А вот и не угадал — можно груженый челнок через болото полоняников заставить руками толкать, все равно их через болото вести. А еще челны узкие, они по вешкам, что Стерв ставил пойдут и на топляки и не наткнуться.
