Сергей Бузинин - Последняя песнь Акелы. Книга третья
– Неплохие стишата, – чуть покровительственным тоном заметил Де Ветт, кривя губы в легкой усмешке. – Но я бы взял на себя смелость рекомендовать, что написание нового стихотворного шедевра лучше поручить придворному поэту…
– В штате президентского коммандо поэты не числятся, – невозмутимо парировал Бота, смерив оппонента холодным взглядом. – Приходится довольствоваться тем, что есть.
– Ваше высокопревосходительство сманило к себе на службу Золотой Голос Трансвааля и жалуется, что у него нет поэтов? – откровенно возмутился Де Ветт, привставая из давно облюбованного кресла.
– Вы так непритворно раздосадованы, – преувеличенно любезным тоном процедил в ответ Бота, – словно не знаете, что ваш русский любимчик прислал письмо с отказом служить в президентском коммандо, заявив, что предпочитает находиться под вашим началом…
– Да-а-а? – неподдельно удивился Де Ветт, с ошарашенным видом рухнув назад в кресло. – Я и в самом деле не знал об этом… Дело в том, что херре Троцкий лечился в госпитале и потом куда-то пропал… И я решил…
– Я уже начинаю сожалеть, что назначил вас на пост генерал-комманданта, – с явной неприязнью бросил Бота. – Если вы не знаете, что творится в вашем собственном коммандо, то вряд ли можно быть уверенным, что вы будете соответствовать занимаемой должности…
– И кто мне это говорит?! – гневно раздул ноздри Де Ветт, вновь привставая с кресла. – Тридцатипятилетний мальчишка с раздутым самомнением?
– Это говорит человек, умеющий словом и делом постоять за себя и свои свершения! – чуть наклонившись вперед, словно готовясь к броску, не менее грозно рявкнул Бота и упер кулаки в бока.
– Вот мы сейчас… – набычился Де Ветт и решительно шагнул вперед, – и посмотрим…
И замер на месте, остановленный внезапным громким воплем фон Стока:
– А-а-атставить! – разбрызгивая слюну, заорал немец и со всей силы долбанул кулаком о столешницу. – Господин президент! Господин генерал! А-а-атставить!!!
Рёв командного голоса и грохот подпрыгнувшего от удара стола возымел действие, и оба распаленных взаимной неприязнью мужчины застыли на месте, переводя растерянно-пристыженные взгляды друг на друга, на немца и обратно.
– Господа! – укоризненно, словно учитель, выговаривающий двум расшалившимся школьникам, улыбнулся фон Сток. – Напоминаю: мы собрались, чтобы обсудить стратегию на ближайшее время, а не выяснять отношения и спорить о судьбе какого-то поэтишки…
Едва прозвучали слова «какого-то поэтишки», все без исключения буры скрестили на немце недоуменные взгляды и после короткой паузы разом загомонили, силясь объяснить, кто же такой херре Троцкий и что он значит для каждого свободного бюргера.
– Может быть, это несколько несвоевременно, – чуть насмешливо бросил Кочетков, решительно вклиниваясь в генеральскую многоголосицу. Отвесив пару язвительных замечаний, он заставил крикунов прислушаться к его негромкому голосу и замолчать. – Я хотел бы напомнить, что уважаемый всеми нами херре Троцкий исчез из госпиталя не просто так, а отправился на рыбалку…
– Час от часу не легче! – раздосадовано всплеснул руками Бота. – Вот сейчас самое время для рыбалки! Не вы ли, господин… картограф, с достойным похвалы постоянством твердили мне, что большая часть проблем нашей армии решается внедрением дисциплины?! Я, следуя вашим советам, не чураюсь самых жестких мер, чтобы войска обрели нужный вид и форму, а в это время ваш… соотечественник, покидает место службы ради рыбалки!
Президент резко повернулся к Де Ветту и бросил звенящим от злости голосом:
– Как только этот… рыболов вновь соблаговолит посетить расположение вашего коммандо, генерал, потрудитесь проследить, чтобы он понес заслуженное наказание!
– Если гнев начальника вспыхнет на тебя, то не оставляй места твоего; потому что кротость покрывает и большие проступки, – Кристиан отвесил короткий поклон и отвернулся, пряча довольную улыбку. – Всенепременнейше, господин президент! Всенепременнейше!
Остальным же, при виде стайки озорных чертят, резво скачущих в глазах генерала, моментально стало понятно, что наказание, придуманное Де Веттом для «опального» поэта, вряд ли будет тяжелее, чем епитимья, наложенная на праведника. Максимум – отдельная койка в отдельной палатке, возведенной в ранг гауптвахты, чтобы наказанный мог спокойно выспаться по возвращении.
– Прошу прощения, господин президент, – вежливо склонил голову подполковник, – но осмелюсь напомнить, что убыл он не на простую, а на МОРСКУЮ рыбалку… Ту самую, о которой я имел честь беседовать с вами после взятия Мафекинга…
– А-а-а! – Бота легонько хлопнул себя ладонью по лбу. – Это в корне меняет дело. Прошу прощения за необоснованные претензии, – и, меняя тему разговора, шагнул к столу.
– Господа! Прошу внимания, господа! За беседами о высоком искусстве мы несколько отвлеклись от основной темы нашей встречи. Господин фон Сток, любезно проанализировав имеющиеся данные о силах противника на настоящий момент, сделал некоторые выводы, о которых сейчас нам и поведает. Прошу вас!
Бота приветливо махнул немцу и чуть отступил в сторону, освобождая место сбоку от карты.
– Итак, господа! – откашлялся фон Сток, ткнув стеком в обширное, расцвеченное символами тактической обстановки, полотно карты-трехверстки. – По данным на вчерашний день, ударные отряды англичан находятся здесь, здесь и здесь. Вооруженные силы обеих республик, раскиданные по всем фронтам, с учётом иностранных волонтеров не превышают пятидесяти семи тысяч человек при шестидесяти трех орудиях, из которых не менее двадцати – трофейные. Тогда как британский военный контингент насчитывает не менее ста пятидесяти тысяч активных штыков и сабель при поддержке семидесяти орудийных стволов разных калибров и семи бронепоездов. Англичане не сидят сложа руки, и по сведениям, полученным от наших… – немец кинул выразительный взгляд на Кочеткова и вновь повернулся лицом к генералам, – друзей, сэр Робертс создал тридцатипятитысячную армию и вновь собирается нанести удар по Блумфонтейну…
– Что и говорить – силы великие, – невозмутимо буркнул Де Ла Рей, опираясь на подоконник. – Но все же не след забывать святые слова: Господь – свет мой и спасение моё: кого мне бояться? Если ополчится против меня полк, не убоится сердце мое; если восстанет на меня война, и тогда буду надеяться.
– Я предпочитаю несколько иные слова, – с легким превосходством усмехнулся фон Сток. – Веруй в бога, но все делай сам. Великая мудрость великой нации, сделавшей свою страну великой…
– Если вы так гордитесь мудростью своего народа, – насмешливо фыркнул Бота, – то зачем вы её искажаете? – И тут же произнес почти без акцента: Helfen Sie sich selbst und Gott wird euch helfen. – Помоги себе сам, и Бог поможет вам. То есть упование на собственные силы не отрицает вмешательства Господня?
Фон Сток пристыжено замялся и, подбирая ответ, на какое-то время замолчал.
– И увидел я, что нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими, – Кочетков, внимательно посмотрел на присутствующих и, подводя черту под дискуссией, вновь вмешался в разговор. – Потому что это – доля его. Ибо кто приведет его посмотреть на то, что будет после него?
– Примерно это я и хотел сказать, – благодарно улыбнулся Бота и вновь кивнул немцу, огорошенному дружным отпором. – Продолжайте, мой друг, продолжайте!
Фон Сток, дисциплинированно отставив в сторону личные переживания, отвесил четкий, словно на плацу, поклон и вновь взялся за стек.
– Помимо этого, в данном районе, – импровизированная указка уперлась в точку на границе Оранжевой республики, – под Варрентоном, лордом Китченером формируется еще один ударный отряд, в составе которого находятся два батальона хайлендеров Гордона, конная пехота из корпуса генерала Кобса, в ближайшее время ожидается прибытие второго батальона Норфолкского стрелкового полка, двух эскадронов Девонширских улан, одной или двух инженерных рот четвертого Йоркширского…
– Пехотинцев из Норфолка, девонширских кавалеристов и йоркширских инженеров можно не учитывать, – Де Ла Рей, разминая затекшие суставы, прошелся по кабинету и шумно потянулся. – Да! Еще и пулеметную команду из Королевского Шропширского лёгкого пехотного – тоже.
– Вы не могли бы объяснить, на чем основано данное заявление? – вопросительно блеснул моноклем фон Сток, на мгновение замерев возле карты. – Вы имеете сведения о новом месте их дислокации?
– Имею, – бур разгладил бороду и едва заметно поморщился. – Около трех сотен выживших направлены в лагерь для военнопленных под Преторией, остальные – кто на дне Вааля, кто в могиле…
– Простите! – возмущенно вытянул губы фон Сток, пристально глядя на генерала. – Но мне об этом ничего не известно!
– Естественно, не известно, – пожал плечами Де Ла Рей и в очередной раз принялся набивать трубку. – Дело было два дня назад, пленных мы вообще только сегодня сдали в лагерь. Доклады писать некогда было, да и необходимости в них я не видел. Я же уже здесь…
