Григорий Шаргородский - Укротитель. Истребитель тварей
Немного успокоившись, я «нырнул» в ментальную изнанку этого мира.
Молодец парень, присутствия акаяси не удалось почувствовать даже мне. Борво получил приказ отвести водных о́ни подальше от берега, потому что в снующих по берегу патрулях могли оказаться мои бывшие коллеги. Мы условились подать световой сигнал, после которого можно будет подвести наш транспорт поближе.
Доставать Али из лодки смысла не было, поэтому на небольшой пирс у дома на сваях я выбрался в одиночку. Где-то за горизонтом всплывала громада Ярила, но возле нашего укрытия только начало светать.
Похоже, душевные терзания не покинули меня окончательно, только этим можно объяснить, что я не заметил отсутствия освещения в доме.
Смотритель так и не смог довести конспирацию нашей явки до идеала – в его маленькую забегаловку приходили только бедные рыбаки, чтобы опрокинуть кружку-другую дешевого пива или кислого вина. Да и размеры дома не позволяли развернуть нормальную таверну. Зато после полуночи здесь никого не бывает.
Со стороны пирса внутрь можно было зайти через один из главных входов и через черный, куда я и прошел. Сначала шла маленькая комнатка с люком для тайных гостей из глубин Дольги, а уже затем можно было попасть в главный зал забегаловки.
И лишь на втором шаге уже внутри темного помещения проснулась моя паранойя.
Поздно.
– Ты заходи, не стесняйся, – послышался знакомый голос.
В комнате зажегся магический светильник, и я увидел ехидную физиономию Берислава. Мой бывший однокашник буквально излучал самодовольство.
Я уже дернулся назад, но увидел, что один из сопровождавших Берислава орденских бойцов держит старого Куна, приставив ему нож к горлу.
– Ты не стой на пороге, – самым радушным голосом пригласил меня Берислав, но как только я шагнул внутрь, он тут же сморщился: – Фу, Молчун… ты что, искупался в отхожей яме? Всегда знал, что ты дикарь и вонючка.
– Не нравится – не нюхай, – максимально спокойно ответил я, оценивая диспозицию в комнате.
Кроме моего однокашника здесь находились еще четверо орденских воинов. Судя по более дорогому материалу орденского облачения, несостоявшийся поводырь являлся командиром этой пятерки. В отличие от Берислава, лица его сопровождающих скрывали глубокие капюшоны, и, что мне больше всего не понравилось, я почти не чувствовал их в ментальном плане.
В принципе если обезопасить Куна, то отходить нужно в окно – оно находилось над самой водой уже за пределами не такого уж длинного пирса. Но в том-то и дело, что нужно как-то вызволять пленника. Можно было уйти сразу, да только после такого размена своей жизни на чужую смотреть в зеркало без омерзения уже вряд ли получится.
– Знаешь, в чем твоя проблема, Молчун? – не вставая со стула, вещал Берислав.
– Просвети меня.
– Ты считаешь себя умнее всех. Хотя кое-кого ты все же сумел обмануть. Но я слишком хорошо знаю твою хитрую натуру и догадался, что в прошлый раз ты попал в столицу на акаяси. Дальше все еще проще, осталось лишь найти удобное логово. Этого, – Берислав пнул стоящего на коленях ветерана, – выдали повадки, обслуга всегда пресмыкалась перед поводырями. И теперь, когда все остальные обшаривают окрестности приемника школы телохранителей и дом торгаша, я взял своих людей и быстро поскакал сюда. Так что главный приз достанется самому умному. Не знаю, чем ты так взбесил нашего господина, но брат Врадак при одном упоминании твоего имени впадает в бешенство.
Я слушал Берислава с показным вниманием, продолжая судорожно искать выход из сложившейся ситуации. Но внезапно все мысли спутал вид простенького деревянного крестика на поясе бывшего поводыря.
– Что это? – прохрипел я, указывая пальцем на крестик.
– Узнал? – расплылся в широкой улыбке Берислав. – Это боевой трофей, хотя вряд ли то, что случилось, можно назвать боем.
– Тварь!.. – в бешенстве прохрипел я, забрасывая руку за пояс. Осознание того, что эта сволочь убила моего крестного отца, разорвало выдержку, как гнилую тряпку, и хрупкая конструкция здравомыслия разлетелась сотней осколков. Остались голые инстинкты. Выхваченный из-за спины хербат с сердитым фырканьем полетел вперед, но державший Куна орденец неуловимым движением заслонил своего командира. При этом он отпустил ветерана, что было очень даже хорошо.
Я провернул кольцо на трости, выпуская на свободу клинок «бабочки», но тут же удивленно замер. Орденцы повели себя совершенно непредсказуемо – мало того что боец, получивший в грудь жало хербата, и не думал умирать, так еще и остальные вместо нападения производили, как мне показалось, абсолютно бредовые действия. Раненый орденец и его напарник, стоявший по другую сторону от кресла с сидящим Бериславом, бросились друг к другу, как пылкие влюбленные, и тесно обнялись.
Что за…
Берислав рывком вскочил с кресла и буквально запрыгнул на образовавшуюся парочку. Шар магического светильника стукнулся о деревянный пол и закатился в угол. Тени и пятна света замелькали по стенам помещения.
Пока мой мозг тихо офигевал от совершенно абсурдной сцены, тело на одних рефлексах ушло в перекат. Через мгновение масса, образовавшаяся из сцепившихся орденцев, ударила в стену. Этого просто не могло быть – сцепившиеся в единый клубок люди никак не могли двигаться с такой скоростью. Рассмотреть, что получилось из этих «объятий», мешали развевающиеся полы балахонов, да и, честно говоря, не было особого желания всматриваться – интуиция подсказывала, что ничего приятного я там не увижу.
Казалось бы, этому миру уже нечем меня удивить, а вот как оно получается…
Наконец-то шокированное сознание приняло участие в коррекции движения тела, работающего на одних рефлексах.
Движение заполнило небольшую комнату до краев – дикий конгломерат из трех человеческих тел старался накрыть меня всей массой. Еще два орденских воина явно стремились к объединению. Смотритель станции пытался доползти на карачках до дверного проема, и в суматохе у него были все шансы на успех. А у меня оставалось единственное желание – просто очень хотелось выжить. Это было трудно, и не только потому, что Чистые оказались очень шустрыми. Просто не верилось в реальность происходящего.
Мой второй перекат по дощатому полу закончился на пути одного из двух оставшихся свободными Чистых. Жгучее желание вонзить жало «бабочки» в грудь одетого в серый балахон человека пришлось сдержать – недавний полет хербата показал, что это бесполезно. Поэтому вместо жала в живот Чистого ударила пятка нагинаты, отбрасывая его назад. Получив место для маневра, оружие сердито фыркнуло, проворачиваясь в моих руках, и тонкое лезвие с немалым трудом отделило голову монаха вместе с капюшоном.
Рассмотреть, что получилось в итоге, мне не удалось, потому что вслед за покатившейся по полу головой от мощного удара полетел уже я. В мгновение ока мое тело оказалось обездвижено множеством конечностей. Плечи прижимали чужие руки, еще пара рук сжимала щиколотки моих ног. А грудь и горло явно попирали чужие ноги. Скрытая ворохом тряпок и густыми тенями масса пользовалась всеми этими конечностями с уверенностью сороконожки.
Слабый утренний свет заглядывал в большое окно, под которым меня и распластали на полу. Именно поэтому мне и удалось хорошо рассмотреть чудовищно изменившуюся голову Берислава.
Это было очень похоже на увиденный мной сон – рот моего бывшего однокашника распахнулся на неестественную для человека ширину. Блеснули резко удлинившиеся клыки, и… на меня обрушился поток воды.
Во что бы ни превратился Берислав – не ему тягаться с акаяси в размахе пасти и наборе зубов. Огромная челюсть подводного о́ни сомкнулась на псевдотеле сплетения монахов, откусывая добрую половину. Пробившее окно в мощном прыжке тело угря-переростка вывалилось обратно, унося с собой половину добычи, а меня вслед за принесенной акаяси чистой водой окатило чем-то совсем уж мерзостным.
Да сколько же можно! Сначала поход по канализации, а теперь еще и это!
Первые отблески рассвета скользнули по стенам и полу комнаты, добавляя к черным потеками красные тона. Света стало больше, но картинка стала еще бредовее. Хотелось просто лечь на пол и отключиться, но как оказалось, мои неприятности еще не закончились.
Оставшийся в живых Чистый из неприсоединившейся парочки стоял на четвереньках и тряс головой. По его движениям было видно, что шок стремительно проходил, а у меня ни сил, ни воли к борьбе уже не оставалось.
Чистый изменил положение своих конечностей, явно намереваясь прыгнуть вперед, но вдруг вновь распластался по полу. На него навалился Кун, вонзив в спину обыкновенные вилы. Длины зубьев хватило, чтобы пригвоздить тело Чистого к доскам пола, но долго это не могло продолжаться. Смотритель кричал с обреченностью и тональностью кролика, а Чистый шипел как змей, пытаясь отодрать свое тело от пола.
