Фёдор Соколовский - Рыцарь Шестопер. Новый дом
И в следующий момент, словно по команде невидимого режиссера, наступила полная темень. Светящий шар погас.
«Или баронет колдуна завалил, – замер на месте Грин, – или колдун сейчас ко мне подкрадывается!»
Как ни вглядывался в темноту, ничего, кроме красных кругов на сетчатке, не рассмотрел. Как ни вслушивался в утихающий шум почти прекратившегося дождя, не смог различить подозрительных шорохов. Но и сам не рискнул крикнуть, называя приятелей по именам, чтобы выяснить, что с ними и как они.
Минуты две простоял, прижимаясь плечом к нащупанному дереву. Все не мог на что-то решиться. Да и рана на голове мешала сосредоточиться. Вроде несильно, но кровоточила, и липкая кровь уже стекала на шею и предплечье.
Потом понял, что надо двигаться к избе, а уж там будь что будет. Оставаться на месте в любом случае хуже, если не сказать, что бессмысленно. Вот и побрел вперед, стараясь не потерять ориентировку на единственную в округе избушку. Потому что если пройдет мимо, то уже ни за что потом не отыщет.
Глава девятая
Нянька-санитар
Помогло обоняние. Легчайшие дуновения ветерка шли к нему со стороны избы. Запах дымка, аромат пищи и некая специфическая вонь смешались, подсказывая, куда надо идти.
А уже когда оказался совсем рядом, то и легкий стон подтвердил верность маршрута. Похоже было, что кто-то, будучи без сознания, пытается прийти в себя. Или уже очухался и теперь мучается от боли.
Глаза Василия к тому моменту окончательно привыкли к мраку и стали хоть что-то различать. А может, листья на деревьях, хвоя, мох или гниющая кора все-таки источали определенное свечение.
Массив избы, а также гигантской ели над ней заставил Грина насторожиться и двигаться еще аккуратнее. Но, чуть сместившись, он обозрел дверной проем, который уже явно выделялся неким свечением. Получалось, что в самой избе находился источник света.
«Или это в печи огонь остался гореть? – попытался догадаться Василий. – Входить внутрь?.. И кто тогда стонет вон там, снаружи?.. Кажется, именно там сражался Бронислав… Потом я вроде как отметил, что он бросился в сторону колдуна… Ну и куда тогда улетел вместе с дверью Агап?.. Вроде как вон туда… Но там ни зги не видать. И никто там не шевелится… Значит, мне нужен свет!»
Жутко жалея, что не в его умениях сотворить этакий шарик, который тут сиял совсем недавно, рыцарь пробрался ко входу и заглянул в избу. Догадка оказалась верна: за приоткрытой дверцей печки, напоминавшей буржуйку, тлели угли, давая слабое, но вполне достаточное освещение.
Сразу за порогом лежало два сцепившихся в смертельной схватке тела. Причем оба неузнаваемые по причине густой паутины, не просто облепившей их, а еще и сковавшей вместе, не дающей двигаться. Хотя это могли быть и трупы, которые двигаться не могут по умолчанию. Правда, баронета в этом странном дуэте удалось узнать по сапогам. Они были слишком уж щегольскими, с медными насадками на носках, которые поблескивали даже под слоем грязи.
Но выручать приятеля из странного плена Грин не бросился. Его больше волновал стон, повторившийся за спиной. От третьего ножа можно и не увернуться!
Поэтому он проскользнул внутрь избы и подхватил парочку факелов, замеченных у печи. Миг – и оба они разгорелись, давая много яркого света. Второй миг – и на угли подброшено несколько сухих поленьев. Пусть и внутри помещения будет светло. Шестопер выскочил на крыльцо и один факел закрепил на стене, возле двери. В его свете было довольно хорошо видно импровизированное подворье, а факел в руке позволил Василию рассмотреть детали недавнего сражения.
Один явный труп. Второе тело лежит на левом боку, грудь слабо вздымается, значит, раненый дышит. На правом бедре видна внушительная рана, мало кровоточащая.
А вот третий, тоже раненый, полусидел, опираясь спиной на бугрящиеся корни, и левой рукой пытался остановить кровь на правом плече. У него получалось плохо, видать, вскоре умрет, если не помочь. Но пощады не просил, как и не дергался, пытаясь хвататься за оружие. В равнодушных ко всему глазах только и отражались огни факелов.
«Не жилец скорей всего, – решил Грин. – Да и опасности не представляет».
Возиться с ними он не стал, а поспешил в том направлении, куда унесло Агапа. И почти сразу наткнулся на власнеча. Тот лежал как-то странно, словно шел в сторону избы, а потом рухнул ничком, раскинув руки в стороны. Обломки выбитой двери виднелись еще дальше, метрах в десяти. Получалось, что их отбросило с настолько невероятной силой? Или уже после своего полета-падения Гирчин умудрился встать на ноги и пройти такое вот немалое расстояние?
К последнему выводу подталкивал вид двух тел в доме. Ведь не сами же они запутались в паутине, кто-то же набросил ее? Да настолько коварную, что вражеский колдун не смог из нее вырваться?
Грин перевернул Агапа на спину, присмотрелся, прислушался к дыханию, нашел артерию на шее. Вроде живой, дышит нормально, пульс редкий, но есть. Видимых ран или явных травм нет. Даже лицо почти не пострадало, содранная кожа на скуле не в счет. А ведь его ударило вышибаемой изнутри дверью!
Но в любом случае лучше его пока не кантовать, авось сам в себя придет. Да и смерчень никоим образом не наблюдается рядом. Оглушен? Убит? При всем желании домовой на призывы постороннего человека не отзовется.
Грин бросился к Брониславу. По пути обратил внимание на второго подранка: тот перекатился на живот и, опираясь на руки, приподнял туловище, словно отжимался.
Шестопер недолго думая подскочил к врагу и быстро связал ему руки за спиной. Перекатил на бок, спиной к избе, и прикрикнул:
– Лежать и не шевелиться! Иначе смерть!
Вот теперь можно и баронету помочь… Если тот живой…
Второй факел он пристроил на стене рядом с первым, чтобы ясно видеть в любой момент, что делают раненые. А для себя внутри избы зажег еще два, вставив их в специальные отверстия в столе. И только тогда начал резать ножом странную паутину. Та была с сюрпризом – словно сделанная из вязкого клея. Нож прилип к ней намертво, враз утратив все свои режущие способности.
«Что за напасть? – ругался про себя Василий, не зная, чем еще можно справиться с диковинной разновидностью местного колдовства и стараясь к ней не прикасаться руками. – Никак ее лишь определенными химикатами надо снимать? Или еще какой волшбой?..»
Он ничего лучше не придумал, как прикоснуться к белесой паутине открытым огнем. И та почти сразу воспламенилась. К счастью, горела она не быстро, а со скоростью степенно бегущего таракана. Поэтому рыцарь успел подхватить какую-то тряпку и сбивать пламя в тех местах, где оно перебрасывалось на одежду.
Пять минут интенсивного топтания, ругани, размахивания тряпкой – и вот сцепившиеся в смертельном поединке противники возлежат на полу раздельно. Подкопченные, местами обгоревшие и оцарапанные, но зато живые.
Баронет с несколькими ранами, вроде как не опасными для жизни, а вот колдун целехонек, если не считать царапин и ожогов. Разве что испачкан изрядно. Ну и у обоих наполовину выжжены шевелюры: все-таки погасить огонь тряпкой вовремя не всегда удавалось.
Василий тщательно, если не сказать маниакально, обмотал вражеского колдуна всем, что попалось под руку. И под потолком много всего висело да сохло, и в заплечных мешках у непрошеных постояльцев куча запасного добра отыскалась. Все веревки на опасного пленника извел, прочные ремни, порванное на широкие полосы тряпье. Завязал ему глаза (зачем и сам не понял), а отдельной полоской толстой кожи еще и челюсти разделил, словно коня мундштуком взнуздал. Вдруг проклятие какое вздумает выкрикнуть? А так только и сможет, что мычать или рычать…
И для полной гарантии перевернул опасного власнеча на живот, ноги его прикрепил к ножке массивного стола, а связанные сзади руки – еще и к потолку подвязал. В таком положении человек встать или перекатиться на бок ни за что не сможет.
Но вот когда подвязывал руки вверх, неожиданно обратил внимание на пальцы пленника. Присмотрелся внимательно. Озадаченно хмыкнул. Ну два кольца, да еще и с камнями драгоценными – это уже ценный трофей. Их-то стал снимать сразу. А вот остальные… Не узнай он довольно простеньких на вид колец, оставил бы их на руках неведомого кудесника, а так удивился невероятно: «Дар Макоши!»
По утверждениям Боджи Секатора, такие кольца служили в этом мире для ментальной связи между людьми, и одно такое Василий подарил очаровавшей его ведьме Зареславе. Сделал это по собственному незнанию, но не жалел нисколечко. Потому что кольца для связи должны быть в паре.
А здесь три кольца!
Конечно, кольца могли быть и поддельными. Тот же всезнайка Боджи объяснял, что подобных дешевеньких поделок тысячи по всему миру. Принято делать такие подарки возлюбленным как знак повышенного внимания и дарить друг дружке в подтверждение особого душевного расположения. Но! Не станет же черный колдун носить поддельные кольца? Да еще и три сразу. Да учитывая, что еще два перстня красовалось на пальцах, дорогущие, огромные, с зеленоватыми камнями.
