Кофе готов, миледи (СИ) - Логинова Александра
Я только рукой махнула. Да уж, если тут за такие мелочи плетей не жалеют, то страшно подумать, что этот придурок делает с людьми за более серьезные провинности. Нет, я тоже не спускала подчиненным промахи, но все ограничивалось сугубо устным выговором, а после и разговором – как и по какой причине прокосячился сотрудник. Даже деньгой никого старалась не наказывать. А тут… дикость, даже своему времени не соответствующая.
– Ты, Калиска, лучше за языком следи, – беззлобно сказала Берта. – Да болтай при остальных поменьше, неровен час донесут господину, беды по уши огребешь, – острый и внимательный взгляд в мою сторону. Добра-то добра, да тоже не сильно госпоже доверяет, по всей видимости.
– А что, доносчиков много? – не могла не поинтересоваться я, мешая ложечкой добавленный в чай мед.
– Да как сказать… Не так, чтобы много, но иной раз даже не поймешь, какая птичка на хвосте господам принесла, – витиеватая, но содержательная характеристика дворецкого заставила задуматься. Получается, не все слуги тут против Роберта, не считая, разумеется, его личных, если таковые имеются. Занятно.
Громкое урчание в животе затихло по углам кладовки. Я смущенно накрыла живот рукой, а остальные разом уставились на меня. Плюшки плюшками, а организм требовал нормальной еды.
– Ой, госпожа, вы же голодны! – прижала руки к щекам Мира. – Что ж я за помощница такая, раз госпожу голодом морю! – девушка выскочила за дверь со всей прытью, присущей неустойчивым личностям.
– Помощница? – вопросительно посмотрел на меня Феликс.
– Да. Обслуживание – это хорошо, но служанок много, а компаньонка и соратница мне нужна больше.
Лакеи недоверчиво посмотрели на меня, а потом я увидела в их глазах что-то похожее на уважение. Подождали.
Вернувшаяся с подносом служанка, поставила передо мной миску с каким-то супом, несколько кружочков домашней колбасы, хлеб и свежие овощи, организованные в незамысловатую нарезку.
– Мирка! – всплеснула руками повариха. – Да разве ж можно господам похлебку рыбную подавать? Совсем ополоумела или клят тебя подбил на такое?
Я активнее заработала ложкой, пока не отобрали. Ничего не знаю, нормальная уха, наваристая. Понятия не имею, что с этим организмом не так, но желудок постоянно требовал еды и был готов переварить даже гвозди. Молодой, растущий организм, что б его.
– Так там темно, – оправдывалась служанка, – а свет зажигать никак нельзя, кто в охране увидит – сразу же экономке донесут.
– А что, экономка так сильно блюдет общественный порядок? – я дожевывала бутерброд с колбасой вприкуску с чуть подсоленными помидорами. Красота!
Слуги переглянулись. По общему напряжению, разом сковавшему моих собеседников, было непонятно, то ли я этого знать не должна, то ли раньше и так знала.
– Моя леди, можно я им скажу? – первой не выдержала Мира. Чуть помедлив, я кивнула, рационально рассудив, что никаких особых секретов у меня нет, так что вперёд, пусть делится.
– Госпожа Гретта после удара по голове слегка сама не своя, – я медленно отложила бутерброд. Надо же, и слова так подобрала, что невольно в самую точку попала, зараза мелкая. – Не все помнит, стало быть, а что-то помнит не до конца, – с первого взгляда не заметно, но говор моей служанки стал гораздо проще, пока мы сидели среди прислуги. Видимо, для госпожи она старалась подбирать слова, чтобы не выглядеть слишком уж по-деревенски, а тут расслабилась.
Переглядка остальных мне откровенно не понравилось. Вдруг здесь не знают, что такое амнезия? Доказывай потом, что не захватывала насильно чужое тело.
– Это как у старого Дуба, да, дед Яким? – внезапно обернулся к старикану Анри.
Дед разразился старческим хохотом, в припадке тряся всклоченной бородой.
– А то ж, и впрямь как у того дурака, которому по темечку дубовой веткой посчастливилось, – продолжая хихикать сказал Яким. – Вот уж свезло ему так свезло. Глаза открывает, никого не узнает: ни старшого, ни господина, да и на нас смотрит, как ёж на упряжь. К жене его привели, а он в отказ – не моя баба, знать такую не знаю и все тут, и пострелята не мои. Дети в слезы, баба за скалку. Уж сколько раз ему потом по кумполу прилетело, одному Миру известно, ан толку нет, память как в озере утопла. С тех пор Дубом дурака и кличут.
– Ну, я пока что не дура, – поспешила вклиниться в разговор.
– Ни-ни, графинюшка, как можно, – с изрядной долей скепсиса сказал вредный дед. – Вы у нас умница да красавица, только уж больно невезучая. То копытом в лоб, то жених лайдак.
– Мы поняли вас, Ваша светлость, – со вздохом отставил чашку дворецкий. – Наша обязанность помочь вам как можно скорее прийти в себя. Как-никак до вашего совершеннолетия остался месяц, а дальше будет только хуже.
– А когда я выйду замуж, – осторожно уточнила я, – мне придется отсюда уехать и жить в поместье виконта?
– Ха-ха-ха, коли б виконту молодую невесту к себе увести потребно было, он бы сюда два года назад не примчался, как оглашенный, – снова расхихикался дедок. Какой юморной, однако.
– Яким прав, госпожа, – тонко улыбнулся второй лакей, кажется, Кевин. – Господин де Кресс здесь себя уже хозяином чувствует, приказы и распоряжения без стеснения отдает. Вот и сегодня велел следить за вами и доложить по форме: что, где, когда и с кем молодую госпожу видели.
– Уж как он узнал, что вы в город соберетесь, мы не знаем – поддержал его Луи. – Но за пол часа до отъезда сказал, чтобы глаз с вас не спускали. Не в том смысле, в котором о вас заботится отец, – подчеркнул он.
О, как!
– Доложили?
– Доложили бы, если б было что, – усмехнулись лакеи. – Да только разве произошло что-то? Мы не видели, – они синхронно покрутили головой, пряча лукавство за опущенными ресницами.
Неплохо, только с чего такая лояльность? Кстати!
– А вот сегодня у вас такое замечательное оружие было, – я слегка наивно похлопала глазками. – Можно мне такое?
Кевин подавился воздухом. Глаза Луи медленно становились все более круглыми, семафоря ничем не прикрытым изумлением.
– А… а зачем вам, госпожа? У вас же магия есть.
– И впрямь, – с досадой сказала я. Вот жадины.
Ладно, хорошо посидели. Теперь, по крайней мере, я знаю, кому доверять. Не то, чтобы здесь у меня были враги, но теперь есть и те, кто знают про мой «недуг», и, кажется, им можно верить. Но это не точно.
– Ну, будет нам засиживаться, – тяжело поднялась со стула Берта. – Завтра еще спозаранку тесто ставить на пирог.
Первыми ушли лакеи. Я бы еще немножко посидела с чаем, но была бдительно подхвачена Мирой под локоток и отконвоирована спать.
– А сколько слуг всего в поместье? – уже лежа в постели успела задать вопрос уходящей служанке.
– Дворецкий, экономка, три повара, шесть горничных, шесть лакеев, четыре конюха, садовник, две прачки, три судомойки, много поварят, десяток охранников, работающих посменно. Есть еще управляющий, личный слуга господина графа, но он в поместье не живет. Учителя приезжали к вам отдельно.
Сначала я подумала, что у меня отпала челюсть, но это оказался зевок. Ничего себе! Где они прячут такую прорву народа? Я и половины из них не видела. Пожелав спокойной ночи, моя личная помощница ушла, я же попыталась проанализировать сегодняшний день.
А потом внезапно заснула. Сон снился до ужаса странный и реалистичный. Универ, который я закончила пятнадцать лет назад, аудитория-амфитеатр и моя знакомая Кристина, заноза в заднице всего курса.
– Ну что, Марго, решила графинькой заделаться? – мерзкое хихиканье, за которое я была готова откусить ей голову еще в студенческие годы. – А силенок-то хватит?
Это крашеная мышь пыталась сказать, что-то еще, но внезапно дверь в аудиторию открылась и вошел наш преподаватель по экономике Николай Александрович. Молодой, блондинистый и до невозможности дотошный, он осмотрел нас, нахмурился и обратился лично ко мне:
– Маргарита, вы почему не отвечаете на емейл? Я сколько могу вам писать, чтобы вы соизволили закрыть академический долг за семестр по моему предмету?
