Попаданец на максималках - 1 (СИ) - "Тампио"

— Думаю, что просто. Мы выкупим какую-нибудь свободную землю неподалёку и построим фармацевтическую мануфактуру. Поначалу это будет небольшое здание, в котором одни работники начнут производить только один ингредиент, вторые — только другой, а десятые — их смешивать, не зная, что именно им принесли. Следует так распределить производство, чтобы люди из одного цеха не общались с людьми из других цехов. В идеале, конечно, неплохо иметь несколько зданий, расположенных в разных местах, но это, скорее всего, принесёт лишь дополнительные сложности, но сейчас об этом думать рано.

— Но если предвидятся такие сложности с производством, то когда мне общаться с пациентами и их лечить? Всё-таки мне хочется видеть и результат моих трудов. Для учёного это очень важно.

— Боюсь, Орест Неонович, что самому заниматься лечением вам осталось недолго, от силы полгода. Потом же проще будет продавать лекарства в аптеки, чем самому выписывать их больным. Невозможно объять необъятное. Как мне всегда казалось, призвание алхимика — творить, а не лечить. Иначе бы вы были медиком.

— Это да, Ваше Высочие, но хочется и непосредственно видеть результаты своих экспериментов, — начал повторяться мужчина, который, как и многие учёные, был не от мира сего.

— Вот и увидите результаты в журнале регистрации продаж, — улыбнулся я.

— Что насчёт рецепта чудодейственной мази?

— Давайте вначале наладим стабильный выпуск аспирина. Потом начнём производить мазь. Я уже придумал, кому мы будем её продавать.

— Кому же? — канонично вскинул бровь Лин.

— Военному министерству, конечно же! Нужда в лечении полученных ран стоит наиболее остро именно среди военных. Конечно, они будут настаивать на минимальной цене, но поскольку никто не будет знать о себестоимости, то цену можем поставить тройную. Через какое-то время у меня будет собственная рота, и на ней мы и будем опробовать наши новые лекарства. Вам не надо будет и больных искать.

— Удивительно! — только и мог развести руками Орест Неонович.

***

Ночь. Видение овладевает мною. Да и видение ли?

Я стою на вершине знакомой горы и опять вижу восседающего Зевса. Рядом с ним стоят женщина и юная девушка, и я каким-то чувством догадываюсь, что одна из них Гера, а вторая — Артемида.

— Вижу, что ты почти прекратил паясничать и постепенно берёшься за ум, — произносит Верховный. — Это правильно. Шутки тоже хороши, но когда вокруг все плетут интриги, то заигрываться себе дороже. Людишки говорят, что быть подозрительным лучше, чем мёртвым.

Что тут отвечать? Всё и так ясно. Вот и стою, и молчу.

— Не хочешь ли ты что-то попросить у меня? — Зевс вперил в меня свой взгляд.

— Ты, величайший, и так дал мне неоценимый дар второго шанса и своего покровительства. Разве я могу желать что-то ещё?

— Моего покровительства?! — верховное божество было явно удивлено. — Не припомню такого.

— Он почему-то считает, что его повторный анастасис и есть результат твоего особого покровительства, Зевс, — неожиданно произнесла Артемида. — Хочешь, я предложу тебе своё покровительство, мальчик. Ты станешь величайшим в своей земле охотником.

Я промолчал. По прочитанным в земной жизни книгам, я знал, что Гера отличается чрезвычайной ревнивостью и жестоким нравом. Так что пренебрегать ею не стоит, раз уж матушка молилась и ей. Кто знает, кто именно был инициатором моего возрождения. Зевс тоже не подарок, но чувство юмора, пусть и специфичное, у него присутствует. А вот Гера будет мстить с такой методичностью, что сам будешь рад расстаться с жизнью. Не верите? Спросите у Геракла.

— Что же ты не отвечаешь богине? — голос Артемиды стал грозным.

— Я не смею, — промолвил я. — Моя матушка говорила, что вверила меня Зевсу и Гере. Кто я такой, чтобы искать благоволения ещё и других богов? Я пыль под вашими ногами.

Не знаю, что подумали олимпийцы, но богиня охоты еле-еле смогла сдержать недовольство, а края губ покровительницы брака чуть подёрнулись.

— Ступай! — разнеслись слова Верховного. — И не забывай, что мы за тобой приглядываем. Можешь расценивать это как некую форму... нет, не покровительства, а интереса.

Зевс стукнул своей длиннющей палкой и видение пропало.

***

Я проснулся, и лишь тихое сопение Анны показало, что моё сонное тело не дёргалось при видении. Хорошо, что я не стонал и не кричал. Вот бы метресса испугалась, а потом потребовала бы объяснений.

Происходил ли разговор с божествами на самом деле, или он являлся сновидением, — я так и не мог понять. Всё моё атеистическое воспитание противилось сверхъестественному, но тогда надо признать, что и сейчас я продолжаю спать, поскольку перенос моего сознания в тело наследного принца иначе как вмешательством высших сил и не назовёшь. Мои внуки как-то позвали смотреть фильм «Матрица», из которого я понял лишь то, что когда-то услышал от преподавателя вуза, — мозг реагирует на импульсы тела. Существует ли окружающий мир, или нет, — не имеет большого значения, поскольку никак иначе не можем проверить реальность.

Так стоит ли заморачиваться дальше, изводя себя вопросом, правда или нет то, что я чувствую? Пусть это будет и сон. Но мне он интересен и, следовательно, имеет смысл досмотреть его до конца.

Я взглянул на спящую молодую женщину и понял, что если вот прямо сейчас не отвлекусь от своих мыслей, то просто не смогу заснуть. Пришлось потревожить Анну и воспользоваться её ещё не до конца пробуждённым телом. Ну а что? Можете предложить другой способ? Её великовозрастная служанка мне неинтересна.

***

На исходе третьей недели пребывания в мальчиковом теле, мною стали интересоваться родственники. Конечно, мы виделись и до этого, но только сейчас братья отца решили поближе со мной познакомиться. Вероятно, ранее они смотрели на меня как на досадное препятствие на пути к собственному возвеличиванию и ждали, дураки, когда я скоропостижно уйду из жизни вслед за их братом Прокопием Вторым. Да, судьба — злодейка, поскольку меня звали Юлием Прокопьевичем из династии Холмских.

Дядья мои — Тит и Дмитрий, — не подозревали, что на трон, такой для них желанный, уже предъявили требования дальние родственники. Недолго они посидят на престоле после моей смерти. Понятно, что регентство Елены Седьмой сразу закончится, а вот что начнётся дальше, — большой вопрос. Думаю, что моим малолетним кузенам даже до десяти лет не получится дожить. А вот дальше последует династический кризис, поскольку двоюродных дядьёв и троюродных братьев у меня нет. По странному стечению обстоятельств, в трёх случаях из четырёх в династии Холмских рождаются девочки.

Маменька на днях рассказала, что долгое время все грешили на жён, что это они, дескать, не могут родить наследников. Но когда во множестве поколений подряд рождаются в основном девочки, то на зеркало как-то пенять становится неловко. Конечно, здесь не знают, что ответственность за рождения сына лежит полностью на отце, но пришли к тому же выводу путём эмпирического познания.

Тем более было странно, когда у моих приёмных родителей появилось два сына подряд, матушку даже заподозрили в измене, но когда дети подросли, то очевидное сходство с отцом расставило все точки над i. Значит ли это, что у меня тоже будут сыновья? Хотелось бы очень надеяться. Но вначале надо просто выжить, желательно попутно поубивав злодейских дальних родственничков.

Глава 8

Тит Прокопьевич Холмский (да, моего деда звали Прокопием Первым) имевший те же черты лица, что и Прокопий Второй, пару портретов которого я уже видел во дворце, первоначально не вызывал у меня отторжения, что и логично. Как можно относиться плохо к тому, кто на тебя похож? Немного выше среднего роста, шатен с подтянутой фигурой и серыми глазами, он должен иметь успех у женщин, к чему наверняка и стремился. Но судьба, по большей степени неблагосклонная к Холмским, распорядилась таким образом, что в жёны ему навязали невзрачную девушку, ничего не представляющую собой как внешне, так и внутренне. Да, это был династический брак, который, по мнению его отца, моего деда, должен был укрепить связи с одним балканским недогосударством.