Анатолий Махавкин - Звери у двери (СИ)
Иногда, в моём совершенно одуревшем сознании, всплывал идиотский вопрос; обе ли сестры столь искусны в мастерстве любви, но образ Марины испарялся под мощным напором сексуального урагана, который кто-то по ошибке поместил в тело девушки Галины. Её скуластое лицо превращалось в ослепительный лик луны, светлые волосы скользили по моей коже, а груди соблазнительно ускользали от пальцев, неожиданно и волнующе касаясь сосками моих.
Небо начало сереть, а звёзды бледнеть, испаряясь, когда Галя, продолжая хихикать, остановилась и впилась в мои губы долгим страстным поцелуем.
- А я то думал, ты ещё девочка, - сказал я улыбаясь, когда она оторвалась от меня и немедленно получил щелчок по губам, - прекрати.
- Почти, - хмыкнула она и поднялась, - главное - не количество, а качество. Как тебе качество?
- Очуманеть, - совершенно искренне признался я и получил, в подарок, ещё один поцелуй.
Галя качнулась в сторону, словно собиралась уходить и вдруг замерла, внимательно глядя на меня.
- Знаешь, - пробормотала она, покусывая нижнюю губу, - странно всё как-то...В общем, обычно, я ничего к тебе не чувствовала - ну, ходишь к сеструхе и ходи себе. Не обижайся, но Витька мне всегда гораздо больше нравился. А сегодня, ну точнее, ещё вчера, как удар: смотрю на тебя и чувствую - хочу. И не просто хочу, а как кошка - готова спинку изогнуть и голову подставить. Не вздумай смеяться, а то покусаю!
- Да я и не думал, - совершенно искренне сказал я, - хорошо мне, вот и всё.
- Ладно, днём. Ночью вдруг поняла: если вот прямо сейчас не пойду и не трахну тебя - умру. Словно опоили чем-то. Сознайся: хотел приворожить сеструху, а налил мне?
- Точно, - согласился я, - никому не говори, но я - великий сексуальный маг и чародей. Все вы: ты, Ольга и Наташа в моей власти. Скажи лучше, сейчас то хоть попустило?
- Нет, - тихо прошелестела девушка и растаяла в серебристом сумраке.
Некоторое время я вообще не мог связно размышлять: в голове каталось разноцветное нечто и оставалось расслабленно наблюдать, как оно переливается мягкими красками. Даже не знаю, сколько продолжалось это единение с нирваной, но кончилось всё, как обычно, не слишком хорошо.
Внезапно внутри возникла бездонная чёрная воронка и меня тотчас втянуло внутрь, погрузив буйство расслабляющих тёплых красок во тьму, наполненную леденящими ветрами. Пальцы окоченели, превратившись в неподвижные сосульки, а грудь наполнилась хрустящими кристалликами льда. Это напоминало голод в его крайней стадии. Наверное, именно так ощущают себя люди, умирающие от истощения. Вот только я не был голоден, и бездонная мёртвая дыра находилась не в желудке, а снаружи. Она вообще существовала, как бы отдельно от всего реального мира.
Окончился странный приступ так же внезапно, как и начался: меня просто вышвырнуло из ледяной чёрной преисподней обратно, в тёплую летнюю ночь, мало-помалу трансформирующуюся в прохладное утро.
Тёмные силуэты деревьев обретали цвет и объём, а утративший волшебное очарование шар луны, стыдливо прятался за высокий забор. Ветер усилился, посвистывая в листьях и подали голос первые птахи, легко затмив звонкими голосами, усталых певцов ночи.
Я медленно и неохотно облачался, когда услышал чьи-то осторожные шаги. Хм. От сарая ко мне приближался Илья. Честно говоря, я даже немного испугался. Уходящая ночь оказалась такой необычной, а я мог и перестараться накануне, приложив его головой о камень. Промелькнувшие мысли, привели меня в ужас.
Товарищ остановился и приложив палец к губам, поманил меня. И манит, и манит... Экая хрень в голову то лезет!
- К нашей вдове приехали сыновья, - прошептал Илюха, стоило мне подойти, - странные такие парни, все трое. И очень большие. Пошли, послушаешь, о чём они говорят.
Ф-фу, от сердца отлегло. Однако окаменевшая физиономия друга говорила о его серьёзной обеспокоенности. А Илья никогда не пытался наводить панику на пустом месте - слишком умён, для такого. А вот в лице его нечто странное... И в причёске! И в цвете волос! Фигня какая-то. Ладно, потом разберусь.
Мы тихо подкрались к углу строения и товарищ, ещё раз прижав палец к губам, махнул рукой. Я осторожно выглянул из-за угла и тотчас невнятное бормотание, сливавшееся до того с пронзительным пением птиц, превратилось в осмысленную речь.
Сквозь серый сумрак подступающего дня, дом вдовы напоминал огромную чёрную глыбу, вросшую в землю. Три булыжника поменьше, замершие у входа, вели тихую беседу. Странное дело, в принципе на таком расстоянии, я не должен был расслышать их разговор, но благодаря непонятному эффекту, чётко различал каждое слово.
Хозяйка, с заметной нервинкой в голосе, возражала двум молодым (если судить по голосам) парням. И то, в чём они пытались её убедить, мне совсем не понравилось.
- Дылда сказал, что если ещё какой мытарь сгинет в окрестности - шкуру с нас спустит, - злобно басила вдова, упирая ладони в необъятные бёдра, - а у этих то и взять неча.
- Угу, то они - ламии, то взять неча, - похохатывал молодой басок, - мамаша, признайся, стара ты слишком стала. Девки, ты грила, у них дуже файные, вот девок и возьмём.
- Тощие.
- Ничё, возьмём тощих. А там, гляшь, и золотишко какое на них, в голом то виде, обнаружится. А Дылде откель про них знать, сама грила - со старого погоста пруть. Оттеда ж никто не шастаить.
- Вот и грю - ламии то! - странное дело, сегодня вдова не так проглатывала окончания слов, да и вообще, её речь стала намного внятнее, - ты ж дурень знашь, я трохи ворожея. Могу по виду души, расписать, кака у тя болячка.
- Ну? - это другой, чуть постарше.
- Так вот, у двух пацанов усё у поряде, а вот у трёх девок и двох других - души то и нету. Вовсе. Пусто у их там. Грю: ламии то, упыри, как есть, со своим помощниками. И с погоста старого пришли, потому как свежей кровушки захотели. Я их чо и пустила, сам знашь: коли упыря пригласишь по доброй воле, тебя он сосать не будет.
- Ламии, упыри, - протянул старший и достал из-за пазухи длинный предмет, - Гусак, топай за топором и попередь Селезня, чтоб от ворот ни на шаг. И вилы от себя пущай не отпускает. Супротив упыря, сталь - самое то! А упыриху то я ещё не трахал.
Так - трое. Один у ворот, а двое других сейчас пойдут убивать нас и насиловать наших девочек. Я повернулся к Илье, который тоже слушал всю эту милую беседу и теперь мотнул головой: дескать, как будем выкручиваться. Страха я, почему-то не испытывал, только сосредоточенность и холодную ярость. Упырями здесь были вовсе не мы, а вот эти четверо нелюдей, регулярно убивавшие своих постояльцев.
- Собирай всех, - тихо сказал я и обняв товарища, за плечо, потащил прочь, - ворота охраняются, а оружия у нас нет. Да и здоровые эти утки-селезни, хрен из пушки пробьёшь! Поэтому, идите вглубь сада, а я поищу какое-нибудь дерево около забора, может получиться перелезть. Всё понял?
Илья кивнул и опрометью бросился внутрь сарая.
Стараясь держать себя в руках и не ускорять шаг, я направился к ограде. Первый раз в жизни меня намеревались убить! И не какие-нибудь гопники, в подворотне, поигрывающие выкидным ножичком, нет. Люди, которым уже приходилось это делать. Да они и обсуждали предстоящее, словно привычное и несложное дело. Несложное, ха! Если мы не сумеем удрать, двое громил с топорами нашинкуют нас, словно капусту. Ночь, воистину, переставала быть томной.
Да и ночью, тоже. Верхушки деревьев начали вспыхивать, улавливая первые лучи поднимающегося солнца. Я обернулся: не появился ли кто-нибудь из гостеприимных хозяев? Нет, пока всё спокойно. Однако же, в этой полосе, около ограды, я, как на ладони. Полосе? Твою мать!
- Твою мать! - негромко выругался и ускорил шаг.
Все деревья, на расстоянии метров трёх от стены, оказались аккуратно вырублены, а ветви оставшихся подрезаны. Похоже, эти психопаты специально приготовили ловушку для таких беспечных придурков, как мы. Я уже почти бежал вдоль толстых брёвен ограды и паника, мало-помалу, овладевала мной. Стать друг другу на плечи? Чёртовы колючки на верхушках деревянных кольев выглядели весьма неаппетитно и очень прочно. Попробовать прыгнуть с высокой ветки? Высота порядка пяти-шести метров - верный перелом или вывих.
Стена повернула под прямым углом, и я побежал, продолжая вертеть головой в поисках малейшей зацепки на спасение. Хоть единственный шанс!
Что это? Я остановился, не веря своим глазам: небольшая дверца, куда можно пролезть, если немного пригнуть голову. Единственной проблемой казался толстый деревянный засов, закреплённый в металлических кольцах, чем-то, отдалённо напоминающим ржавый амбарный замок. Неужели нам повезло?
Я пригляделся и этот второй взгляд оказался не столь оптимистичным. Мало того, мне совсем не понравились глубокие царапины на засове. Такие вполне могли оставить ногти человека, теряющего рассудок, от ужаса. Земля, под ногами, пропиталась чем-то коричневым и выглядела утоптанной, словно...Место казни? Эти ублюдочные садисты вполне могли развлекаться, позволяя жертве почувствовать надежду на спасение.
