Алексей Калугин - Шаман
С наружной, выпуклой стороны был изображен шестиногий варан. Осипов перевернул пакаль. Обратная, плоская сторона пластины была абсолютно гладкой. Будто не доверяя глазам, Осипов провел по плоской стороне пакаля ладонью – ни единой впадинки. Да и на вес пакаль казался легче, чем обычно. Осипов взял квадратную пластинку за угол и коротко, резко взмахнул ею.
– Это не настоящий кут-малчера. Это подделка.
Ной довольно улыбнулся, спрятал пластинку с вараном в мешочек, вытащил из нее другую и вручил ее Осипову. На пластинке был точно такой же варан, как и на предыдущей. Но на обратной ее стороне по углам были выдавлены две короткие прямые линии, а почти возле самого центра – небольшой кружок.
– Настоящий? – испытующе посмотрел на квестера Ной.
– Да, – ответил тот.
Старик удовлетворенно кивнул.
– Ты понимаешь, – сказал он, не уточнив, о чем именно идет речь.
Впрочем, этого и не требовалось.
– У тебя много вопросов, – сказал Ной. – И я не смогу ответить на все.
– Вы не знаете ответов или не можете мне сказать? – решил уточнить Осипов.
– Если бы я знал ответы на все вопросы, я был бы самым могучим человеком на Земле, – ответил абориген.
– Значит, я могу вас о чем-то спросить?
– Как я могу тебе это запретить? – на ходу слегка развел руками абориген. Из-за звуков голоса, искаженного окоторо, невозможно было понять, говорил ли он серьезно или усмехался. – Начни, а там посмотрим.
Задавать вопросы – это было похоже на излюбленную Игру «серых». Имея некоторый навык в этой странной Игре, Осипов понимал, что очень многое, если не все, зависит от первого вопроса. Если по какой-то причине Ною он не понравится, абориген и на другие не станет отвечать. Или же станет давать односложные, ничего не значащие ответы, из которых все равно ничего невозможно понять.
– У вас есть свои дети, Ной?
Абориген бросил заинтересованный взгляд на квестера. Из чего Осипов сделал вывод, что ему удалось, по крайней мере, удивить старика.
– У меня четверо детей, – ответил Ной.
– Почему же вы привели с собой не своих детей, а племянников?
Ной довольно улыбнулся:
– Есть вещи, которые вам, белым, никогда не понять!
– Согласен, – кивнул Осипов.
– Лиам и Ксавьер – дети моей младшей сестры. Дядя по материнской линии – самый уважаемый человек в любой семье. Поэтому эти двое мальчишек с детства были для меня все равно что сыновья. Только если для сыновей я был просто отцом, которого они, разумеется, уважали, но с которым, если что, можно и поспорить, а то и вовсе пойти ему наперекор, то для детей Сирины, моей сестры, я всегда был и остаюсь непререкаемым авторитетом. Лиам очень умный мальчик, в школе был отличником. Но когда он собрался поступать в колледж в Мпарнтве – это город, который вы, белые, называете Элис-Спринг, – я только сказал ему: «Останься, и я научу тебя тому, чему не смогут научить ни в одном колледже». И Лиам остался. Не принимай меня за глупого старика – я понимаю, что люди должны учиться, чтобы овладевать новыми знаниями. Новые знания – это то, что позволяет всем нам вместе двигаться вперед по жизненному пути. Но должны быть и те, кто свято хранит традиции, потому что старые знания ничуть не менее важны, чем новые. Вся разница в том, что новые знания нам требуются каждый день, а к старым приходится прибегать в такие моменты, как сейчас, когда мир стоит на краю гибели.
– Мир может погибнуть? – насторожился Осипов.
– Откуда мне знать, – пожал плечами Ной. – Я всего лишь старый абориген.
– А как же знания предков?
– Я знаю все то же самое, что известно каждому коренному обитателю Австралии. Ваши предки должны были и вам об этом рассказывать. Но среди белых возобладали новые знания. Вы забыли веру своих отцов, забыли древних, истинных богов. Вы называете нас дикарями, а сами поклоняетесь человеку, умершему на кресте, и даже кресту, на котором он был убит. По-моему, это и есть самая настоящая дикость. Мы, по крайней мере, никогда не поклонялись дубинкам, которыми разбивали головы своих врагов, или копьям, которыми пронзали их тела.
Спорить о религии – все равно что спорить о футболе. Сколько доводов ни приводи, все равно каждый останется фанатом своей команды. Поэтому Осипов счел за лучшее сменить тему.
– Вы знаете, что это? – показал он аборигену пакаль.
– Кут-малчера, – ответил тот.
– Понятно, – кивнул Осипов. – Но что он собой представляет?
– Это – кут-малчера, – повторил старик.
– Хорошо. – Квестер решил подойти к вопросу иначе: – Для чего нужен кут-малчера? Каково его назначение?
– Кут-малчера можно использовать самыми разными способами и для самых разных целей.
– Палку тоже можно использовать множеством различных способов.
– Ты молодец, – одобрительно глянул на собеседника Ной. – Быстро схватываешь суть.
– Так как вы собираетесь использовать кут-малчера? – продолжал гнуть свою линию Осипов.
– Я собираюсь с его помощью отыскать путь во Время Сновидений.
– Я могу спросить?…
– Да, пожалуйста, спрашивай!
– Как именно вы собираетесь использовать кут-малчера?
– Не знаю, – беззаботно развел руками абориген. – Я никогда прежде этого не делал. У меня никогда прежде не было настоящего кут-малчера.
Подобное заявление несколько озадачило Осипова. Старик понятия не имел, что он собирается делать, но при этом был почти уверен в том, что ему удастся найти путь во Время Сновидений. Звучало это по меньшей мере странно. Либо он чего-то недопонимал, либо абориген чего-то недоговаривал.
– Тогда откуда вы знаете, что кут-малчера способен указать путь во Время Сновидений?
– Об этом говорится в легендах. Для того чтобы отыскать путь во Время Сновидений, нужен кут-малчера и Черное Зеркало.
– Что такое Черное Зеркало?
Абориген недовольно посмотрел на Осипова и с досадой покачал головой.
– Черное Зеркало – это Черное Зеркало.
Что ж, вполне конкретный ответ.
– Вы можете мне его показать?
– Оно в глубине пещеры, – острием копья указал направление абориген. – Во всяком случае, так говорит Зунн.
Стены пещеры, по которым то и дело скользили лучи фонарей, были испещрены примитивными рисунками древних обитателей Австралии. По большей части они были выполнены охряными красками. Схематичные, порой всего в несколько штрихов, но при этом абсолютно реалистичные изображения животных, птиц и рыб позволяли безошибочно определить видовую принадлежность каждого нарисованного на камне существа. Иногда меж ними попадались изображения людей, занятых повседневными делами – охотой, рыбалкой, приготовлением пищи, танцами у костра. Но чем дальше в глубь пещеры продвигался отряд, тем более причудливыми и необычными делались рисунки на стенах. Животные превращались в удивительных мутантов, в образах которых сливались воедино характерные признаки двух, а то и трех представителей самых разных родов. Рыбы с птичьими крыльями, собаки с крокодиловыми хвостами, ящерицы с птичьими клювами, кенгуру с собачьими головами и рыбьими плавниками… Стоп! Среди прочих монстров на стене изображен утконос – одно из самых причудливых животных на Земле. Продолжали встречаться и изображения людей. Но если прежде они были неподвижными, то теперь все человеческие фигуры были нарисованы в движении. Люди куда-то бежали, широко раскидывая ноги, метали копья и бумеранги, подпрыгивали, вытянув руки вверх, как будто пытаясь не поймать, а ухватить что-то, находящееся высоко у них над головами, может быть, даже на небе.
Внезапно стены и пол пещеры содрогнулись. Из щелей посыпалась пыль.
Все испуганно замерли на месте. Попасть под обвал было бы не самым лучшим из того, что могло с ними случиться.
– Не бойтесь! – громко прожужжал через окоторо Ной. – Все в порядке! Это Радужный Змей ступил на Улуру!
Брейгель показал Орсону ПДА:
«Меня такое объяснение не устраивает!»
«Ты не веришь в Радужного Змея?» – тут же отозвался биолог.
Брейгель уныло махнул рукой – ему сейчас совершенно не хотелось шутить. Он не страдал клаустрофобией, но и не испытывал особого удовольствия от пребывания под грудой трясущихся камней.
– Посмотри на рисунки, – лучом фонаря указал на стену Орсон.
– И – что?
– Как по-твоему, сколько им лет?
– Несколько тысяч?
– Вот именно! За все эти годы пещера не обрушилась.
– Бамалама, Док, а ты не думаешь, что чем дольше она стоит, тем ближе тот момент, когда она обвалится?
В словах стрелка была своя логика. Но Орсон не собирался с ней считаться.
– Нам это не грозит! – уверенно заявил он и быстро зашагал следом за остальными.
– Почему? – догнал его Брейгель.
– Мы еще не выполнили возложенную на нас миссию!
– Не добыли пакаль?
– Не спасли мир!
– Все бы тебе шутить, Док, – покачал головой Брейгель. – Я и сам люблю пошутить. Но не в такой же ситуации!
