Иван Оченков - Приключения принца Иоганна Мекленбургского
Дядя мой, надо сказать, был человеком довольно необычным. Он чуждался общества вообще и женского в частности, а жизнь свою проводил в бесконечных охотах и упражнениях в стрельбе. Однажды это увлечение привело к тому, что пистолет взорвался в его руках, и князь Георг окривел. Происшествие никак не сказалось на его привычках, и дядя продолжал вести антиобщественный образ жизни. Трудно сказать, что заставило его жениться, ибо он определенно не питал склонности к семейной жизни. Очевидно, брак его, как это часто бывает во владетельных семьях, был оговорен еще в детстве, и когда в семействе, желающем породниться с родом Грифичей, появилась, а затем выросла и вошла в возраст подходящая девица, все было решено. Как бы то ни было, такого события, как женитьба младшего брата, не могла пропустить его любящая сестра герцогиня Брауншвейг-Вольфенбютельская. А мне просто необходимо с ней увидеться, ибо она и есть мать принца Иоганна Альбрехта Мекленбургского, то есть меня.
Прибыв в Дарлов, мы решили, что, прежде чем являться к князю, необходимо привести себя в порядок. Увы, все гостиницы и постоялые дворы были заняты приехавшими на свадьбу дядюшки Георга гостями. Все же владетельные князья не каждый день женятся, и пропустить такой повод повеселиться местный бомонд никак не мог. Мы с большим трудом и за совершенно неприличные деньги сняли с Мартой крохотную конурку на окраине Дарлова. Первым делом я потребовал нагреть воды и устроил помывку. Обычно «Мартин» всегда мылся после меня, пользуясь, как видно, тем, что после водных процедур у меня благодушное настроение и я не подшучиваю над его стыдливостью. Бедная девочка, тяжело же ей было в мужской компании в этом чертовски долгом путешествии. На этот раз я категорически настоял, чтобы «он» шел первым, а я тем временем буду чистить оружие и непременно застрелю всякого, кто посмеет побеспокоить моего секретаря. Когда я помылся, Марта, не дождавшись меня, уже спала, свернувшись калачиком на единственной постели. Она была невообразимо трогательна, спящая в своем мужском наряде, и я не посмел ее тревожить. Накрыв ее одеялом, я устроился на полу, завернувшись в старый тулуп, и немедленно заснул. Ночью мне впервые в этом времени приснился сон. Я был в нем маленьким мальчиком в бархатном костюмчике и бежал к красивой, пышно одетой даме. Какие-то женщины, очевидно служанки, удерживали меня, а я вырывался и плакал. Наконец красивая дама села в карету и уехала, а я остался. Проснувшись, я долго не мог вновь заснуть и лежа думал, что за сон мне приснился. Воспоминания ли это моего нового тела? Или причудливая игра разума, оказавшегося в незнакомой и чуждой ему обстановке? Бог весть!
Утром, подкрепившись, мы оделись в самые лучшие одежды из тех, что у нас были. На шею я повесил цепь, на руки надел перстни с печатками. Место на поясе заняла парадная шпага и самый лучший кинжал. «Мартин» тоже принарядился, хотя и отказался от украшений. Вообще-то странно для девушки. Добравшись до дворца князя, я объявил, что являюсь посланником Познанского воеводы и хочу видеть его светлость, дабы передать ему лично в руки послание. Против ожидания, меня довольно быстро проводили в заснеженный сад, где Георг Грифич предавался своему излюбленному занятию, а именно – стрельбе. Благосклонно кивнув на мой поклон, он бросил послание человеку, игравшему, как видно, роль секретаря, и спросил – хорошо ли я стреляю. Я ответил, что недурно, на что тот, показав на мишени, спросил, с какого расстояния я попаду в них.
– Из знакомых пистолетов, ваша светлость, я не промахнусь с тридцати шагов.
– Вот как? Однако не согласитесь ли вы продемонстрировать свое умение?
Я, не чинясь, отправился за своим арсеналом в конюшню. Мои допельфастеры привели князя в буйный восторг, а то, что я действительно не дал промаха, расположило его ко мне. К тому же секретарь, как видно, за время моего отсутствия ознакомил князя с посланием воеводы, так что князь удостоил меня разговором.
– Скажите, мой юный друг, известно ли вам содержание послания?
– Нет, ваша светлость.
– Познанскому воеводе ни с того ни с сего вздумалось поздравить меня с бракосочетанием, будто есть с чем. Кроме того, он рекомендует мне вас как человека исключительных качеств и просит оказать вам содействие. Что бы это значило?
– Я имел честь оказать пану воеводе некоторые услуги, в награду он решил помочь мне в одном щекотливом деле.
– Все интереснее и интереснее, и что же это за дело, позвольте спросить?
– Мне необходимо увидеться с герцогиней Кларой Марией Брауншвейг-Вольфенбютельской.
– Вот как, вы заинтриговали меня, молодой человек. Пожалуй, я помогу вам, тем более что это легко устроить. Пойдемте за мной.
Пройдя по анфиладе комнат, мы скоро были в покоях, отведенных герцогине. Камергер доложил о нашем приходе, и мы оказались в небольшом зале перед роскошно одетой дамой и ее приближенными.
– Дорогая сестра! – обратился к ней Георг. – Позволь рекомендовать тебе этого молодого человека, он столь хорошо стреляет, что просто не может быть дурным человеком. Кстати, как вас зовут, друг мой?
Я же, не в силах произнести ни слова, во все глаза смотрел на прекрасную даму из моего сна. Да, она стала старше, и печали оставили свой след на ее прекрасном лице, но все же это была она. Мать принца. Наконец сбросив с себя оцепенение, я сделал шаг вперед и низко поклонился.
– Ваша светлость! – сказал я ей. – Я бедный сирота, на голову которого, несмотря на молодость, свалилось множество несчастий. Одно из них лишило меня памяти обо всей моей прошлой жизни. Все, что я помню, – это прекрасное женское лицо, которое вижу сейчас перед собой. Все, чего я хочу, – это обрести семью, которая у меня когда-то была и которой меня лишили. Ответьте мне, суждено ли моему несбыточному желанию сбыться? Обрету я покой и счастье – или стану бесприютным скитальцем на всю оставшуюся жизнь?
В воздухе после моих слов повисла звенящая тишина. Я медленно поднял голову и взглянул в лицо герцогини. От одного ее слова сейчас зависела моя судьба. Да, она мать принца, но что-то же заставило ее расстаться со своим ребенком,… Наконец я услышал ответ:
– Вы не сирота, сын мой! У вас есть мать, которую злая судьба вынудила расстаться со своим мальчиком. Но она никогда не забывала о нем и каждый день молилась за него пречистой деве. Иоганн, мой мальчик, обними меня…
Раннее утро, часов нет, но подозреваю, что шесть утра. Вчера моему герцогскому высочеству отвели личные покои в замке. Все более-менее приличные комнаты, очевидно, заняты. Оно и понятно – прочие гости явились раньше, и кто первый встал, того и тапки. Блудного принца никто не ожидал и апартаментов ему не готовил. Кстати, невеста еще не прибыла, а с ней, как водится, должна прибыть куча прихлебателей, и их тоже где-то надо разместить. Так что эта комната в угловой башне, больше напоминающей мансарду, и то дар божий. Ну а что, места много, кровать просторная, мягкая, камин есть, значит, не замерзну. Кстати, о «не замерзну». Где Марта? Точно помню, вчера была, представил ее маме, дяде и всем, всем, всем как своего секретаря и «лучшего кореша» Мартина. Ну да, дядя Георг в честь нежданно-негаданно обретенного племянника закатил ма-а-аленькую такую пирушку. Здоров пить Грифич – если кто мне начнет втирать о русском пьянстве, плюну в рожу! Впрочем, померане вообще и Грифичи в частности – славяне. А мне, несчастному, шестнадцать! В моем прежнем времени спаивать малолетних – подсудное дело. Ладно, это все лирика. Вспоминаю, точно, Мартина увела маменька со словами, что позаботится о моем человеке. Ну что же, мама сыну плохого не пожелает, вставайте, принц, вас ждут великие дела!
В замке все спят, в смысле все господа. На кухне слышна суета, на дворе стук – видно, колют дрова. То есть прислуга суетится, обеспечивая комфорт. Черт, а головка-то бобо. Минералки нет и не предвидится, предложившему мне опохмелиться лично прострелю голову. Так что физкультура и здоровый образ жизни – это наше все. Кстати, а где здесь удобства?
Пока раннее утро и принц никому не нужен, надо обследовать замок более детально. Вчера как-то мельком все, галопом. Итак, сие архитектурное сооружение было когда-то действительно укреплением. Но с тех пор в стенах прорубили большие стрельчатые окна. Дворик накрыли крышей, получив таким образом помещение для пышных церемоний, танцев и прочего. Но это с фасада, с тыла все более традиционно. Моя башня наиболее удалена от других жилых помещений и имеет отдельный вход. С одной стороны, это плюс – можно незаметно уйти, с другой – наоборот, кто-то может незаметно наведаться ко мне, и моя паранойя мне об этом просто кричит. От башни ведут две галереи – одна к тому месту, где, очевидно, раньше был донжон. Это наиболее старая часть замка. Там апартаменты моей матери и ее свиты: все-таки герцогиня! Сам дядя Георг тоже живет в башне, но слегка, раза так в три, побольше моей. Кроме того, эта башня с фасада. К ней можно пройти второй галереей, а можно просто спуститься и через задний двор пройти в людскую, а оттуда куда нужно. Ну что же, пути возможного отхода разведаны, а не пора ли подкрепиться? В поварне умопомрачительно пахнет свежей выпечкой, но, едва я собираюсь пройти продегустировать, передо мной возникает ливрейный лакей.
