Андрей Посняков - Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол (сборник)
– Конечно, спрошу. – Кивнула служанка.
Стражник улыбнулся, а чуть позже, когда маленькая фигурка девушки уже почти скрылась за кустами жимолости, крикнул:
– Эй, тебя хоть как зовут-то?
Девушка обернулась:
– Залима! – ответила она и помахала рукой.
– А я – Самат! – тоже помахал стражник. – Может, и увидимся еще… – с надеждой прошептал он. – Залима…
Пройдя через рынок и пристань, Залима наконец добралась до перевоза. Лодки – с десяток, не меньше – покачивались на волнах реки, широкой, светлой, привольной. Сами лодочники, поджидая желающих переправиться на другой берег, сидели у пристани на длинных, сколоченных из толстых досок, скамьях, жгли костер да играли в кости. Слева и справа от перевоза, примерно на одинаковом расстоянии в пять полетов стрелы, располагались два постоялых двора-конкурента. Оба именовались одинаково оригинально – «У перевоза», левый, обнесенный выбеленной стеной из необожженного (обожженный был привилегией самого кагана!) кирпича, принадлежал старому Хакиму, правым же, огороженным обмазанным глиной плетнем, владел одноглазый Авраам-лодочник. Кроме оград, ничем иным постоялые дворы друг от друга не отличались – приземистые глинобитные помещения для гостей, открытые кухни, несколько сараев, конюшни.
– Варяги? – Один из перевозчиков обернулся к девушке. – У Хакима, кажись, поселились какие-то чужеземцы.
– Да что ты, Салид?! – перебили его другие. – У Хакима одни болгары селятся, а все остальные чужеземцы – у одноглазого Авраама.
– Да, да, точно там…
– Значит, у Авраама, – кивнула Залима. – А который постоялый двор – его?
– Вон. – Лодочник махнул направо. – Тот, что с плетнем.
Поблагодарив, девушка свернула на узкую дорогу, ведущую вдоль реки, и вскоре уже была на постоялом дворе одноглазого Авраама. Благоразумно решив не заходить в дом – мало ли что там может случиться с молодой девушкой – Залима переговорила с одним из слуг, что сновали от дома к кухне.
– Варяги? – на ходу переспросил тот. – Да, есть такие. Недавно поселились. Позвать их главного? Хорошо, жди… Только смотри, похоже, он не умеет говорить по-нашему. Погоди-ка, есть там у них один человек…
Слуга вошел в дом, откуда доносились звуки трапезы, стук игральных костей, смех и азартная ругань. Залиме пришлось ждать долго. На холодном ветру стоять было холодно, и девушка подошла ближе к открытому очагу, что располагался под навесом неподалеку. Улыбнулась повару – угрюмому толстяку, азартно помешивающему булькающее варево в огромном котле, висевшем над костром на железном треножнике – протянула озябшие руки к огню. Получив от повара лепешку, поблагодарила и только раскрыла рот, как услыхала голоса сзади.
– Эй, девчонка! Да куда ж ты запропастилась? Вон твои варяги.
Залима обернулась и, не доев лепешку, проворно бросилась к дому, на бегу рассматривая чужеземцев. Честно говоря, они не произвели не нее особого впечатления – упитанный прыщеватый парень, довольно молодой, в дорогом плаще и кафтане, по-видимому, и был главным. Второй – маленький, плюгавый, с круглым, как бубен, лицом и бегающими разбойничьими глазками – вообще вызывал опасения, уж больно с виду был страшен. Ну и вкус у хозяйки. Будь она, Залима, столь красива, уж она бы…
– Чего тебе, девица? – окинув девчонку подозрительным взглядом, спросил плюгавый. Залима быстро заговорила, да так, что собеседник, видимо, не до конца ее понимал, потому что все время перебивал и переспрашивал.
– О чем она говорит, Истома? – нетерпеливо спросил молодой. Истома лишь морщился, внимательно слушая служанку. Наконец та замолкла.
– Она принесла тебе поклон от какой-то женщины, господин Лейв.
– Какой еще женщины? – Лейв Копытная Лужа недоуменно пожал плечами.
– А я почем знаю? Девчонка сказала, что ее госпожа велела передать молодому варяжскому князю, чтоб тот сегодня ночью, как пропоют последние петухи, ждал у платана, напротив дома какого-то купца Ибузира. Не знаю, где это. Но, думаю, об этом знает наш хозяин, кривой Авраам.
– Что это, ловушка? – озаботился Лейв. – Или, в самом деле, какая-то женщина хочет меня видеть? Но откуда? Ведь я здесь никого не знаю. А девчонка… где девчонка? Схватить ее да пытать…
– Поздно, – махнул рукой Истома. – Сбежала уже девчонка, не видать нигде.
– Эх, жаль… Но что ж это за женщина? Незнакомка?., так ведь не бывает.
– Вполне бывает, – уже ближе к вечеру заверил их кривой Авраам. Тощий, с вытекшим левым глазом и большим носом, он походил на какую-то хищную рыбу. – Видели паланкины в городе? Ну, такие закрытые носилки. На них обычно передвигаются знатные женщины, на рынок, там, или еще куда. И – тайком от мужей – высматривают мужчин. Потом, когда муж в отъезде, присылают за понравившимся мужчиной особо доверенного человека… Эх, в молодости мне не раз так везло! – Авраам прикрыл единственный глаз. – Помнится, весной дело было. Цвела сирень, акации пахли так, словно…
– Значит, говоришь, так бывает? – невежливо перебил хозяина Лейв. – Богатая-то женщина, она и одарить может! Что ж, тогда, пожалуй, схожу! – Он пожал плечами… вообще-то, ему больше были по душе мальчики, но… – На всякий случай возьму с собой Альва и еще пару крепких молодцов, мало ли.
– Правильно. Это на тот случай, если не сумеешь удовлетворить женщину, – не удержавшись, прокомментировал Истома Мозгляк.
Лейв ничего не сказал в ответ, но затаил обиду. И… еле дождался вечера.
– Ну, где же, где же он? – Халиса, в длинном шуршащем халате зеленого шелка, нетерпеливо металась по своим покоям, что находились на левом краю женской половины дома. Тонкие витые колонны, украшенные золочеными лентами, поддерживали низкий потолок, обитый желтой шелковой тканью. Такого же цвета портьеры из тяжелой парчи покрывали стены и ложе из орехового дерева, широкое, под большим балдахином темно-синего цвета, с вышитыми золоченой нитью узорами. Было уже темно, но еще далеко до настоящей ночи. Где-то за оградой перекрикивались торговцы, шумели, что-то не поделив, нищие, да лаяли бродячие псы. Халиса прислушалась. Наконец-то! На узкой кривой лестнице, ведущей из сада, чуть слышно заскрипели ступени. Скрипнула, отворяясь, дверь:
– Я привела его, госпожа.
– Спасибо, Залима. На месте ли Исидар?
– Да, он в саду. Мне подождать?
– Нет, ступай… Ты знаешь, что делать.
– О, да, моя госпожа!
Служанка исчезла, словно неслышная тень, и молодая хозяйка повернулась к гостю:
– Имат. Как я рада видеть тебя!
Приказчик восторженно грохнулся на колени.
– О, Халиса, свет очей моих! – зашептал он, обнимая ноги возлюбленной. – Да не сон ли это?
– Нет, не сон, Имат, – опускаясь на ложе, улыбнулась женщина, халат ее, как бы невзначай, чуть распахнулся, обнажив атласное плечо. – Обними же меня скорей…
Не помня себя, приказчик крепко обнял Халису, чувствуя под тонким халатом жаркое гибкое тело. Губы его нашли губы женщины, руки распахнули халат, обхватили восхитительно стройную талию. Имат застонал, не в силах сдерживать свои чувства. Отбросив халат, рука его скользнула к шальварам…
В этот момент снаружи послушались шаги.
– Каган-бек! – стремительно накинув халат, приглушенно воскликнула Халиса. – Тебе придется уйти, Имат.
– Да, да… – Несчастный приказчик не сознавал в этот момент, что для него лучше – уйти или остаться, рискуя навлечь на себя гнев шада и неминуемую мучительную смерть?
– А то оскопят, – подсказала Халиса. – У каган-бека это быстро. Так что лучше иди. И помни, через неделю шад уезжает в Саркел. Вот тогда-то нам никто не помешает!
– О, моя госпожа…
– Да, постой-ка… – Халиса придержала уже собиравшегося уйти Имата за локоть. – У меня к тебе есть просьба.
– Я исполню для тебя все! – страстно зашептал приказчик. – Хочешь, даже достану луну с неба?
– С луной мы, пожалуй, пока подождем, – усмехнулась женщина. – Сделай лучше вот что: старый ишак Ибузир бен Кубрат, давний отцовский недруг, задумал сгубить меня, подослав каган-беку свою рабыню. Вызнай – что за рабыня, и… Ты знаешь, что делать дальше.
– Она умрет, – мрачно пообещал Имат. – Как и любой, замысливший против тебя зло.
– Ты – мой герой! – обняв приказчика, восхищенно прошептала Халиса. – Ну, теперь иди. Иди же… И постарайся управиться за неделю! – Она выглянула из покоев, жестом подозвав служанку.
– Я громко топала, хозяйка? – не удержавшись, шепотом поинтересовалась та.
– О, да, – засмеялась Халиса. – Даже громче, чем нужно. Теперь иди, выпроводи гостя! – громко сказала она, а тише добавила: – И поскорей приведи другого.
Оказавшись в объятиях даже нелюбимого и вполне презираемого ею Имата, Халиса, тем не менее, почувствовала прилив влечения, да еще какой сильный. Да, управившись с делами, теперь следовало потешить тело…
– Ну, скорей же, – шептала она. – Скорей!
Едва дождавшись ночи, Лейв Копытная Лужа, прихватив с собою трех воинов и Альва, безжалостно нахлестывая коня, рысью понесся к дому купца Ибузира. Оставив в вересковых зарослях Альва и воинов, он спрятался за одним из платанов и принялся ждать. Сказать – что нетерпеливо, значит, ничего не сказать. Его просто распирало от желания. Еще бы! Южная ночь, тайна, жгучая красавица-незнакомка!.. Будет, чем хвастать перед дружинниками в усадьбе. Ух, и позавидуют все. Альв Кошачий Глаз, вон, и сейчас уже завидует. Повезло, говорит, тебе, Лейв, а мне вот… Ага, кажется, кто-то идет!
