Галина Гончарова - Азъ есмь Софья
Есть вера. И аксиома то, что Творец есть. Или кто-то сомневается? Не стоит. Он есть, он существует, вот только что непонятно было Софье – на каком основании кто-то считает, что он и только он знает, как правильно верить? Истинная вера христианство? А может, индуизм? Или ислам? Простите, вот лично Софье Бог на эту тему ничего не сообщал. Поэтому довольно трех простых убеждений.
Бог – есть.
Не стоит множить в мире горести и злобу.
Не делай другим того, чего не желаешь себе.
Если подумать, то уже немало. А остальное… да какая Богу разница, какой рукой и в какую сторону ты крестишься, на каком языке молишься и во что одет? Самаритянин оказался добрее левитов… а ведь самаритянин…
Поэтому Софья собиралась использовать раскольников в своих целях. В каких?
Сложный вопрос. Да хоть бы и из терема вырваться и замуж за границу выйти. А почему нет? А там посмотрим…
Без мужа, без семьи Софья в том времени не обошлась и в этом не собиралась. Может же найтись такой, как ее Володька? Который принял ее, как равную, с которым они поделили дело и постель – и работали вместе, весело и с огоньком. И строили, и любили друг друга, и сына родили… в этом времени она своих детей воспитает по полной. Чтобы не были размазнями и слюнтяями! Вот!
Но за размышлениями Софья не переставала впитывать информацию.
Никона Собор снял. Собор – это вроде Госдумы?
Патриарх ждет, что его позовут назад, царевна Татьяна тоже того же ждет, а потому совершенно невыносима. Выедает царице мозг, чтобы та на мужа повлияла, ну и ее сестрам достается. А как царица повлияет? У нее самой номер десятый…
Но на обстановку это все равно влияет. А кому разгребать конфликты и проблемы? Да царице. А она еще, как нарочно, рожает одних девок – и муж шипит гадюкой.
Софья не удержалась. Подобралась поближе, положила матери руку на колено.
– Се бует холосе, мама…
Перевод женщинам не потребовался. Мария вздохнула, вытерла слезинку. Хоть и не любила она Софью, но… тут и от ребенка ласковое слово приятно услышать.
Вскоре женщины разошлись, а Софья отправилась к себе. Сидела, думала, жалела, что нет бумаги. Ей бы сейчас хоть заметочки написать… все равно никто не поймет, о чем она… Хотя – цыц!
Не стоит думать, что тут все идиоты. Она же разобралась со старославянским? Разбирается, во всяком случае. Значит, и на ее записи умники найдутся, невелика проблема.
И начнется. Языческие письмена или сатанизм, что тут больше на слуху… нет уж. Тренируй память, мелочь с ушами.
* * *Уже ночью, лежа у себя, Софья пыталась вспомнить все, что знала о расколе.
Однозначно, был протопоп Аввакум и боярыня Морозова. И ее то ли сожгли, то ли в монастырь заточили – хвост ее помнит. В памяти только картина, где полностью озверевшая тетка воздела вверх два пальца, а вокруг толпа народа.
Но вроде как… Софья изо всех сил напрягала память, вспоминая, что говорили на уроках. Было ведь, было… однозначно – судил Морозову царь Алексей Романов. И его еще уговаривали пощадить тетку, мол, баба-дура, но он отмахивался. Мол, хоть она и дура, это понятно, но достала она меня до последней крайности. Вот и пусть огребет.
И был этот Алексей отцом Петра, которому и оставил в наследство раскол. Софья кусала губы. А ведь из глубины памяти и кое-что другое выплывало.
А именно – роман Толстого «Петр Первый». Читать женщина не любила, но… кто бы нас спрашивал? Пришлось в свое время одолеть, и она помнила, что у Петра были контры со старшей сестрой. Софьей, ептр!
Пальцем тыкать надо – или сама догадаешься?
Кажется, она наконец определилась, где и когда. Но если кто-то скажет, что это доставило женщине удовольствие, – плюньте ему в наглую рыжую морду. Два раза. Софья смотрела в цветные стеклышки окна – и в голове мерно отщелкивали невидимые костяшки четок.
Я – Софья Алексеевна.
У меня будет брат Петр, с которым я буду бороться за власть.
Он победит и меня убьет. Или заточит в монастырь? Я не помню сейчас, не помню… Помню только, как он рубил боярам бороды и как воровал Меншиков. Но вот что стало со мной в том мире?
Что стало со мной в будущем, и как мне поступать, чтобы этого избежать?
Не знаю, ничего не знаю, и не спросишь, не прочтешь…
Приступ отчаяния длился недолго, слишком уж нехарактерно это состояние было для женщины. Пусть тело детское – разум в нем вовсе не маленький. Вскоре Софья успокоилась, вытерла противные слезы – надоедливая реакция на любой стресс, видимо, это очень эмоциональный ребенок… был, и принялась составлять план действий.
Что в плюсе? Она уже родилась, Петр еще не родился. Время на ее стороне.
Что в минусе? Отсутствие знаний. Она еще не одну ночь проведет, припоминая все, что знает из истории, но сейчас уже понимает, что прорех в ткани знания больше, чем собственно нитей.
Софью прежнюю на трон посадили стрельцы, но она там не усидела. Кажется, так… Петр победил стрельцов потешными полками и разогнал или повесил. А еще… если Софья была у власти – у нее была команда. Разве нет? Обязана была быть.
Но про команду ничего не вспоминалось, зато все чаще выплывал толстовский Петр. Кажется, у Софьи был любовник – как-то на «гэ»… и какой-то поп… имен Софья, хоть убивайте, пока не припоминала. Да, память ее идеально подчинялась хозяйке, но не вспомнишь же ты, какого цвета были штаны на ректоре на торжественной линейке? Для тебя это не имело никакого значения – вот память и не озаботилась. Или просто убрала эти сведения так далеко, что придется перерывать весь чердак воспоминаний и растребушить все коробки. Сейчас ей ничего не припоминается, потом, возможно, что-то всплывет. И все же, все же… нет у нее ощущения, что у Софьи было много своих людей. Почему так?
Почему?
Потому что царевны заперты в тереме и слово «свобода» по отношению к ним можно даже не применять?
Потому что Софья-первая была ограничена своим временем?
Или были еще какие-то причины?
Не знаю, не знаю… Чер-р-р-рт!
Девочка вскочила и нервно заходила по комнате. Полы холодили пятки. Хорошо хоть она убрала из своей горницы служанок. Со слезами, со скандалом, но убрала. Теперь никто не сопел над ухом, никто не видел, что царевна ночью вместо сна отжимается, прыгает через самодельную скакалку или ходит по комнате, бормоча себе под нос странные заклинания «еж твою медь», «расплетай», «песец» или что-то в этом духе.
Итак, что надо делать?
Первое – команда. Свои люди, которые ценнее золота. Вот они с Володей были друг у друга, но они сразу подбирали себе и бригады, и управленцев, по институтам ездили… откуда тут институты?
Нет… и не будет еще долго. А уж про женское образование молчим. Старшая сестрица Евдокия… оценила Софья ту коровушку. Десять лет девке, шить умеет, а буквы едва выучила. Читать до сих пор по буквам пробуем. Аз да рцы – ар да буки – арб или абр?..
Не-ет, на родственников полагаться можно, но не нужно. Не тот народ… или тот? Если попробовать обработать кого-то из младших? Алексея, например?
Кстати, а тот ли это Алексей?
Или уже у ее брата родится сын Петр?
Черт его знает…
Ладно. Будем исходить из худшего. Но своя команда нужна в любом случае. И… летучий эскадрон?
Софья остановилась. Мозги заработали на полную мощность. «Летучий эскадрон» Екатерины Медичи, компания баб, которые в постелях могли выведать любую информацию… пройдет ли это здесь?
А почему нет? Только не в той форме, в которой их продвигала Катька. Придворные проститутки на Руси не нужны, а вот женщины, которые желают лучшего для своих детей… ведь голод, бунты, кровь затрагивают всех… на что готова женщина, чтобы обеспечить своей кровиночке сытое будущее, качественное образование и хорошую работу – гарантию сытой и спокойной жизни?
Можно не отвечать.
А ведь еще можно то же самое и с парнями продвинуть. Жаль, что на Руси нет культа прекрасной дамы. Хотя местные красотки… м-дя…
Лицо белим в три слоя, поверх рисуем брови, губы и щеки, зубы вообще зачернить, чтобы лицо белее казалось, – полный абзац. И травятся красотки совершенно самостоятельно. Составляющими данных косметических радостей. Еще и свинцовые расчески, а кое-где и посуда… красотень!
Радости времен Медичи и Борджиа – травить никого не надо, сами передохнут…
Софья нервно заходила по комнате. Вырисовывалась интересная картина, которую она вполне сможет сложить. Но!
На такие радости нужно согласие нескольких человек. И начать надо с братца Лешеньки и его воспитателя. Если получится ломануть этих, то потом можно будет добраться до папы и коллективом выканючить то, что ей нужно.
Да-да, именно ей. Не принято тут как-то о финансах и политике думать в возрасте до пяти лет – и нигде не принято. А вот она – думает, да и кто б не думал, в сочетании с перспективой просидеть в заключении в тереме весь остаток жизни?
