Юрий Корчевский - Бронепоезд. Сталинская броня против крупповской стали
Разведчики обули немецкие сапоги, взяли трофейное оружие и попрыгали. Сергей едва не засмеялся: а прыгать зачем? Но сослуживцы объяснили, что прыжки – это проверка на шумность. Если где-то брякнет оружие или нож в чехле, граната – быть беде, обнаружат.
Когда группа ушла, Сергей пристал с вопросами к старшему взвода, ефрейтору Синицыну:
– Зачем немецкие сапоги обули?
– Подошва у них другая, и подковки есть, на влажной земле отпечатки остаются. Если отпечатки советских сапог, немцы по следам пойдут. В ихнем ближнем тылу полевая полиция действует, гехаймфельдполицаи. Они профи еще те, вроде наших войск по охране тыла. И что самое поганое – у них овчарки есть, они по следу обязательно на группу выйдут. Потому наши сапоги немецкие обувают и табак в карманах носят. Лучше всего махорку, следы посыпать, тогда собаки след не возьмут.
Разведчик ответил обстоятельно, а Сергею было интересно.
– А оружие немецкое?
– Случись боестолкновение – непонятно будет, что за стрельба. Наши автоматы по звуку отличаются от немецких, и немцам сразу понятно становится – русские в тылу.
– Понял. А почему гранаты и патронные сумки за ремнем сзади?
– Ползти удобнее. Магазины еще в сапоги суют. У немцев голенища сапог широкие, раструбом, и в каждое из них как раз по магазину входит. В бою всегда под рукой, доставать удобно.
Вроде мелочи, а вот Сергей их не знал. Только мелочи эти могут оказаться существенными, могущими изменить ход вылазки в немецкий тыл.
Взвод улегся спать – время было ночное. А уже утром, на рассвете, вернулся лейтенант. Вид у него был хмурый, озабоченный, и Сергей понял – неладно что-то.
Так и оказалось. Уже под утро на немецких позициях вспыхнула стрельба.
Группа к утру не вернулась, и лейтенант, резонно рассудив, понял – группа погибла. А ведь лучшие, самые опытные разведчики в рейд ушли.
Боевой приказ о взятии «языка» никто не отменял, и на следующую ночь захват «языка» необходимо было повторить. Конечно, немцы теперь будут настороже.
Лейтенант сам отбирал группу и решил ее возглавить. В группу попали два бойца с опытом и Сергей. Волновался он сильно, хотя пытался волнение скрыть.
У него выход в разведку первый, но волновались и опытные волки. Один безрезультатно пытался уснуть, другой бесцельно строгал ножом прутик.
Сергей проверил, почистил и смазал автомат. Стрелять, может, и не придется, но, случись перестрелка, в оружии он должен быть уверен.
Сергей набил патронами магазин, вкрутил взрыватели в гранаты. Взял не две, а три «Ф-1» – гранаты мощные, оборонительные. И пользоваться ими удобно – в отличие от «РГД». Нож наточил до бритвенной остроты сначала на оселке, потом на кожаном ремне.
На все его действия ефрейтор Синицын смотрел с одобрением:
– Обстоятельно собираешься!
Как только сгустились сумерки, группа направилась к передовой.
Спустившись в первую линию траншей, они повернули направо. Траншея извивалась, ход был то глубже, то мельче, время от времени под ногами хлюпала вода, видимо, грунтовые воды местами подступали совсем близко. Местность была сырой, встречались заболоченные участки.
Лейтенант как раз вел группу к болотцу. Немцы любили комфорт и к болотам не лезли, выставляя на сухих местах пулеметные гнезда и ракетчиков, постреливающих изредка и больше для острастки. Так или иначе, но они сомневались, что кто-то рискнет пробираться через болото.
Лейтенант днем не спал. Он сходил в деревню, нашел старожила и полдня пытал его, как перебраться через топь. Оказалось, что болото только с виду неприступно, на воде ряска плавает, у берегов камыши растут. И перейти его можно вброд. Вода местами к шее подступала, а большей частью по грудь была. Да и дед предупредил, чтобы болотного газа не боялись.
– Фыркнет рядом пузырь, лопнет с шумом, а ты не пугайся, в воду не падай. Коли немцы на берегу, услышать могут. Вонять, как звери дикие, опосля будете, вода застойная – так постираетсь потом. Грязь-то не срам, смоется.
– Спасибо, дедушка.
Вот это болотце и наметил для перехода Иванов, туда и группу свою вел. Грязно, мокро, противно, но место для перехода удобное. Немцы там огневую точку имели в застрявшем танке. По незнанию наши танкисты танк «БТ-7» в грязь загнали или специально, чтобы врагу не достался, неизвестно, только увяз он там по самое брюхо. Немцы пытались его танковым тягачом вытащить, но порвали железный трос в руку толщиной и затею эту бросили. А пехотный полк в брошенном танке дозор обустроил. Видимость через смотровые щели скверная, зато обстрел из стрелкового оружия не страшен и от непогоды броня укроет.
Танк стоял от болотца метрах в семидесяти. Днем болотце просматривалось, поэтому переходить его надо было ночью. Немцы в этом месте даже осветительные ракеты пускать ленились – чего чертей и леших пугать? В нечисть, правда, не верили, но на всякий случай остерегались.
Когда они подошли к болоту, время уже перевалило за полночь. На той стороне, в четырех сотнях метров – уже танк с пулеметчиками.
Лейтенант пошел первым. Вода была черная, пахла противно, и холодная – болото ключи холодные подпитывали.
Двигались медленно, автоматы и подсумки с патронами в руках держали. Слева видели смутную тень танка, даже отдельные фразы доносились, но немцы вели себя спокойно.
Через полчаса ноги замерзли. Разведчики отошли от болота подальше, сняли сапоги и вылили болотную жижу. А то идти было неудобно, мокрые портянки натирали ноги.
Шли по небольшой ложбинке – ее дед-старожил тоже указал, но на карте она не была отмечена.
Через час уже были в немецком тылу, далеко от передовой, как и планировал Иванов: чем дальше от передовой, тем спокойнее и беспечнее немецкие солдаты. Только лейтенант в оправдание за первую неудачу не солдата хотел захватить в качестве «языка», а офицера – задача трудная. Часового захватить проще, только знает он мало. А у офицера карта быть должна, сведения о расположении своих батарей и пулеметных гнезд. А если повезет, так и о планах командования знать будет.
Разведчики шли наобум, расположения немецких частей не знали и вышли к минометной батарее. Поняли это не сразу, а когда свалились в ровик, в центре которого миномет стоял. В нише – ящики с минами. Руки так и чесались взорвать все это хозяйство, но устраивать шум было нельзя. Их дело – взять «языка» и незаметно уйти.
Некоторое время осматривались.
Рядом, по тропке, прошел часовой. Он топал как слон – такой себя за десяток метров обнаруживал. Но лейтенант знака «взять» не подавал.
Они перемахнули через траншею. Дальше было несколько землянок, которые опознали разведчики по характерным горбам наката. Выходы из землянок были сделаны грамотно, в противоположную от передовой сторону.
У выхода из одной землянки они и устроились. Рано или поздно, но кто-то из обитателей ее выйти должен.
Но время шло, а из землянки никто не выходил. Лейтенант уже нервничать начал, как вдруг удача подвернулась, из землянки немец вышел. В одном исподнем – явно до ветру. Позевывая, он сделал свое дело.
Лейтенант тут же знак показал, кулак сжатый.
Оглушить немца должен был ефрейтор Кононыхин. Небольшого роста, физически очень крепкий, он до войны работал на мясокомбинате, был забойщиком скота, здоровенных быков оглушал ударом кулака в лоб.
Вот и сейчас ефрейтор метнулся к немцу, пока тот пуговицы на кальсонах застегивал. Раздался глухой звук удара, немец обмяк, но повалиться ему Кононыхин не дал, подхватил.
Тут же к немцу метнулся Суровихин, затолкал ему в рот заранее приготовленный кляп и моментом связал руки веревкой. Немца подхватили и понесли подальше от землянок.
Лейтенант был доволен:
– Офицера взяли!
– На нем же формы и погон нет, – удивился Сергей.
– Исподнее шелковое, такое только офицеры носят. Жаль, ни документов при нем, ни полевой сумки с картой. Одна надежда, что Кононыхин память не отбил.
Пленного несли двое – Кононыхин и Суровихин, Сергей прикрывал отход. Снова нырнули в лощину – почти бежали по ней. Время неумолимо таяло, до рассвета нужно было успеть перейти болото.
Временами Сергей подменял кого-либо из бойцов, давая ему возможность отдохнуть. Но в итоге группа все равно выдохлась, и лейтенант объявил привал. Все попадали без сил.
– Кононыхин, ты не покалечил его, случаем? – спросил Суровихин. – Пора бы ему уже очухаться. Если в себя не придет, сам по болоту тащить его будешь.
– Должен оклематься, я аккуратно бил.
Группа подошла к болоту. Рядом была огневая точка немцев, устроенная ими в танке.
– Заремба, ползи к танку. Если все тихо будет, через четверть часа уходишь. Гранаты есть?
– Есть.
– Исполнять.
Сергей пополз к танку. Что толку от ручных гранат? Была бы хоть одна противотанковая… А пехотной можно только гусеницу подбить, да и то если повезет. Только зачем ее подбивать, если танк неподвижен?
